«Вот и сижу я на берегу на какого?нибудь загаженного заливчика, а самого настоящего Южного Моря!», – тихо прошептал про себя Сержант, и сказал, уже вслух:

— Да… Что?то уж больно хитро ты сюда попал, чувак… И, прямо скажем, образцово невесело. Вот такой, мать его, курорт на южном море…

Или не море? Или это – Океан? Как тут принято называть эти воды, кто его знает… И спросить, как вы понимаете, не у кого.

В свое время, слушая рассказы жителей Владивостока, Сергей постоянно удивлялся, слыша от них фразы типа «мы выросли у моря». Почему они говорят «у моря», а не «у океана»? Ведь это же океан! Великий. Тихий. А вот если ты живешь гораздо севернее, то, как сказано артистом Грибовым в старом, феноменально качественном фильме «Начальник Чукотки», смело говоришь заезжим гостям – «студёнай…». Вот и у местных аборигенов как принято говорить – «…на берегу Южно?Китайского моря…», или это все же океан? Кстати, тут Тихий Океан или, пардон, Индийский?

«Ничего, время будет, пороемся в картах, выясним…» – подумал он. Благо карт тех в ноутбуке было навалом, целый виртуальный атлас двухкилометрового масштаба. А иные и помельче будут. Сержант оглянулся на груду снаряжения, аккуратной пирамидкой лежащую на берегу, почти у самых деревьев. Эту кучу вещмешков и ящиков ведь еще необходимо разобрать…

Опыт требовал поступательного движения.

Рефлекс давнего жителя Путоранских озер заставлял таймырского Робинзона несколько торопиться как с обустройством быта, так и с экспансией территории – привычка говорила, что «пора ставить сети». Сеть у него была, но Майер пока плохо представлял себе, где и как ее поставить. Да и на кого? Он впервые почувствовал, что, оказывается, слабовато подготовился теоретически, а ведь, казалось бы, столько времени просидел за отчетами и статьями! Теперь все его надежды и планы была связаны с электронными архивами трех справочников по этому таинственному региону, данному ему судьбой, которые он предусмотрительно «закатал» на винчестер ноутбука.

Небольшие лазурные волны лениво лизали грязновато?белый песок небольшой лагуны. Теперь гораздо более приветливые, чем в момент принятия решения.

Он резко встал, уже наметив в голове четкий план, и сказал излишне громко, что бы этот остров услышал волю пришельца с Севера:

— Баста! Работаем.

Через четыре часа, закончив первичное обустройство лагеря, уставший Сергей Майер уже сидел на раскладном кресле с ноутбуком на коленях. Рядом горел небольшой костер, на котором пока ничего съестного не варилось, ведь даже с пресной водой еще только предстояло разобраться. Покамест – только кофе, уж без этого нельзя никак, святое… Между четырьмя зрелыми пальмами, после проверки отсутствия всяческих орехов наверху, был натянут зеленый двускатный тент с опорой в центре на натянутую, как струна, основную веревку. Под ним стояла большая палатка с тамбуром и противомоскитной системой. Лодку он еще не надул, потому как некогда было.

Распуская сигаретный дым на низко склонившиеся пальмовые листья, Сержант неторопливо вскрывал мышкой директории. Извлекал из своевременно закачанного софта столь нужные сейчас данные про островной архипелаг, куда он вынужденно приземлился (приводнился, если точнее) на неисправном самолетике, и где он вполне реально мог остаться в одиночестве неизвестно на какой срок. Информации географического, экономического и политического свойства было настолько много, что Сержант быстро устал.

Пытаясь побыстрей вычленить наиболее ценное, он мимолетно пожалел, что не разобрал все по полочкам раньше, а вкачал, все что нашел, полностью, предварительно не систематизировав.

Итак, что мы имеем?

Регион явно сложный, выраженно бандитский, и, несмотря на интересы многих стран, напрочь оторванный от цивилизации. Контакты с незнакомцами тут опасны и непредсказуемы. Ладно… Снаряжение для автономного проживания есть, еда и питье тоже, хотя меры в этой области принять, пожалуй, стоит Лагерь был почти готов, имущество разложено, хотя еще и не проверено. Впереди светила плановая разведка острова, определение частоты посещаемости, наблюдение за окрестностями.

