Он медленно поднял кубок с вином и сделал большой глоток, не отрывая от нее взгляда.

Она отзеркалила его жест...

И снова вернулась к разговору.

Малхаз сглотнул.

Предвкушение превращалось в томительное, даже мучительное ожидание, и он просто боялся в какой-то момент сорваться. Сегодня и так пришлось не просто - быть с ней рядом весь день, смотреть на нее, чувствовать её...И не иметь возможности дотронуться. Обнять. Прикоснуться.

Впрочем, может и хорошо, что этой возможности не было - он за себя не отвечал. За то, что ошибочно считал железной броней - и что рядом с ней превратилось в лед.

Который давно начал таять...

Они разошлись спустя какое-то время по своим покоям - довольные, сытые, уставшие.

Малхаз скинул камзол, расстегнул ворот рубашки и уставился беспокойно в окно.

Среди нелюдимых махин то тут, то там горели костры - и как ему казалось, там сидели люди. В доме же было тихо. Наверное, все готовились ко сну...

Он застонал и уткнулся лбом в стекло.

Какой там спать... Эти дни, этот вечер, снова проведенный порознь, эта дерзкая принцесса, которую он уже узнал на вкус...

И потому хотел поглотить целиком.

Его потряхивало. Даже железные пальцы подрагивали от волнения, хотя это не было возможно. А в голове вспыхивали до того живые и яркие образы - она на нем, под ним, с ним - что оставалось только стискивать зубы...

К Буре все!

Решительно двинулся к двери.

И за мгновение до того, как взяться за ручку, почувствовал - в коридоре перед выделенной ему спальней уже не было... безлюдно.

Малхаз облегченно выругался, распахнул дверь и одним резким движением втащил Тамар внутрь.

Я не знаю, как решилась к нему прийти.

Точнее, знаю. Так же, как и решилась предложить ему то, чего так хотела.От чего не спала по ночам...

Просто какая-то часть моей разумности и осторожности отключалась каждый раз, когда я оказывалась рядом с этим воплощением Духа Воина.И не имело уже значения ни наше знакомство, ни его прошлое, что я чувствовала рекой тоски, порой просачивающейся сквозь его самообладание - мне очень бы хотелось знать, что же у него произошло.Не имело значение наше противостояние. И мое будущее...

Я не хотела больше останавливаться.

Мы стояли и смотрели друг на друга в темноте его покоев, которые он запер и накрыл магической завесой.

Стояли молча, не зажигая ламп...

Нам не нужен был свет, чтобы рассмотреть желание. Не нужны были слова, чтобы выразить его...

Не нужно было торопиться, потому как мы знали - у нас вся ночь впереди. И даже если она будет единственной... я собиралась насладиться каждым мгновением.

Я вздрогнула, когда Малхаз поднял руку и осторожно провел по моим волосам, виску, очертил щеку и подбородок. Сердце зачастило в бешеном ритме, а дыхание перехватило, когда он скользнул по шее, чуть задержался на ключицах в распахнутом вороте черной шелковой рубашки - я так и не переоделасьи пришла к нему в том, в чем была за ужином, в рубашке, укороченной юбке и сапогах - а соски напряженно заныли, когда он чуть наклонился и опалил дыханием открытое ухо. А потом очень осторожно прикусил мочку...

Я застонала и тут же захлебнулась стоном, потому что его язык проникв полуоткрытые губы и с безумие дорвавшегося до самого желанного увлек меня в развратную игру.

Его пальцы легко расплели косу и зарылись в мои волосы, надавили назатылок, притягивая к себе еще ближе.

Его тело сначала напряглось, превратилось в камень, а потом обтекло меня жаром твердых мышц - бедра Малхаза терлись об мои, одна его нога вклинилась междуколенями, его взымающаяся грудь задевала напряженные соски, а пальцыпробежались вдоль позвоночникаи властно леглина ягодицы.

