Еще учась в институте, я устроилась на работу в редакцию издательства, регулярно радующего читателей сказками для взрослых. Примерно через полгода моя любовь к фэнтези скончалась в корчах. Если бы я только знала, какое количество графоманов всех возрастов и профессий возомнило себя новыми Толкиенами и Желязны, нога бы моя не ступила на эти галеры. Найти по-настоящему захватывающую и не банальную историю, было сродни чуду типа того, как обнаружить в небезызвестном всем месте алмазы. Авторы не баловали читателей разнообразием. Литераторы женского пола отправляли главную героиню в какой-нибудь параллельно-фантастический мир либо после аварии, либо после грандиозной пьянки по поводу сдачи сессии. Там, в дремуче-средневеково-фэнтезийном мире, она тут же обрастала стальными мускулами и накачивалась по самые уши магической силой. Добрый дедушка-волшебник с лукавыми морщинками возле глаз, повесив амулет ей на шею, пинком под зад отправлял киборг-девицу спасать абсолютно чуждый ей мир. Вот почему-то до ее явления спасти этот мир, населенный сплошными чародеями, было абсолютно некому. Чтобы странница не скучала по дороге к главному злодею, в нагрузку ей давались лузеры разных рас с кучей комплексов и жаждой справедливости. Героине, шастающей по городам и весям, судорожно стискивая поводья норовистой клячи или натирая в кровь ноги, в качестве бонуса полагался жених. Жених, как правило, был эльф с вселенской печалью во взоре. Иногда изощренная фантазия авторши осчастливливала попаданку раскаявшимся демоном или бывшим черным колдуном, резко вставшим на путь исправления. По ходу повествования дитя двадцать первого века в совершенстве постигало науку боя на мечах, хотя в своем родном мире с трудом владело иголкой. В финале эта суперпупермега-Годзилла Гэндальфовна Редная одной левой убивала умученного жизнью Темного властелина и счастливо галопировала под венед. Родной мир, родители, теплый туалет, распродажи и журнал «Космо» беспощадно вычеркивались из памяти, хотя вроде как за победу над злом добрый дедушка с экстрасенсорными способностями обещал вернуть ее в родные пенаты.
Злоключения героини щедро разбавлялись описанием ночевок под луной, победоносной войной с нежитью и моральными терзаниями на тему: «А возможна ли с эльфом половая жизнь и как посмотрит мама на то, что у ее внуков будут острые ушки?» Судьба эфемерного мира меня не волновала, но из врожденного любопытства я раз попробовала переночевать без постельных принадлежностей. Мысль тащиться в лес кормить комаров даже не рассматривалась, поэтому я максимально приблизила походные условия у себя в комнате. Камешки, комочки и неровности земли мне заменил палас. Вместо седла под голову была положена стопка книг. В качестве плаща из знаменитой эльфийской непромокаемой и непродуваемой ткани выступил теплый плед. То ли палас не был таким мягким, как мать сыра земля, то ли плед из верблюжьей шерсти был слабой заменой плащу, а может, мне не хватало треска костра и бьющихся за охранным кругом монстров, но через двадцать минут, кряхтя, как старая бабка, и потирая отлежанные бока, я уже вытягивалась на своей кроватке.
Больше всего меня веселило то, что в подавляющем большинстве случаев героиня шла спасать мир, надев обтягивающие кожаные штаны, белую рубашку на манер пиратской, всенепременно черный корсет и высокие сапоги. Кто хоть раз в жизни имел глупость в жару упаковать себя в кожаные штаны, тот, думаю, поймет причину моего веселья. А вид женщины, которая идет в поход, надев белую рубашку и парадно-выходные ботфорты, вызвал бы гомерический хохот у всех, кто увидел бы эту больную на голову. Но авторы почему-то считали иначе и бросали в бой за читателя очередную мамзельку в бредовом, с точки зрения нормального человека, наряде.
