— А скажите, правитель, не вы ли случайно хозяин подлунной Столицы? Мне хотелось бы еще ему нанести сегодня визит, а ноги лишний раз топтать совсем не хочется, и на улицах не совсем спокойно, опасаюсь, живой не дойду, — боясь, что передумаю, протараторила я и обернулась.

И тут на моих глазах дроу начал преображаться. Плешь пропала, и на плечи упали роскошные волосы, исчезли морщины, распрямились и засияли перстнями длинные пальцы, которые до сего момента походили на когтистые лапы, плед на его плечах сменил черный наряд с вышитыми змеями, разогнулась спина, делая бывшего старика высоким статным мужчиной. На его молодом, нечеловечески красивом лице зазмеилась улыбка. Изменилось все, кроме глаз. Только помимо голода по женскому телу в них читалось неподдельное любопытство и уважение.

— Как ты догадалась? — подойдя ко мне, спросил человек-хамелеон.

— Что ты притворяешься стариком или по поводу хозяина? — мысленно вручая себе медаль за наблюдательность и поздравляя с тем, что мои догадки оказались верны, уточнила я.

— И то, и другое.

Взяв под руку, он подвел меня к дивану и усадил.

— Ну, кто здесь хозяин, я давно подозревала. Кому, как не правителю, держать в руках и подлунную Столицу. Еще думаю, что среди хозяев подлунных городов ты самый главный, — поделилась я с ним своими соображениями и, закинув ногу на ногу, продолжила: — Что касается твоей маскировки, так тебя выдали глаза. Старики смотрят на красивых женщин с сожалением, что их время прошло. — Я интимно положила ему руку на коленку, подалась вперед так, чтобы мои губы практически соприкасались с его, и прошептала: — А в твоих глазах я увидела отголоски шторма, что бушевал у тебя в штанах. — И без перехода, совершенно другим тоном предложила: — Может быть, когда ты сбросил маску, я озвучу свои предложения по сотрудничеству и поделюсь моими взглядами на ночную жизнь?

— Ну а я научу тебя, как из бандитов можно стать уважаемыми членами общества, — безапелляционно гавкнул Сосискин.

Предрассветные сумерки взорвала фраза: «Мне нужен некромант», которую произнесла моя тяга к знаниям, нетерпеливо выстукивая «Чижика-пыжика» на груди лежащего рядом со мной правителя дроу. Мы стали любовниками через день после нашей эпохальной встречи, и никаких душевных переживаний по этому поводу я не испытываю. Завистниц спешу обрадовать: как любовник, лично на мой вкус, он оказался никакой. Слишком резок и временами грубоват, а в придачу ко всему законченный халявщик и эгоист. Но со мной такие варианты уже давно не проскакивают. Еще в первый раз, скинув его с себя, я сообщила, глядя в его разъяренные глаза, что ситуация как в анекдоте: «Ты кончила? Нет? Ну тогда ты тут кончай, а я пойду покурю» — не проканает. Вот с тех самых пор он старается изо всех сил сделать мне приятное. До высот эротического мастерства ему еще далеко, да и глупо через пару дней ожидать этого от того, кто всю жизнь привык только получать нежности и ласки. Но, как говорится, и не таких учили, что грудь — это не граната и не надо ее стискивать и стараться от нее оторвать чеку. Ханжам и моралисткам на их вопросы: «Боже, как можно лечь с мужчиной в постель практически после первой встречи? Как, как ты могла?!» — отвечаю: легко. Одевшись как ходячая виагра, я прекрасно отдавала себе отчет, какую цель этим преследую, — не невинная девочка чай. Хотела бы светской болтовни ни о чем, тогда б оделась как монашка. Правда, в этом случае беседа у нас сложилась бы исключительно на благопристойные темы о погоде, природе и о ценах на картошку. Как говаривала наша соседка по даче, разбитная тетка лет пятидесяти, когда вдруг к ней зачастил мужичонка из соседней деревни, а с участка стало доноситься постукивание молоточка и вместо проржавевшей сетки вдруг возникло добротное ограждение, «мне мохнатки не жалко, зато заборчик стоит!».

В этой ее незатейливой фразе таится один из основных жизненных принципов: за все в этой жизни надо платить. И я полностью с ним согласна. Не пели бы финансы романсы, заплатила бы наличностью. А коли ее нет, плачу как могу. Подумаешь, изображу африканскую страсть с царапаньем спины, выгибанием тела, громкими стонами и сымитирую бурный оргазм. Первый раз, что ли? Зато мои постельные спектакли весьма недурно оплачиваются путем воплощения всех наших идей по зарабатыванию денег. Да и сколько раз мне, как и множеству женщин, приходилось играть и терпеть в глупой надежде на какую-то отдачу, а в результате получалось, что выпрыгивали из шкуры за банальное: «Пока, не скучай. Я тебе как-нибудь позвоню, детка».

