Кате было лучше, так говорила лекарка. Она выпаивала девчонке какие-то отвары, от которых ту время от времени рвало, но Любава настаивала, что это нормальный процесс. В промежутках между лечением, Ката спала тревожным сном, постанывала то ли от боли, то ли от страшных снов. Она была по-прежнему бледна, губы ее обметало до кровавой корки, и общий вид был весьма жалок. Маша садилась на табуреточку у постели, брала замученную девочку за руку и поглаживала. Она чувствовала вину.

Несколько раз приносили еду. По приказу Светозара пробу сначала снимал парень у входа, а потом вредная девка. Маша наблюдала за этой процедурой и удивлялась — парень каждый раз белел и трясся, боясь упасть замертво, а девка при дегустации вид имела спокойный, даже чуть пренебрежительный. Маша даже почувствовала какое-то уважение к заносчивой малявке. Но, это чувство быстро прошло, потому что к ней самой девица отношения не поменяла, и по-прежнему воротила нос.

К вечеру Кату первый раз попытались покормить. Точнее напоить. Обливаясь слезами, толстая нянюшка поднесла любимице вытянутый в форме уточки ковшик, в котором плескалось что-то жидкое, но не вода. Ката глотала с видимой болью, но, после питья ее не вырвало, это был хороший знак. Знахарка, стоявшая рядом, удовлетворенно кивнула и первый раз за сутки ненадолго ушла.

— Маша, — позвала Ката, и Маша метнулась к ней.

— Что, что? — тревожно заглядывала она в глаза подружке, — где болит?

— Не болит, — успокоила ее Ката полушепотом, — сядь!

Маша присела на скамеечку, взяла девчонкину ладошку и отметила, что рука теплая. Сердце радостно трепыхнулось.

— Возьми в шкатулке кольцо, — прошептала Ката, — оно твое.

Маша поняла, про которое кольцо идет речь, но решила переспросить.

— Кольцо?

— То, с зеленым камнем, — уточнила Ката.

— Возьму, — кивнула Маша, — спасибо!

— И позови ко мне Мала, — попросила девчонка, — дело к нему есть.

Это была странная просьба. Но Маша решила не спрашивать, зачем, а просто послала вредную за мальчонкой. Та привычно скосоротилась, но ушла.

— Я знаю, где твои кольца, — прошептала Ката, — у Доброгневы в сундуке. Добром она не отдаст, станем требовать — выбросит, скажет не было. Надо хитростью. Мал принесет!

— Украдет?! — ужаснулась Маша, — а если поймают?

— Не поймают, — первый раз за все время слабо улыбнулась Ката, — он на торгу промышлял, кошели срезал с поясов, обучен этому, сумеет!

Маша только покачала головой, но вернуть кольца для нее было важнее морального облика мальчишки, поэтому она возражать не стала.

— Я отпускаю тебя, — прошептала Ката, — возвращайся домой.

— Ну нет, подруга, — покачала головой Маша, — пока на ноги не встанешь, никуда не уйду!

И она остаток дня провела рядом. Знахарка, сначала сторонившаяся незнакомки, поняв, что Маша не принесет вреда, успокоилась, и даже позволяла помочь себе, подержать миску с водой, пока обтирала больную, и, конечно, посидеть рядом. Магнус тоже был тут, хотя сестра всячески уговаривала его пойти развеяться. Мальчик только упрямо мотал головой, отходя недалеко чтобы перекусить. Близнецы, конечно, следовали за ним неотступно, если один отлучался, второй всегда был рядом. И толстая нянюшка сидела у постели, готовая исполнить любую прихоть.

— Молодая, справится, — повторяла лекарка всем, кто интересовался здоровьем девушки. Время от времени прибегала служанка от княгини с расспросами, получала ответы и уходила. К позднему ужину собрались все. Близнецы притащили откуда-то берестяной короб с плоской крышкой, поставили у постели больной и ужинали прямо тут, развлекая Кату разговорами. Маша посматривала на девчонку, ей казалось, что той заметно лучше. Ката слабо улыбалась и даже отвечала шепотом, хотя нянька, науськанная лекаркой, недовольно ворчала, больной нужно было больше отдыхать. Магнус увлеченно рассказывал про нового сокола, подаренного ему княжичем Изяславом.

— Вот поправишься, сестра, — взахлеб говорил он, — и поедем с тобой в поля! Вершко улетает высоко-высоко, и бросается камнем вниз, аж глазам больно смотреть! Дичь бьет с одного удара!

