— Напился? — Мой голос в полной тишине звучал зловеще.

— Да, спасибо. — Он снова странно на меня смотрел.

— Тогда возвращайся в гостиную, графин можешь забрать с собой. Спокойной ночи.

И я снова заперся в спальне. Только мальчишка не лег. Я слышал его тихие шаги, а магия ощущала перемещение живой энергии. Что он там делал? Вот бы взглянуть! Может, шпионит? Или…

В дверь постучали. Будет мне сегодня покой? Впрочем, спать уже не хотелось. Привык довольствоваться парой часов отдыха, и даже с удивлением заметил, что за окнами уже светало. Значит, прошло гораздо больше времени, чем предполагал.

Встал, снял защиту.

— Чего тебе? — спросил у мальца.

— Можно, я останусь?

— Нет.

Вот самое время для подобных вопросов!

— Я не буду мешать, честное слово. Ты только объясни, что можно трогать, а что нельзя. Ты меня даже не заметишь. Я…

— Цыц! — перебил неожиданный поток красноречия. — Я живу один. Точка. Через час начнет ходить междугородний транспорт, и я провожу тебя на вокзал. Хочешь, перекуси пока, путь предстоит долгий.

— Я не могу вернуться. — Алекс опустил голову.

— Почему?

— Он сказал, что меня убьет.

Вот это новость! Наверное, это семейное. Не только от меня хотят избавиться, но и от этого пацана — тоже. От него-то за что?

— Кто сказал? — спросил уже более миролюбиво, позволяя Алексу переступить порог спальни.

— Мамин третий муж. Он меня ненавидит и сказал, еще раз увидит — убьет.

— Думаешь, может?

Алекс пожал плечами. Ох, и Розали! Многих талантов женщина, как оказалось. И главный из талантов — подбирать себе неподходящих мужчин. Таких, как я, например, или этот ее третий муж. Между нами должен был быть еще, как минимум, один. Тот детектив, о котором говорил Алекс?

— Так почему ты ко мне-то подался? Тебе ведь мать говорила, что я — не отец года.

— Говорила, но я подумал… Я тоже для нее все время плохой. Так может, она ошибалась?

— Увы, нет. Надо было слушать маму. Хотя, я в твоем возрасте тоже никого не слушал. Может, будь у меня мать, что-то изменилось бы. Но ее не было. А у тебя — есть. Цени и не заставляй ее волноваться.

— Она не волнуется. — Во взгляде Алекса промелькнули знакомые искры. А мальчишка таки маг! — Я клянусь тебе. Она только рада. А мне идти некуда.

— Послушай, Алекс, — я старался говорить спокойно и доходчиво. — Повторяю только один раз. Здесь — не приют для бездомных. И не детский дом. Это — моя квартира. Я живу в ней один. И я — как раз такой, как говорила твоя мать. Поэтому утром ты уедешь. Точка.

— Хорошо.

Алекс склонил голову и пошел прочь. Неужели дошло? Вместо того, чтобы снова лечь, я переоделся, захватил бумаги — надо было чуть позднее заехать в банк. Кристалл связи опустился в карман. Мало ли, какие вопросы придется решать. Когда я вышел в гостиную, Алекс тоже успел переодеться в свою рванину и сидел на стуле, видимо, справедливо рассудив, что его одежда испачкает диван.

— Идем? — спросил он, а в глазах читалась надеждах, что отвечу «нет», но я ответил:

— Да. Ты решил, куда поедешь?

— У мамы есть дальние родственники в пригороде. Попробую к ним.

— Ясно.

Мы вышли на улицу. Я бегло осмотрелся — пусто. И только после этого ускорил шаг, выставляя дополнительную защиту. Мобиль брать не стал — идти недалеко, что до вокзала, что до банка.

Алекс шел на шаг позади. Я то и дело поглядывал через плечо — идет, никуда не девается. Лицо, правда, выдавало все, что он обо мне думал, и мысли эти были безрадостными. Но, как и говорил, отец из меня не получится никогда. Есть люди, не созданные для семейной жизни, и я тоже относился к этой породе. Усмехнулся своим мыслям. Представил себя окруженным женой и детьми. Смешно, да и только. Так что извини, Алекс, ты пришел не по адресу.

— Р-ральф, а почему ты ушел от мамы?

