И ведь не выспросишь особо, не принято. Не хочет человек говорить, вот и не настаивай, не буди лихо. Один идет сюда за красотой, другой ? банально набить свежей рыбой закрома катера или блатной вертушки. Есть беглецы от Закона, а есть беглецы от самого себя. Тут одиночки стараются избавиться от неизлечимых заболеваний первобытной эзотерикой пространства, отчаявшиеся родители лечат от наркомании пропащих детей. Отшельники и идейные бичи укрываются в одиноких избах, напрочь отвыкая от людского общества. Попадаются уфологи и адепты новоявленных религиозных школ. Кто?то ищет очередной «выход Шамбалы», а кто?то хочет дополнить до Большого Шлема свою коллекцию охотничьих трофеев, как Юрген Крауф. Есть искатели россыпного золота, не терпящие возле своих заветных мест не то что неуместных вопросов, но и вообще никого из людей на расстоянии выстрела из карабина…
Встреченный ими странник своим обликом и снаряжением не укладывался ни в одно гнездышко. Да он ведь и не сидел на месте, не прятался. Он шел назад, пока не начал умирать от истощения.
Иностранцы стоял чуть в стороне. Софи что?то подсказывала немцу, а тот, достав спутниковый телефон, с кем?то говорил ? уверенно и коротко. Сержант вопросительно посмотрел на женщину и она, поймав взгляд, энергично помахала над головой рукой ритмичными круговыми движениями и кивнула на немца. «Вертолет вызывает, санитарный рейс, ? подумал Майер. ? Молодец, ганс, быстро реагирует. Хорошо путешествовать при таких бабках. Хотя… Что бабки. Думаешь, все бы вызвали вертушку?»
Во второй раз разливая чай по маленьким кружкам, Игорь попытался зайти с другой стороны:
— А чего припасов?то не хватило? Не рассчитали?
— Туда мы с Ункасом итак шли на пределе веса, ? пояснил Олег, еще больше запутывая картину произошедшего, ? и груза у нас было много. Я честно надеялся на подножный корм, особенно на рыбу…
— В Каменной Тундре с рыбой туго, ? покачал головой Сержант, натирая руки реппелентом.
— Я знаю.
На кровососов он внимания уже не обращал. Особенно тяжело дались им последние дни пути до этой водной магистрали, которая могла вывести их к озеру Кутарамакан, то есть, к людям.
В сумерках было все трудней разглядеть старую оленью тропу. На последних километрах шумный ручей вздулся и летел быстрой неодолимой рекой, отделяя от них долину Нерала. В который раз за время тяжелейшего маршрута его сердце дрогнуло. Полоса света на юго?западе поплыла перед лицом. Он сидел с закрытыми глазами и в этот миг спасительным маячком, не дающим сойти с ума, перед ним возникла уютная спальня в Норильске на третьем этаже дома на улице Кирова и фигурки спящей жены и детей. Ничего не узнают они, если сейчас случится непоправимое. Ничего. Широко раскрыв глаза, наглухо застегнул куртку, плотней подогнал рюкзак и, стиснув руками Ункаса, с криком бросился в ледяную воду. Потом еще раз закричал от страха, когда их, уставших бороться с течением, в крутящейся пене понесло вниз.
Как выбрались на берег? Да чудом. Забрались в чащу ивняка и простучали зубами всю ночь, сил не было. Иногда пес, до которого доносились запахи и звуки, неуловимые для человека, начинал хрипло задыхаться от ярости на собственное бессилие… Еще пять дней назад он был способен догонять зайчонка, принося его хозяину. Но и у Ункаса силы иссякли, ему приходилось двигаться больше, охотясь…
Олег уже не разговаривал вслух, пугая сам себя часами молчания. А изможденный пёс всё порывался идти дальше. И не мог. И Олег не мог, но все?таки заставил себя, потому что не мог примириться и с чудовищной мыслью о фатальном проигрыше. Только наутро, свернув на путь к Кутарамакану, они наткнулись на заброшенную хижину. К этому времени у Олега оставалось две щепотки чая. И все.
— Ункас не я, он привык питаться мясом и переносил лишения тяжелее. Пару раз просто ложился и не мог двигаться. Как?то мне повезло, и я подбил камнем куличка. Когда вернулся, Ункас лежал на спине. Было прохладно и мне показалось, что над ним поднимается пар от дыхания, а когда подошел поближе, то пар исчез. Я чуть с ума не сошел…
— А здесь? ? спросил Майер.