Писатели-мужчины с садистским удовольствием выпихивали во враждебную среду студента, бывшего десантника, ботаника-недотепу, рафинированного интеллигента, системного администратора (нужное подчеркнуть). У него, как правило, обнаруживались в предках драконы, дроу, демоны, ну или незаконный папашка в виде мага. Под влиянием обстоятельств у бывшего неудачника моментально просыпалась генетическая память, до сего момента благополучно усыпленная потреблением алкоголя. Новоявленный герой одним движением бровей избавлялся от пивного брюшка, душил в корне комплекс неполноценности, безжалостно расправлялся с подростковыми прыщами, учился бриться топором, становился сенсеем всех ниндзя, покруче Ильи Муромца рубился двуручником и лихо гарцевал на коне. И все это он проделывал буквально за пару страниц. А дальше шло повествование о его сто одном подвиге и эпохальном, на четверть книги, сражении с главным злодеем. Стоит ли говорить, что его тоже отправляли спасать мир посредством розыска пропавшего на заре времен артефакта и его компаньонами в этом мероприятии становился пройдоха-оборотень или недоучившийся маг. Без того тернистый путь к спасению мира затруднялся истеричной принцессой, сбежавшей из отчего дома в поисках приключений на царственную задницу. По закону жанра наградой герою за спасение мира становилась резко поумневшая пресловутая беглянка. Тут в качестве бонуса можно было рассматривать то, что отец-король был, как правило, вдов и довесок в виде стервы тещи отсутствовал как класс.
Почти во всех книгах присутствовали сладкоголосые эльфы с непроизносимыми именами, тупые тролли с неизменной палицей, косноязычные гномы с всенепременно заплетенными в косичку бородами, вонючие гоблины, кровожадные орки, малая популяция оборотней, светолюбивые вампиры, неправильные демоны, загадочные дроу, мудрые драконы, озлобленный Темный властелин ну и, конечно, боги, втравившие героев в этот квест.
Поначалу я сокрушалась, почему все эльфы обязательно должны быть воплощением мудрости, красоты и эталоном по вокальным данным, а гномы всегда угрюмые, пивососущие, агрессивные, косноязычные коротышки? Почему если тролль, то обязательно тупой? Если дроу или черный маг, то в причинах его поведения всегда кроется подростковый комплекс? Если ты бог, то твой удел — смертная скука и козни несчастным смертным? Со временем я перестала терзаться такими вопросами, переведя их в разряд риторических, и с тупостью автомата ловила блох и убирала совсем откровенные рояли в нетленках.
Я давно докурила и бездумно смотрела на ночной двор. Работать категорически не хотелось. Организм настойчиво советовал вытеснить воспоминания об отрочестве мыслями об отдыхе. Душа настраивалась на лирический лад, связанный с уютной кроваткой. Я уже практически решила бросить к чертовой матери прочтение бреда про Марию, как вдруг тишину спящего двора взорвало…
«Ой, мороз, мороз, не морозь меня, не морозь меня и моего коня!» — выводило вокальное трио из представителей мужеского пола разной степени опьянения.
— Вот очень актуально в середине июля в задыхающейся от жары Москве услышать песню всех времен и народов. И откуда только силы берутся так горланить в четыре часа утра? — злобно пробурчала я про себя. Лирический лад был сбит, и мне пришлось возвращаться за работу.
«Ну-с, приступим…» — Мое злобство потерло ручки и вперило взгляд в монитор.
На экране шло сражение. Все та же отважная героиня с небанальным именем Мария одним взмахом ресниц тысячами косила армию зомби с вкраплениями вурдулаков и всяких прочих кровососов.
«„Syprastiniys tavegilius klaritiniys!“ — на одном дыхании выкрикнула Мария. На миг на землю обрушилась оглушающая тишина, чтобы через секунду взорваться вспышкой световой ракеты».
«Ничего себе Машка их приложила-то», — присвистнул на заднем плане мой цинизм.
Что-то безумно неправильное было в написанных на исковерканной латыни словах. Я прочла их еще раз и свалилась со стула от дикого хохота. Сосискин испугано залаял, не понимая причины истеричного веселья. Я смеялась и не могла остановиться. Причиной ржача стали расшифрованные слова заклинания, произнесенного бравой Марией. Видимо, от автора ушла муза, устав терпеть его издевательства, и бедолаге ничего не оставалось делать, как использовать в качестве заклинания названия лекарств от аллергии. Работать, по понятным причинам, я уже больше не могла и поэтому с чистой совестью отправилась в ванную чистить зубы. Через несколько минут я уже лежала в постели и давала себе установку проснуться завтра не раньше полудня.
