— Ларда Крольда, просим нас простить, но мне тут с лардой Дарией надо поговорить, мы вас покинем буквально на минуточку, — совершенно другим тоном обратился к гномке в раз посерьезневший кривляка.

В течение всего монолога Сосискин носом подталкивал меня на выход. Последние слова он практически проорал с улицы, на которую я буквально вывалилась, завернутая в кусок материи на манер мумии.

— Ты что творишь, Богачка-продай-куски! — с ходу полез в драку пес. — Ты какого черта собралась отдать все наши деньги этой мадам Криворучке, а? Что у тебя за босяцкая манера? Как только копейка завелась, так гуляй рванина от рубля и выше!

— Так обычно про пьяниц говорят, — насупившись, огрызнулась я.

— Да ты хуже пьяниц, ты — идиотка клиническая, которой гроша ломаного доверить нельзя, — простонал пес и начал метаться. — Кто заработал самую первую монетку? Сосискин! Кто выгодно разместил наш стартовый капитал, сделав нас миллиардерами, а потом выбил ассигнования на наш поход? Опять Сосискин! А какой вклад сделала лично ты? Удачно поторговалась с троллем — и тут же решила подарить выручку первой попавшейся портнихе, у которой никто не одевается?

Я кивнула и вжала голову в плечи, ожидая потока оскорблений. Сосискин не подвел, он обрушил на меня не поток, а Ниагарский водопад «комплиментов». Хотите узнать, что он мне сказал? Попросите у мужа через день, после того как он отдал вам всю получку, дать вам денег на новую кофточку или сапоги. Особо любознательным рекомендую к этому присовокупить сообщение, что у вас кончились деньги и вам не на что его кормить.

— С двумя, — вклинилась в разговор я.

— Что с двумя, дыра ты финансовая, что с двумя, дефолт ты постоянный? — устало махнул на меня ушами пес.

— С двумя троллями я удачно поторговалась. — и присев на корточки заискивающе заглядываю в раздраженную морду пса, я начала долгий процесс по отъему денег. — Послушай, ты прав, ты финансовый гений. Адам Смит просто щенок против тебя. — Пес заинтересованно приподнял ухо, купившись, как все мужики, на обычную женскую лесть. А я продолжила растекаться перед ним сиропной лужей: — Да, ты прав, я позор своей бабушки, жалкая растратчица, не способная не то что заработать, а даже сэкономить хоть копейку. Но поверь мне хоть раз. — Сосискин склонил голову набок, побуждая меня продолжить. — Если мы сейчас вложимся в этот Дом моды, поможем Коко развернуться с тинейджеровскими прикидами и поспособствуем открытию сети салонов красоты, в которых из лахудр будут делать Анджелин Джоли, то через пару недель мы озолотимся.

Пес недоверчиво хмыкнул, а я умоляюще сложила ручки.

— Ну сам посуди, мужики тут в основном несут деньги оружейникам, кабатчикам и проституткам, богатые ларды оставляют свои капиталы в дорогих магазинах, а простым женщинам их просто негде тратить. Только вдумайся, сколько мы сможем выжать из домохозяек и их дочерей-подростков, которые круглей ведра ничего не видели, слаще морковки ничего не ели.

Я отчетливо услышала, как после этих слов в голове Сосискина загудел процессор, подсчитывая возможную прибыль. Пес считал так долго, что я за это время могла бы, наверное, совершить два витка вокруг Земного шара. Но все плохое когда-нибудь кончается, вот и Сосискин закончил свои расчеты. Но Сосискин не был бы Сосискиным, если б сдался так легко.

— Ну хорошо, дадим денег этой модистке, но под проценты и с заключением контракта, по которому она обязуется нам платить пять процентов от ежедневного оборота магазинов и парикмахерских, — проворчал пес.

Тут уж проснулась моя жаба и проквакала:

— Платья я буду брать напрокат, — мне это барахло ни даром, ни за деньги, ни по приговору суда не нужно. Куда мне их девать? С собой по всей империи, что ль, таскать?

В ответ на это Сосискин уважительно проскрипел:

— Ты не совсем дурочка, а только наполовину.