Ката кивала, обещая обязательно поехать с братом поохотиться.

Маша смотрела на брата с сестрой, и, первый раз в жизни жалела, что она у родителей одна. Был бы брат или сестра, можно было бы вот так же, вместе куда-то выбираться, рассказывать друг другу все, что произошло за день, заботиться, когда второй заболел.

Дверь открылась, и вошла девушка от княгини. В этот раз она не спрашивала о здоровье Каты, а, поклонившись, поманила рукой Светозара. Боярин поднялся, подошел, девушка что-то ему прошептала, изредка выглядывая из-за плеча на компанию у кровати. Когда она ушла, Светозар вернулся, озадаченно хмуря брови.

— Чего она хотела? — тревожно прошептала Ката. Все знали, от кого была посланница.

— Княгиня зовет ее, — указал Светозар на Машу.

— Зачем?! — испугалась Маша, да и Ката тоже приподнялась на локте, нянюшка бросилась к ней, умоляя лечь обратно.

Они вышли из светлицы, Светозар остановил ее, провел ладонью по лицу, убирая тонкие волосинки, упавшие на лоб.

— Все, что ты рассказывала — это правда?

Маша недоуменно посмотрела на молодого человека.

— Про другой мир? — уточнил Светозар.

Она моргнула согласно.

— Добро, — кивнул Светозар, — идем. И не бойся, княгиня милостива.

Княжеские покои располагались в другом крыле здания. Вообще, дворец напоминал муравейник, столько в нем было входов, выходов, коридорчиков и поворотов. Маша огляделась — здесь все было гораздо богаче, чем в крыле, где обитала Ката с братом. Ковры, стенные росписи, яркий свет от канделябров, сундуки и лавки вдоль стен, покрытые вышитыми полотнами и шкурами животных. Все говорило о богатстве и благополучии.

Служанка выглянула из дверей, увидев их кивнула и исчезла. Через минуту вышла.

— Ты, боярин, тут останься, — сказала она, — а ты, девица, иди, — приглашающе указала она на дверь.

Светозар легко сжал Машину ладонь и выпустил.

— Иди, — шепнул он, — ничего не бойся!

Маша вошла в дверь и толстая створка закрылась за ее спиной. Княгиня Ирина сидела в большом кресле темного дерева, с высокими подлокотниками, резном и очень красивом. Маша неловко поклонилась, как учил ее Светозар.

— Подойди, — произнесла княгиня.

— Зовут тебя как? — спросила она, когда Маша приблизилась.

— Маша, — пискнула Маша и снова склонилась. Удивительно, никогда она не испытывала потребности подобострастно перед кем бы то ни было приседать, но эта женщина вызывала какие-то особые чувства. От нее исходила сила и власть. Настоящая правительница!

Княгиня, между тем, встала, подошла. Она протянула руку и взяла Машу за подбородок, заставив взглянут на себя.

— Так вот ты какая, подруга из другого времени, — задумчиво произнесла Ирина, — вижу, не наша.

Маша оторопело смотрела на женщину. Княгиня, видя растерянность девушки, неожиданно мелодично рассмеялась.

— Ты думала, кто-то поселится в тереме, а я не замечу? Катерина мне сразу про тебя рассказала, как только обнаружила пропажу. Прибежала, плачет, потерялась подружка! Я уж думала, повредилась девка рассудком, бормочет что-то про гостью из другого мира. Она у нас странноприимная, жалостливая, крестница моя, кого только в терем не тащила!

Маша немного расслабилась, правительница, похоже, была в хорошем расположении духа.

— Я в россказни о девице из далекого времени не очень верила, а теперь вижу, правду говорила Ката, не наша ты. Взгляд другой и держишься как равная. Да ты не бойся, никому не скажу. Там, откуда я родом, верят в переход между мирами, люди не забыли еще, как боги ходили между людьми и вершили человеческие судьбы. Почему бы не открыться двери из другого времени, и не впустить любопытную девчонку.

Княгиня снова села в свое кресло, взяла с подлокотника четки.

— Не знаю, зачем ты здесь, — произнесла она, — но за то, что спасла крестницу, век тебе буду благодарна. Любава сказала, что если бы не ты, уже бы поминальную отстояли. А ей никак умирать нельзя, она — поддержка для брата, только ею Магнус живет. Вскоре предстоит ему взять на себя отцов трон, силы нужны, а черпает их он в сестре.