Я замер, и Алекс чуть не влетел мне в спину. Во-первых, мальчик решил для себя дилемму, как меня называть, и его вариант меня устраивал. Во-вторых, каверзный вопрос, так можно и ноги сломать.

— А мать что сказала? — покосился на Алекса, который теперь шагал рядом со мной.

— Что ты — трус.

Вот зараза! В чем — в чем, а в трусости меня еще никто не обвинял!

— Я ушел, потому что так было правильно, — ответил, стараясь подобрать слова.

— Правильно — для кого?

— И для меня, и для нее. Нам изначально не стоило завязывать отношения. У нее была своя жизнь, спокойная и безмятежная. Она училась в университете, любила музицировать. А я был бродягой с большой дороги. Мы были молоды и думали, что пропасть между людьми можно преодолеть. А оказалось, что нельзя.

Интересно, понял ли Алекс хоть что-то из того, что я нагородил? Но правду ни ему, ни Розали знать необязательно. Я сам давно о ней забыл, о правде. Так проще жить, когда не пытаешься думать о том, что могло бы быть, а довольствуешься тем, что есть.

— Ты любил ее?

— Не проще было спрашивать у матери? Вы тринадцать лет провели под одной крышей.

Скорее бы вокзал!

— Она со мной не разговаривала на эту тему.

— Так почему я должен?

Алекс замолчал. Если бы он был старше, я бы, может быть, и ответил. Что нет ее, любви. Это всего лишь болезнь, притяжение тел — и только. Желание не сдохнуть в одиночестве под ближайшим кустом. И, наверное, надежда. Надежда, что ты кому-то нужен. Одним словом, глупости. Я видел много пар, которые клялись друг другу в любви. И видел, как потом друг друга предают, продают, забывают. К чему все это? Любовь или то, что ею называют, хороша в юности, когда кажется, что рано или поздно мир ляжет у твоих ног. А когда мир уже там, где ему полагается быть, никакая любовь не нужна. Но Алексу было тринадцать, и я молчал. Не тот разговор, который стоит затевать с подростком.

— У тебя кто-то есть? — Похоже, он решил испытать лимит моего терпения.

— Есть! — гаркнул я. — И даже не одна. Доволен?

И ускорил шаг. С чего сорвался, спрашивается? Зато впереди появилось небольшое здание вокзала и стоянка мобилей. Схватил Алекса за руку и потащил к ближайшему. Тот как раз должен был отправиться в пригород.

— Вот, — сунул ему в руки еще сотню. — Это, чтобы родственники мамаши не посчитали дармоедом. Удачи!

Лично проследил, чтобы малец забрался в мобиль, и чтобы этот самый мобиль благополучно поехал в нужном направлении. Что ж, вот и решилась проблемка. Развернулся и пошел прочь. День покатился по накатанному. Банк, несколько встреч. Уже начинал жалеть, что мобиль остался на стоянке перед борделем. Тем более, что погода и не собиралась налаживаться. Дождь лил и лил. Мерзость…

Даже мелькнула мысль позвонить другу и напроситься в гости, но потом вспомнил, что у Эберта на носу очередная конференция, и он, скорее всего, носа не покажет с работы еще как минимум неделю. А жена его точно не обрадуется моей физиономии, у нас были своеобразные отношения. Называется «терпели друг друга, потому что другого выбора не было». Но лишний раз испытывать терпение Элис я бы не стал. Значит, домой, а вечером — на работу. Учитывая, что время и так перевалило за полдень, план казался наиболее реальным, поэтому я свернул в направлении дома.

Уже на подходе заметил фигурку, замершую на пороге. Нет, это уже ни в какие рамки не лезет!

— Ты что здесь делаешь? — Схватил Алекса за шкирку и рывком поставил на ноги. — Я зачем тебя в мобиль посадил?

Тот молчал, только таращился, словно впервые видел.

— Слушай меня, говорю в последний раз! Я. Живу. Один. Мне никто не нужен. И менять свой уклад жизни я не собираюсь.

— Пожалуйста. Я не помешаю.

Не помешает он! Да он уже — мешает и доводит до ярости!

— Я говорю на каком-то иностранном языке, или как? — спросил у мальчишки.

— Нет. Я понимаю, но…

— Ты же ехал к родственникам!

— Нет никаких родственников, — вздохнул Алекс. — Я просто сказал…

— Просто? — Хорошенько его встряхнул. — Мал еще врать! В глаза смотри.