Тем временем, на торговой площади расставлялись столы, выкладывалась снедь. Торговые люди подходили, кланялись княгине и ее домочадцам, предлагали свое. Столы длиной несколько метров были сплошь уставлены посудинами с едой, очень вкусно пахнущей. Все это походило на шведский стол.

— Что это? — указала Маша на горшок с какой-то пищей из крупных зерен.

— Это- обетная каша, — ответила Ката, — сегодня великий праздник — день Иоанна Крестителя, кашей угощают нищих.

— А-а! — протянула Маша, — понятно!

Она и сама бы чего-нибудь съела, потому что на торг ее потащили ни свет ни заря, даже не позавтракав.

Закончив с официальной частью, княгиня направилась к торговым рядам. Все потянулись за ней. Здесь глаза разбегались от изобилия. В одной стороне продавали мед, воск и пеньку, рядом стояла палатка с кожами и льняными тканями. Чуть дальше шустрый торговец размахивал шкурками каких-то животных. Маша не носила шуб, но засмотрелась на чистоту и красоту меха.

— Смотри, боярышня, — обрадовался ее вниманию торговец, — тут тебе и белка, и соболь, и горностай! Выбирай!

Маша поспешно отошла, возможно, здешние продавцы не были такими назойливыми, как в ее время, но шкурки, как подсказала Ката, продавались комплектом на целую шубу, и ей не хотелось будоражить торговые способности купца.

Зато в ряду с украшениями она задержалась надолго. Золота здесь не было. Но, зато, столы были уложены украшениями из серебра. Одни были совсем простые и неприметные, другие массивные, украшенные эмалями и камнями. Некоторые на вид были очень дорогие.

Дальше снова были ряды с едой, и у нее забурчало в животе. Важный толстый пекарь с сыновьями вынес навстречу княгине целый поднос вкусно пахнущей выпечки, и знатные гости начали со смехом разбирать угощение. Рядом стоящий пивовар мгновенно сообразил, и слуги тут же вынесли кружки с питьем. Маша попробовала — в кружках было что-то горячее, и, похоже, опять алкогольное. Видимо тут практикуют выпивать с самого детства. Она видела, как маленькая Анна тянулась к кружке, а девка-служанка помогала ей отпить.

Они еще долго гуляли по торговым рядам, в какой-то момент почти вышли на набережную, где на реке качались на волнах корабли иноземных гостей и лодки местных. Всюду шумели, перекрикивали друг друга люди. В одном месте особо толпился народ. Маше стало любопытно, что же такого там продают. Но, оказалось, здесь сидел не торговец, а слепой старик, совсем седой, а рядом с ним мальчик, играющий на гуслях. Мальчик перебирал струны, а старик медленно и распевно что-то рассказывал.

— Про что это он? — почти шепотом спросила Маша.

— Это старец Акамир, — ответил ей так же тихо Светозар, — он поет старИны и рассказывает сказки. А еще может видеть будущее.

От неожиданности Маша вздрогнула. Оказалось, Магнус с братьями подошел совсем близко, Ката обхватила руку брата и слушала как завороженная. Было видно, что девушка скучает по нему, среди круговорота ежедневных дел она не видит брата так часто, как хотелось бы.

Когда старик закончил, под ноги ему полетели кусочки серебра — местные деньги. Мальчик положил гусли и наклонился собрать заработанное.

— Будущее скажи! — выкрикнул кто-то, и старик уверенно повернулся на голос.

— Тебе не скажу, — ответил он, — ты не рад будешь своему будущему. И княгине не скажу, она сама все знает, и за себя и за своих домочадцев. А вот есть среди вас человек, ему скажу. Подойди ко мне сын заморского князя, сам-один князь и государь!

Магнус дернулся вперед, но братья встали один впереди, другой позади и не дали ему идти вперед.

— Пропустите, — махнул рукой старик, — не на этом месте встретит он свою смерть.

Магнус слегка раздраженно оттолкнул Светислава и подошел к старику.

— Говори, — произнес он, — какая у тебя для меня есть правда.

— Моя правда для тебя такова, — сказал старик, — скоро отправляться тебе в дальнюю дорогу. Твой отец давно пирует с предками, а твое королевство раздирают жадные вороны. Люди стонут и зовут на помощь. Один ты можешь собрать землю воедино, княжич.