— Здесь я собирался соорудить удочку и попытаться выловить хоть что?то. Хариуса.
— Это вряд ли, ? ставя чайник на костер, проронил Игорь. ? У вас хоть спиннинг был?
— Утопил на переправе, уже и не помню на какой, ? махнул рукой собеседник.
— А ружье? Здесь же медведей полно!
— Зачем оно мне… Ракетница у меня есть. А медведя мы ни одного так и не сподобились увидеть. Вроде, один раз как?то ночью подходил к нам, но Ункас залаял, на этом все и кончилось.
«Ракетница у него… Н?да, это покурить надо, ? подумал Сержант. ? И попить».
«Человек ненормален, ? подумал Лапин. ? Значит, наш человек».
В тишине было слышно, как немец торопливо старается переводить канадке все, что он только что узнал. Софи стояла на коленях перед собакой, медленно вливая ей в пасть ложку за ложкой.
Поднимаясь с места, Сержант, разминая ноги, неожиданно спросил:
— Скажи, Олег, скажите честно, ты турист? В смысле, опыт какой имеешь?
Тот лишь грустно улыбнулся.
— Сейчас имею, думаю, уже приличный… А до этого маловато.
И тогда уже всегда сдержанный Лапин не выдержал.
— Так зачем ты, черт тебя возьми, поперся в самое глухое место Путоран! В одиночку, без опыта, без снаряжения, без расчетов, без проработки маршрута!
Вместо ответа Олег с трудом поднялся и шатаясь, пошел в избу. Ункас, уже способный сидеть, попытался встать, но лапы подогнулись. Пес заскулил и опустился на землю под рукой биолога, глядя на дверь.
— Вот, посмотрите, ? тихо предложил показавшийся в проеме мужчина, протягивая соратникам небольшую потрескавшуюся дощечку.
Игорь придвинулся у Майеру, тот взял в ее в руки и, вспомнив, что не все из компаньонов прилично владеют русским, сразу начал переводить на английский язык. Рядом встали и остальные, рассматривая надпись.
«В этом месте при переправе через ручей Звенящий
12 июля 1959?го года трагически погиб
рабочий геопартии Норильского Комбината
Поляков Пётр Анатольевич»
Все молчали, ожидая пояснений.
— Я прочитал об этом в одном из старых туристических отчетов. Там и фото были, и схемы?кроки, описание. Несколько лет назад я попытался хоть что?то выяснять, но, по большому счету, безрезультатно. Тело так и не нашли, а родни в Норильске не осталось, все драпанули на материк.
— И вы решили… ? изумленно прошептал Лапин, уже зная ответ.
— Ну да. Наверное, я года три думал… Как же это так? Погиб человек, а про него забыли. Все забыли… Взял материал, металл вырезал по лекалу в цехе, крепеж, табличку новую. И пошел, ? просто сказал Олег.
— И сделал? ? потрясенно воскликнул Сержант.
— Конечно. Я ещё и камнями памятник обложил, соорудил что?то типа постамента. И все скрепил цианакрилатом и цементом, с песком смешивал, намертво, что бы на века.
— Ты что же, цианакрилат с цементом т у д а пер?
Тот только кивнул, смущенно улыбаясь, как ребенок.
— А дальше что? ? не унимался Майер.
— Зайду в городской архив. Расскажу им, покажу фото памятника, может, кому?то интересно будет, когда?нибудь и родня узнает, я верю, ? сказанное прозвучало как?то наивно и несколько неуверенно. Мол, ну что вы ко мне пристали, граждане хорошие, я и сам отлично знаю, что в наше время это вряд ли кому согреет душу.
«Точно, ненормальный, ? подумал Игорь Лапин. ? Нестандартная у него мотивация, ох, нестандартная… Несовременная, сейчас так не поступают. Мы э т о уже почти потеряли. Впрочем, а кто вообще из тут сидящих нормален? Известный склонностью влипать во всяческие авантюры травматолог Сергей Майер, что ли? А сам?то ты, товарищ Лапин? Жена из?за твоих приключений скоро поседеет. Один вид чего стоит, чисто лондоновские «негодяи с Севера».
Софи подозрительно отвернулась. Немец тихо опустился рядом с ней, что?то шептал на ухо. Какие тут, нафиг, цивилизации, национальности и языки! Какие тут, прости господи, политико?культурные различия и нравственные подходы…