Я всхлипнула и сжала ноги, потерлась о него, пытаясь хоть немного унять сладострастное томление, но сделала еще хуже. Огонь в крови превратился в настоящий пожар, грозящий испепелить меня дотла.Вцепилась в его талию, как в последнюю возможность не утонуть в горячем вихре наслаждения, продлить хоть немного прелюдию, но сама же не сдержалась, двинула бедрами, дурея отего твердости, вдавила пальцы в жесткие мышцы, выдернула рубашку из-под ремня и с восторгом провела, наконец, ладонями по широкой мужчской спине, где каждая мышца была создана для того, чтобы... убивать.

Но сегодня...

Любить.

Малхаз оторвался от моих губ, выругался тихонько - что-то было в этих тихих ругательствах, что, определенно, сводило меня с ума еще сильнее - а потом с едва сдерживаемойстрастью вгрызся поцелуем в мою шею.

Я откинула голову, и втиснула руку между нами, чтобы поцарапать дрогнувшие мышцы живота и опустить её еще ниже, погладить его член сквозь ткань брюк, наслаждаясь хриплым и громким стоном.

Я не была столь уж опытна - по меркам некоторых абб я и вовсе была невинна. Меня не слишком раньше волновала эта сторона отношений. Из интереса и проснувшегося желания молодого тела у меня были попытки отношений, причем вполне приятных, но они никак не подготовили меня к тому, что я чувствовала сейчас.

И что хотела делать...

Да ладно, делала уже.

Подставляла свою шею, грудь под плотоядные укусы.

Стонала и изгибалась, мечтая, что Малхаз сорвет одежду с жаждущей его прикосновений кожи.

Теребила ремень его брюк, желая на ощупь познать то, что так меня заинтересовало.

Шаталась от потребности оказаться под ним, раздвинуть ноги и соединиться, наконец, в одно целое - да если бы он не держал меня одной рукой, я бы уже давно опустилась на ковер в замысловатом узоре и накрылась бы им сверху, как теплым одеялом в разгар лютой зимней стужи...

Ремень, наконец, поддался, я скользнула внутрь ладонью и рвано выдохнула, почувствовав его мощь, попытавшись обхватить его.Буря, да его член был просто огромным, подстать ему самому!

Ну хорошо что хоть не железным...

Неуместный в данной ситуации нервный смешок заставил Малхаза рыкнуть и подхватить меня на руки, а потом осторожно опустить на кровать.

Интересно, в какой момент я лишилась обуви и, почти полностью, рубашки, которая повисла лишь на запястьях? И откуда он знал, что не стоит закрывать окно? Чтобыночные светила далиему возможность рассмотреть мое лицо, полупрозрачную нижнюю сорочку, которая почти слезла с груди - я чувствовала как чуть царапает кружевной край сосок, удержавший её в последнее мгновение - сжатые в томительном ожидании ноги...

Малхаз нависал надо мной, стоя возле кровати, на которую он оперся одним коленом.

Его грудь часто вздымалась, лицо было привычно бесстрастным, но взгляд...

Он сжирал меня своим взглядом и не мог насытится, пока не обглодает мою плоть до кости.

Я, не отрывая от него своего взгляда, медленно согнула ноги и развела колени в сторону...

Малхаз на мгновение прикрыл глаза... а потом на меня снова обрушилась Буря, сродни той, что я чувствовала внутри себя.Наша одежда оказалась разорвана на тряпки, кожа горела от поцелуев и посасываний, руки и ноги сплетались и расплетались в одном ритме с языками, а тела потряхивало и подпрасывало в такт обоюдных стонов.

Но мне хотелось большего...

Хотелось так, что распирающее чувство внутри грозило убить меня.

А он только продлял мою агонию своими ненасытными ласками, горячим дыханием, длинными пальцами, выводившими на бедрах незнакомые руны...

Я мельком подумала, что он, похоже, боится притрагиваться ко мне железной рукой, только опирается на нее, нависая, но не была способна сконцентрироваться на этой мысли...

Потому что в этот момент его пальцы скользнули между ног и длинным движением погладили там. А потом снова и снова, пока меня не затрясло и не выгнуло от желания.

- Малха-аз...- я приподняла бедра, пытаясь оказаться к нему как можно ближе. Да что ж он медлит-то! Слепо потянулась, прошлась пальцами по всей длине его члена, перевитого вздувшимися венами, погладила головку, размазывая каплю смазки...