Услышав слова про отца, Ката вскрикнула и зажала рот ладонью. Она побледнела и покачнулась. Маша схватила подругу под локоть, удерживая.

— Что ты сказал про отца? — выкрикнул Магнус, сжимая рукоять кинжала на поясе.

— Твой отец ушел на небеса боле четырех годов назад, — спокойно ответил старик.

Ката покачнулась снова и начала падать. Все вокруг ахнули, заволновались. Светислав подхватил девушку и понес ее, раздвигая толпу. За ним побежали девки-прислужницы и нянюшка, громко охая и заливаясь слезами. Магнус повернулся к ней, лицо его было каменным, а в глазах стояли слезы. Когда он подошел, Маша не удержалась, и обняла юного сына конунга. Никто не обратил на это внимания, все выкрикивали старику вопросы. Маша чувствовала, как четырнадцатилетний мальчишка тяжело дышит, сдерживая рыдания. Она поглаживала его по спине и бормотала "Все будет хорошо!".

Старик не захотел больше предсказывать. Вместо того он взял гусли, провел по струнам и хотел запеть, как вдруг к нему обратилась сама княгиня. Все вокруг замолчали.

— Скажи, старик, — спросила княгиня Ирина, — какое будущее ждет моих детей?

— Твои дети, княгиня, прославят тебя, и князя, и весь ваш род, — ответил старик, — да ты и сама это знаешь. Сыновья твои будут сильными и справедливыми правителями, а дочери — достойными своих мужей. Про одну только скажу, ту, которая еще долго будет рядом с тобой. Придет срок, и она станет великой правительницей, даже сильнее тебя. О ней станут слагать песни. И на долгие века прославит она свой род! Больше мне тебе нечего сказать.

Старик снова запел неразборчиво, показывая, что прием окончен. Маша разжала руки, выпуская Магнуса. Парень почти пришел в себя, на лице снова проступил румянец.

— Идем, — позвал он Машу, — с нами поедешь. Светозар, возьми на седло!

Возвращались молча. Чувствовалось напряжение, Магнус ехал впереди, Маша видела его натянуто-прямую спину и только могла догадываться, что сейчас переживает четырнадцатилетний подросток. Весть о смерти отца была вдвойне тяжелой, потому что никто не ждал такого удара. В детинце спешились. Светозар поглядывал на юного княжича, было видно, что он волнуется за подопечного. Магнус, не оборачиваясь, направился в сторону кремля, Светислав за ним, махнув брату, чтобы проводил Машу.

Оказалось, они шли в одну сторону. Маша со Светозаром нагнали Магнуса у двери в покои Каты. Магнус вошел к сестре, девки-служанки с поклонами разбежались. Каты в светлице не было. Маша с недоумением осмотрелась, но Магнус сразу понял, где надо искать. Она была в молельне. Маша первый раз переступала порог этой комнаты. Пахло воском и еще чем-то, чем обычно пахнет в церквях. Маша бывала изредка, правда совсем в этом не разбиралась, а ходила скорее из любопытства.

Ката стояла на коленях у большой иконы и истово клала поклоны. Она услышала, что в молельню вошли, но не оглянулась, а продолжила бормотать. Магнус подошел, склонил голову, перекрестился. Ката, видимо, закончила, потому что опустила руки, но продолжила сидеть на полу. Магнус легко поднял ее, сестра хоть и была старше почти на два года, но он был гораздо крепче и выше девушки.

— Пойдем, — сказал брат, и повел ее из душной молельни.

Маше хотелось чем-то помочь, но она интуитивно понимала, что сейчас эти двое поддерживают друг друга, и никто им не нужен. Они вернулись в светлицу. Магнус отвел сестру к постели, уложил ее, сел рядом. Он взял Кату за руку и начал что-то тихо говорить на непонятном Маше языке. Ката отвечала, потом начала плакать.

Маша почувствовала прикосновение к локтю — Светозар глазами указал на дверь.

— Пойдем, — позвал он за дверью, и Маша послушно пошла за молодым человеком. Они прошли по сеням, поднялись по деревянной лестнице и вышли на открытое пространство, похожее на балкон. Маша ахнула — отсюда открывался чудесный вид.