Проституткой я себя совершено не считаю, и в этом меня полностью поддерживает мой верный Сосискин, называя наши отношения с дроу «взаимовыгодным сотрудничеством на постельных началах». Правитель получал мое тело, я через его связи, знания и бравых ребят — деньги, а лично от него — милые девичьему сердечку золотые побрякушечки с приличными камешками и поддержание фигуры в отличной форме от регулярной гимнастики в койке. Если кто знает другой способ, как выжить женщине, когда срочно нужны деньги и на кону стоит ее жизнь, подскажите мне его, пожалуйста. Только предупреждаю сразу: мытье туалетов не предлагать, на зарплату уборщицы сортиров оплатить услуги дракона не получится.

Кстати, мой пес сейчас окучивает любимую болонку местного премьер-министра. Если честно, назвать это вечно трясущееся существо болонкой у меня язык не поворачивается. Что-то напоминающее хомяка в колтунах свалявшейся шерсти, на паучьих лапках, с одним клыком в пасти, явно оставленным для зубной боли, да еще с двумя хвостами, один из которых длинный, как у крысы, а второй, овечий, куцый, — вызывает у меня законное чувство гадливости. Но на мои вопли: «На кой энтерит тебе эта тупиковая ветвь эволюции?» — пес обычно отвечает, что через нее доберется до ее хозяина и наконец-то развернется во всю мощь. А на резонный, с моей точки зрения, вопрос о том, как они общаются, вроде как те звуки, которые она выкашливает из себя вмести с мокротой, мало напоминают лай, он возмущенно отбрехивается: мол, язык хвостов и обнюхивания еще никто не отменял. Подозреваю, безбожно врет ловелас короткопопенький, никакой премьер ему не нужен, он и так развернулся, как саранча на колхозном поле. Его просто в очередной раз, как всех мужиков, потянуло на экзотику. Так что не исключаю, что через какое-то время в Столице появятся двухвостые таксы на кривых тонюсеньках ходульках.

Надо признаться, мы с Сосискиным не просто развернулись, а реально перекраивали местный мир под свой привычный. Если моей епархией стали мода, красота и увеселительные заведения, то в сферу интересов пса вошли торговля и все финансовые махинации. Сначала золото потекло к нам тоненьким ручейком, который плавно превратился в полноводную реку. Не только в Столице, но и практически во всей империи не осталось ни одной конторы, которая не отстегивала бы нам процент и не начала бы вести дела как это принято в России. Единственное, куда пока не дотянулись наши щупальца, это был государственный сектор, туда мы не хотели соваться по одной причине, его попросту практически не было. Для Сосискина до сих пор оставалось загадкой, на какие шиши живет император, и его душу волновал вопрос, как запустить лапу в государственную казну. Пес осунулся от переживаний, стал нервным и начал отказываться от колбасы. Его невроз стал передаваться мне, поэтому, чтобы как-то вернуть ему аппетит, я посоветовала строить казенные заводы и предложила начать с обрушения монополии эльфов на производство самогона. Идея захватила его, и он стал носиться с ней как Ленин с революцией, но при этом не терял головы, давая себе отчет, что для такого размаха нужна санкция императора, а мы пока еще не торопились предстать пред его светлые очи.

Еще в самом начале его бурной деятельности правитель приставил к нему помощника, которого я тут же прозвала Попандопулой, и вот теперь на пару с ним пес терроризирует всех местных торгашей и прочих воротил бизнеса и втягивает их в свои аферы. Последняя реализованная идея Сосискина — это создание банка. Он подписал под это дело правителя, хозяев подлунных городов, главу эльфов, старосту всех троллей, еще каких-то местных олигархов, и вот уже месяц в Столице работает Первый Имперский банк. Вместо банковских карт мой предприимчивый пес снабдил клиентов чековыми книжками, подпись на которых заменял оттиск личного перстня клиента. Оттиск невозможно было подделать — вместо имени владельца он отпечатывал: «Поставлен под угрозой для жизни», а после смерти клиента перстень вообще переставал работать. К разработке таких идентификаторов личности и базы данных клиентов банка пройдоха привлек темных колдунов-нелегалов, здорово сэкономив при этом на оплате их услуг.