— Да.

— Но согласится ли она?

— Почему же нет? Если образ действий у нас почти одинаков, то, наверно, побуждения совершенно различны. Без всякого сомнения, Верди жаждет золота регента, а мы просим у него только покровительства. Понятно, что интересы наши требуют взаимного содействия; мы не должны вредить друг другу.

— Вы правы!.. Всегда правы!.. Знаете ли, любезный кавалер, что вы были бы несравненным дипломатом, если бы захотели потрудиться?..

— Еще бы! — самонадеянно отвечал Рауль. — человек, хорошо организованный, успевает во всем!..

— И что же вы намерены делать?

— Надо собрать сведения, узнать наверно, кто такая эта итальянка и кто был посредником ее сношений с Пале-Роялем! Потом, как вы сейчас сказали, я подумаю, или мы подумаем вместе…

— Располагайте мною во всем; вы знаете, кто я, и можете быть уверены, что я всегда готов к вашим услугам.

— Полагаюсь на это. Теперь, любезный маркиз, поговорим о ваших собственных делах, а также и о моих.

— Сколько хотите…

— Получили вы сто тысяч экю?

— Да, и благодарю вас.

— Нужны вам еще деньги?

— Пока нет.

— Не стесняйтесь, вы знаете, что тигель кипит день и ночь и пресс действует безостановочно,

— Знаю, поэтому, как вы видите, и пользуюсь бессовестно.

— Мы кончили о ваших делах, теперь перейдем к моим. Я хочу просить вас оказать мне услугу.

— Тем лучше! Доставляя мне случай быть вам полезным, вы обязываете меня самого.

— Эта услуга чрезвычайно для меня важна.

— Говорите.

— Прежде всего я должен сделать вам признание…

— Слушаю.

— Вы не будете смеяться надо мной?

— И не подумаю…

— Ну! Я…

— Что такое?..

— Влюблен!..

— Вы влюблены?.. Вы?..

— Боже мой, да! Влюблен, как безумец!.. Влюблен, как ребенок!..

— Я думал, что вы уже не поддадитесь более любовному недугу, — заметил Тианж улыбаясь. — Но все-таки, если вам еще хочется носить цвета купидона, я не буду насмехаться над вами… О вас надо жалеть!..

— Вот уже и эпиграммы!.. Вы нарушаете договор!

— В первый и последний раз. Успокойтесь же, любезный кавалер, и скажите мне, пожалуйста, чем я могу быть полезен вашей любви?..

— Я вам сказал, — отвечал Рауль на вопрос маркиза, — что я влюблен как сумасшедший. Это сумасшествие достигло крайних пределов, как вы увидите, потому что я решился жениться на той, которую люблю…

— Жениться! — вскричал маркиз. — Подумали ли вы об этом?

— Очень… Потому что, повторяю, я решился…

— Стало быть, та, которую вы любите, очень богата?..

— У ней нет ничего.

— В таком случае, без сомнения, женясь на ней, вы надеетесь породниться с знаменитейшими фамилиями королевства?

— Она дочь бедного дворянина, совершенно неизвестного.

— Стало быть, вы употребили безуспешно все средства к обольщению?

— Я не пробовал никаких.

— Что вы мне говорите?

— Совершенную истину.

— Решительно ничего не понимаю!

— Девушка, которая будет моей женой, не похожа, любезный маркиз, на суровую весталку, отражающую с высоты своей неприступной добродетели все нападения. Это простодушный ребенок… Олицетворенная невинность… Сама доверчивость… Любовь и неопытность бросили бы ее, если бы я захотел, в мои объятия, но я страшусь будущности… Слишком большая печаль, слишком обильные слезы последовали бы за минутой упоения. Я не хочу употребить во зло эту целомудренную и преданную нежность… Я хочу обладания спокойного, я жажду мечты о блаженстве без пробуждения…

— О? — сказал маркиз, не скрывая иронической улыбки, — все это прекрасно и доказывает сильную любовь! А к тому же сентиментально и очень нравственно!.. Я вижу, любезный Рауль, что через некоторое время из вас выйдет образец супруга и цвет отцов семейства!.. Вы превзойдете самые нежные пасторали, самые буколические эклоги!.. Женитесь, мой добрый друг, женитесь… Я не буду вас отговаривать, а, напротив, постараюсь своим примерным поведением приобрести сочувствие мадам де ла Транблэ, которая непременно должна быть очаровательна; а так как я уже друг мужа, то хочу также сделаться другом жены… Только, черт меня побери, я все-таки не угадываю, в чем могу быть вам полезен.