Черт! Чуть не забыл!

А что в тех ящиках, что он с таким трудом притащил с рифа? Самое время посмотреть! Сержант встал, отложил ноутбук на полотнище раскладного кресла и не торопясь отправился к берегу, возле которого эти ящики мокли в воде…

…В меньшем из ящиков, фанерно?пластиковый ламинат которого Сержант вскрыл легко и быстро с помощью «герберовского» мультитула, находились аккуратно упакованные в герметичные оболочки комплекты компьютерных плат и коробки с процессорами. Ни коробок тебе, ни этикеток, ни, тем более, паспортов?буклетов. Заготовки для «фирменных системных блоков» – самого ходового ныне контрафакта.

Невелика добыча для настоящего робинзона, хотя, вполне может быть, что на побережье эти запчасти имели приличную стоимость… А сами ящики хороши! Надо будет приспособить подо что?нибудь, прикинул Сержант. Кабинет открытого типа возле палатки сделать, например. Длинный ящик, полученный на «площадке подскока», затянутый по периметру блестящей жестяной лентой, был гораздо тяжелее.

Перекусив мультитулом стяжки, Сержант стал его переворачивать, так как крышка находилась с другой стороны. Внутри что?то призывно звякнуло и перекатилось. Еще раз – «звяк!». Ящик ухнул и перевернулся, встал на песок «правильно». Протягивая руки к металлическим застежкам, запирающим прочную крышку, Сергей отчего?то разволновался, и потому не сразу обратил внимание на высококачественные трафаретные надписи, сделанные крупными буквами. Наконец, убедившись, что ящик стоит устойчиво, он выпрямился и прочитал написанное.

И медленно сел на мокрый песок.

На ящике было отпечатано невообразимое.

«Филиал ТНК «Норильский Никель – Норильский Горно?Металлургический Комбинат, МЦ?1». Номер партии, оттиски штампов ОТК и еще какие?то цифры и индексы. А главное…

Символ платины из знакомой со школьных времен таблицы!

Вот что было написано на трофее из родных до слез мест.

— И что же мне теперь делать прикажете? Куда я, в конце концов, влип? – тихо спросил он у пальмовой рощи севшим голосом.

Но никто ему не ответил. Некому было.

«…Всего четыре года назад тут на белых смотрели снизу вверх. А сейчас островитяне только смеются над ними и прохаживаются на их счет. Я понимаю их язык и слышу, какими замечаниями нас провожают. До чего же нынешние избалованны, как нос дерут, а все эти нынешние туристы и хвалебная реклама. Рай!.. Этот рай у меня уже вот где сидит. Кто не приедет сюда, непременно должен потом написать книгу. А чтобы ее покупали, непременно нужно про рай ввернуть. Кто станет читать, если напишешь, как есть на самом деле? Да никто. Людям подавай романтику и красоты. Кому нужны железные сараи и битые бутылки?… О таком не пишут».

Тур Хейердал, «В поисках Рая»

Крепко накачанный борт легко и упруго принял очередную волну. А вот днище, давление в котором явно упало ниже допустимого, среагировало скользящим ударом по ногам. Плохо среагировало. Еще немного, и лодка просто перестанет управляться.

— Ты всегда был упрямым, как бык. Ты всегда идешь, как танк, не желая выслушивать разумные мысли… Я тебя все равно разозлю… – сказала Арина устало, и неуклюже перевернулась на другой бок, инстинктивно стараясь найти то единственное, верное положение своего несчастного тела, при котором ей было бы не так больно…

— Ну, что молчишь?

У нее ничего не получилось. И не могло получиться. Еще несколько часов назад она весьма успешно врала и себе, и Донцову, уверяя его, что удачное положение тела ненадолго снимает дикую боль. А вот сейчас уже нет, и не может быть этих самых положений. Дно лодки постепенно проваливалось в воду, одновременно с потерей воздуха пропуская жуткий холод озерной глубины.