При сопоставлении двух цитат из Плутарха все недоумения разрешаются. Закон царей дозволял мужу расторгать брак в одном из трех случаев, о которых мы говорили. «Если же, — говорит Плутарх, — кто отлучал от себя жену по каким-либо другим причинам, то закон требовал, чтобы одна половина его имущества доставалась его жене, а другая — посвящалась Церере». Следовательно, подвергая себя этому штрафу, можно было отвергнуть жену по любой причине, Никто этого не делал до Карвилия Руги, «который, — по словам того же Плутарха, — разорвал брак со своей женой по причине ее бесплодия через двести тридцать лет после Ромула», т. е. за 71 год до опубликования законов двенадцати таблиц, которые расширили право репудиация и умножили число его причин.

Писатели, которых я цитировал, говорят, что Карвилий Руга любил свою жену, но что ввиду ее бесплодия цензоры обязали его клятвой разлучиться с нею, дабы он мог дать детей республике, и что именно это сделало его ненавистным народу. Надо, однако, знать дух римского народа, чтобы обнаружить истинную причину его ненависти к Карвилию. Карвилий навлек на себя немилость народа не потому, что он разорвал брак с женой, — делами этого рода народ не возмущался, — а потому что он дал клятву цензорам разлучиться с женою по причине ее бесплодия для того, чтобы дать детей республике. В этом обязательстве римский народ видел бремя, которое цензоры собирались взвалить и на его плечи. В дальнейшем я буду говорить о том, как ненавидел народ подобное распоряжение. Но как объяснить такое противоречие между Плутархом и прочими писателями? Очень просто: Плутарх исследовал факт, а прочие рассказывали сказку.

Политическое рабство, как это будет сейчас показано, не менее, чем гражданское и домашнее, зависит от природы климата.

Мы уже сказали, что чрезмерная жара подрывает силы и бодрость людей и что холодный климат придает уму и телу известную силу, которая делает людей способными к действиям продолжительным, трудным, великим и отважным. Это различие можно наблюдать не только при сравнении одного народа с другим, но и при сравнении различных областей одной и той же страны. Народы Северного Китая мужественнее, чем народы Южного Китая; народы Южной Кореи уступают в этом отношении жителям Северной Кореи.

Не надо поэтому удивляться, что малодушие народов жаркого климата почти всегда приводило их к рабству, между тем как мужество народов холодного климата сохраняло за ними свободу. Все это следствия, вытекающие из их естественной причины.

То же самое оказалось справедливым в отношении Америки; деспотические государства Мексики и Перу лежали близ экватора, а почти все свободные племена жили и теперь еще живут ближе к полюсам.

В сообщениях путешественников говорится, что «север Азии, этот обширный материк, который простирается от сорокового градуса или около того до полюса и от границ Московии до Великого океана, лежит в очень холодном климате; что эта громадная область пересечена от запада к востоку горной цепью, к северу от которой находится Сибирь, а к югу — великая Татария; что климат Сибири до того суров, что в этой стране, за исключением немногих мест, земледелие невозможно; что хотя у русских по всему течению Иртыша есть поселения, но они там ничего не возделывают; что в этой стране растут лишь низкорослые ели да кустарник, а туземцы разделены на несколько бедствующих народцев, подобных тем, которые встречаются в Канаде; что причина этого холода заключается, с одной стороны, в гористом характере местности, а с другой — в том, что горы идут там, понижаясь от юга к северу, так что северный ветер, не встречая препятствия, дует в ней повсюду; что этот ветер, сделавший необитаемой Новую Землю, обдувая Сибирь, делает ее непригодной для земледелия; в Европе же, напротив, горы Норвегии и Лапландии составляют превосходные преграды, прикрывающие от этого ветра северные страны; по этой причине в Стокгольме, который находится на 59-м градусе широты или около того, почва производит плоды, зерновые хлеба, растения, а вокруг Або, который лежит на 61-м градусе, точно так же как и в местностях 63-го и 64-го градусов, есть серебряные рудники и почва довольно плодородна».

Из тех же сообщений мы узнаем, что «великая Татария, лежащая к югу от Сибири, тоже очень холодна и земля там не возделывается; что там нет ничего, кроме пастбищ для стад, а вместо деревьев имеются только редкие кустарники, как в Исландии; что близ Китая и Монголии есть несколько стран, где растет род проса, но ни пшеница, ни рис там не дозревают; что в китайской Татарии, на 43-м, 44 и 45-м градусах, нет ни одного места, где бы морозы не держались в течение семи или восьми месяцев в году, так что там так же холодно, как в Исландии, хотя должно бы быть теплее, чем на юге Франции; городов, за исключением четырех или пяти у Восточного моря и нескольких городов, которые китайцы по политическим соображениям построили близ Китая, здесь совсем нет, а во всей остальной великой Татарии есть лишь несколько городов, расположенных в Бухаре, Туркестане и Хиве; что причина этого чрезвычайного холода заключается в свойствах почвы, пропитанной селитрой и песчаной, и, кроме того, — в высоте места. Патер Верби нашел, что одна местность, в 80 милях к северу от великой стены, у истока Кавамизрама, лежит на 3 тысячи геометрических шагов выше морского берега близ Пекина и что эта высота является причиной того, что, хотя в этой стране находятся истоки почти всех больших рек Азии, она испытывает недостаток в воде, так что население в ней возможно лишь близ рек и озер».

Установив эти факты, я вывожу из них следующее заключение: Азия, собственно говоря, совершенно не имеет умеренного пояса, и ее страны, расположенные в очень холодном климате, непосредственно соприкасаются с теми, которые находятся в Климате очень жарком, каковы Турция, Персия, Китай, Корея, Япония и государство Могола.

В Европе, напротив, умеренный пояс очень обширен; н хотя он охватывает страны с весьма различными климатами, например, Испанию с Италией и Норвегию со Швецией, однако так как климат становится более холодным от юга к северу лишь постепенно, почти пропорционально широте каждой страны, то каждая страна по своему климату весьма сходна с соседней; в этом отношении там не встречается резких различий, и, как я только что сказал, умеренный пояс занимает там очень большое пространство.

Отсюда следует, что в Азии народы противостоят друг другу, как сильный слабому; народы воинственные, храбрые и деятельные непосредственно соприкасаются с народами изнеженными, ленивыми и робкими, поэтому один из них неизбежно становится завоевателем, а другой — завоеванным. В Европе, напротив, народы противостоят друг другу как сильный сильному; те, которые соприкасаются друг с другом, почти равно мужественны. Вот где великая причина слабости Азии и силы Европы, свободы Европы и рабства Азии, причина, насколько мне известно, никем еще не выясненная. Вот отчего в Азии свобода никогда не возрастает, между тем как в Европе она возрастает или убывает, смотря по обстоятельствам.

Хотя знать Московского государства и была обращена в рабство одним из своих государей, но в ней все-таки постоянно замечаются признаки неудовольствия, которое не встречается в климатах юга. Мы видели, что там в течение нескольких дней было создано аристократическое правление. И если другое государство севера утратило свои законы, то климат его может служить нам порукой, что оно утратило их не окончательно.