— Вы видите, — возразил Рауль, — что я преспокойно выдержал целый залп ваших насмешек. Впрочем, мне нечего этим хвастаться, потому что ни одна из ваших стрел не попала в цель.

— Неужели?

— Выслушайте меня: вы должны помочь мне совершить брак, о котором я вам говорил…

— Каким образом, позвольте спросить?.. Я не аббат и не нотариус.

— Именно поэтому-то вы мне и нужны.

— Вы говорите загадками… Если вы хотите, чтобы я вас понял, объяснитесь яснее…

— Это легко, вы поймете все из двух слов. Я женат!

— Женаты?! Вскричал маркиз. — И я ничего не знал?!

— Ни вы и никто, — отвечал Рауль. — Никто не знает о моей женитьбе.

— Вы женаты! — повторил маркиз де Тианж, — давно ли?

— Уже шесть лет.

— Где же ваша жена?..

— Не знаю.

— Стало быть, вы ее бросили?..

— Мы расстались почти по взаимному желанию…

— Давно это случилось?

— Через год после свадьбы.

— И с тех пор вы не имели о ней известий…

— Никаких.

— Может быть, вы вдовец…

— Может быть, но я не имею доказательств этого, а так как во Франции вешают тех, кто женится на второй жене, когда первая еще жива, то я не имею никакой охоты рисковать своей жизнью…

— Вы правы. Мольер сказал…

— Что же вы хотите делать?..

— Вы привели фразу из комедии, и я скажу вам, что мне нужен именно такой брак, какие часто случаются в комедии.

— О, если речь идет только об этом, — заметил маркиз, — я возвращаю вам все мое уважение.

— Благодарю! — сказал Рауль, смеясь.

— Чего же вы хотите от меня?

— В вашем отеле есть капелла, кажется?

— Есть: только она в большом запустении; туда не входили столько лет!..

— Все равно: мне и такая годится.

— Хорошо, далее…

— Дайте мне кого-нибудь из ваших людей, который был бы способен умно разыграть роль капеллана…

— Я предлагаю вам самого себя.

— Вы, любезный маркиз?! — вскричал кавалер с удивлением.

— Неужели, вы мне не доверяете?..

— Нет, не то, но я боюсь…

— Чего?

— Я боюсь, что вы не сумеете сохранить приличной важности, что комическая сторона положения увлечет вас, против воли, к опасной веселости.

— Будьте спокойны! После вы сами согласитесь, что никогда ни один капеллан не совершал брачной церемонии с такой благочестивой торжественностью, как я. Моя истинно каноническая наружность приведет вас в восторг. Ну, согласны ли вы?..

— Действуйте, как хотите, любезный маркиз, но подумайте только, что одно лишнее слово, один неосторожный жест все испортит…

— Повторяю вам, что я ручаюсь за себя.

— В таком случае, ничего не может быть лучше.

— Когда свадьба?

— Послезавтра, если вы свободны.

— Я должен повиноваться вашим приказаниям. Послезавтра я ничем не занят.

— Послушайте, я очень желаю, чтобы никто на свете не знал, о том, что я сказал вам.

— В капелле будут только капеллан и бракосочетающиеся.

— Благодарю за все ваши одолжения. Я увижусь с вами завтра, и мы условимся о подробностях церемонии.

— А покамест, — сказал маркиз, — я примусь за изучение своей роли.

Они пожали друг другу руки. Простившись с маркизом, Рауль возвратился к своему портшезу и велел отнести себя в гостиницу «Царь Соломон».

Через несколько минут по выходе от маркиза де Тианжа, Рауль вошел в восточную гостиную, где находилась Жанна. Молодая девушка сидела на диване; ее траурное платье составляло резкий контраст с ярким цветом ковра и материи, которой были обиты стены. Лицо ее было бледно, и красные глаза показывали, что она плакала. Она думала о своей матери, и руки ее были еще сложены, а полураскрытые губы шептали молитву за упокой души Мадлены де Шанбар, умершей в смертном грехе. При виде Рауля Жанна с живостью встала. Очаровательный румянец выступил на ее щеках, а на губах обрисовалась улыбка.