И нет бы мне обрадоваться, что меня обозвали полудурком, а не дурой, но я ляпнула:

— А давай мы дадим ей денег без процентов. Под проценты ты, Гобсек собачьего племени, будешь давать ссуды, когда тут откроешь свой банк и начнешь строить финансовую систему.

— Ты безнадежна, вечно не в дерьмо, так в партию вступишь, — устало отмахнулся пес и первым поплелся в лавку, на ходу кинув: — А про банк я и без тебя давно подумал.

Я с ужасом представила, чего он там надумал, и крикнула ему в скрывающийся за дверью хвост:

— Только давай без МММ! Тут народ недавно от первобытно-общинного строя отошел, отвыкает лопухами подтираться. Такие потрясения могут привести к революциям и смене правящей династии.

Крольда бегала по своей лавке, заламывая руки. Едва завидев нас, она подскочила и, глядя на мрачного Сосискина, убито спросила:

— Вы передумали?

— Нет, — улыбаясь, ответила я, а Сосискин деловито отдал распоряжение снова послать за стряпчим.

Заключение второго за этот день контракта прошло как по маслу. Я наконец надела красивое платье, буквально на ходу подогнанное по мне помощницами гномки, и тепло попрощалась. Мы условились, что Крольда и ее подруги — травница и светлая волшебница — навестят меня сегодня и помогут подготовиться к моему первому выходу в свет и полусвет. Уже на пороге меня застал вопрос гномки:

— Ларда Дариа, а почему вы меня зовете мадам Коко?

Я, мягко улыбнувшись, ответила:

— В одной замечательной стране, в которой живут самые элегантные женщины и те, кто помогают им быть такими, в свое время жила великая Коко Шанель. Она была такая же маленькая женщина, как ты, ее долго не принимали всерьез, но она совершила переворот в мире моды и заставила говорить о себе всех. Самые богатые и знаменитые ларды стремились одеваться только у нее, и даже спустя много лет после ее смерти считается хорошим тоном одеваться в основанном ею Доме моды. Ты мне очень напоминаешь ее, и я хочу, чтобы ты перевернула все это болото и научила всех женщин, как нужно одеваться.

— Я не подведу вас и Коко Шанель, — прошептала растроганная Крольда, а я с чистым сердцем оставила ее творить новые шедевры портновского искусства.

— Ну что, домой? — устало спросила наш маленький гид, прижимая к груди сверток со своей обновкой.

— Какой домой! Нас ждет дракон!!! — перемигнувшись, дружно ответили нарядно одетая высокая девушка и маленький толстый зверь.

В кои-то веки источники не соврали. Переливающийся металлическим блеском, как антрацит, дракон был поистине прекрасен. Его размеры значительно превосходили мои ожидания и заставляли меркнуть все лысые кости ископаемых ящеров, пылящиеся в палеонтологических музеях. Но вот фраза, произнесенная им при нашем появлении, вдребезги разбила представление о величии и мудрости драконов:

— Чего приперлись, фуфельники позорные? Никак совесть проснулась и вы мне бабла за причиненный моральный вред притаранили? — проревел сильно откормленный керогаз и вперил в нас пылающий гневом глаз размером с канализационный люк.

От удивления сев на пятую точку, я стала лихорадочно вспоминать, когда это мы успели дракону соли под хвост насыпать. Так вроде бы до сего момента я про эту братию только в книжках читала. Да, еще на картинках рассматривала и на экране любовалась. Сосискин же по своей родословной может отследить родоначальника такс. Так что среди наших знакомых и родственников драконов точно нет, ну не считая завхоза на работе, тот точно плюется пламенем, как дракон, когда у него пачку бумаги попросишь или скажешь, что женский туалет опять засорился. На Лaбуде перед тюнингованными белками-летягами еще отметиться не успела… Так с какого тогда перепугу эта ящерица смотрит на меня так, как будто я причастна к взрывам 11 сентября в Нью-Йорке?!

— Дашка, я, кажется, знаю этого дракона, — подполз дрожащий, как пациент с флюсом возле кабинета зубного, Сосискин.

Как бы я ни была обескуражена таким «теплым» приемом, но все же нашла в себе силы поинтересоваться:

— А с каких это пор у тебя в кентах драконы ходят? Или я чего-то не знаю?