«Но-но, я предпочитаю симбионт. Тем более что и раньше нейрочипы…»

— Нейрочипы были предназначены для восстановления здоровья носителя, устранения психических заболеваний, контроля гормональных всплесков и служили заменой всей переносной технике, включая компьютеры и смартфоны, — перечислял я, слушая Сару и не особенно вникая в её речь. Вычленить что-то безусловно полезное из этого набора сведений мне было сложно, но и упускать детали не хотелось.

А вот мои соседи по штабу воспринимали всё сказанное с живейшим интересом, записывая буквально дословно. Я их в принципе понимал, сам воспринимал всё, что у них происходит с широко распахнутыми глазами. Одни летающие кристаллы чего стоили, явно не воздушные шарики и не зонды. Вот про это я бы послушал, откуда они взялись и как используются. А телефоны и компьютеры?.. Чего я не видел?

— Господа, — неожиданно раздался женский голос от двери, и повернувшись я увидел женщину лет тридцати, в чернёной кирасе, серо-чёрной пятнистой форме и шлеме-панаме, из-под которого выглядывал чёрный непослушный локон. Несмотря на небольшой рост, чуть выше метра семидесяти, и молодость, от неё веяло внутренней силой и уверенностью, а взгляд карих глаз цепко осмотрел помещение и присутствующих. На поясе женщины висел револьвер внушительного калибра, а из-за спины выглядывал приклад винтовки.

— Здесь закрытая территория, — тут же преградил ей путь комендант. — Вход только для уполномоченных лиц и командиров.

— О, тогда я удачно зашла, — одними губами улыбнулась женщина, демонстративно подняв воротник. На внутренней стороне сгиба обнаружилось три значка: монолит, кошка и скрещенные мечи. — Спасибо за приглашение, а то обычно приходится приходить самим.

— Сестра, какая неожиданность, — слабо улыбнулся Кирилл.

— Брат библиарий, — кивнула женщина, и забрав у того блокнот с записями, безошибочно шагнула ко мне. — А это значит ваш подопечный, уже умудрившийся дважды вызвать интерес главы ордена. Я забираю его для разбирательства. Верну, как только закончу допрос.

— Не так быстро. Для задержания благородных должны быть озвучены существенные причины, а их нет, — неожиданно смело сказал Данила, шагнув ближе ко мне. — Перед вами побратим княжны Ольги и благословлённый духом.

— Да у нас каждая собака благословлённая, — по-кошачьи фыркнула женщина, сверкнув глазами. — Не сочтите за оскорбление, это не относилось к вашему, бывшему великим роду Борзых. От себя добавлю, что нам даже жаль, что вы выбыли из этой гонки. С вами было куда веселее, чем с Волковыми.

— Возможно, вам стоит прекратить старое соперничество, по крайней мере, на время расследования? — вмешался Филинов. — Иначе оно будет скомпрометировано, и я обязан буду доложить об этом старшему брату.

— Понятия не имею, что у вас за разборки, и влезать не очень хочу, но это бедствие я должен встретить здесь. В передовом укреплении, — вмешался я, вспомнив слава Данилы о подвиге, чтобы встретиться с императором, а главное — сестрой. Понятно, что нас тут толпа, больше ста человек, но в жизни всегда есть место подвигу, а сдаваться не в моих правилах.

— Какой любопытный экземпляр, — на сей раз женщина улыбалась не только краешком губ, явно заинтересованная. — Старый, да ещё и с гонором. Радуйтесь, что вам каким-то чудом удалось получить благословение и признание княжеского рода, в противном случае разговор бы происходил в казематах инквизиции.

— У меня приказ от Великого князя и командующего этим сезоном, Волкова.

— Не приказ, а приговор. И, если вы пожелаете, я вполне вправе его отменить на время расследования, — сверкнув глазами, сказала инквизитор.

— С какой стати? — выгнув бровь, спросил я. — Или для вас бегство — это норма?

— Кажется, мы зашли в тупик. Я не могу не исполнить свой долг, вы не можете отказаться от своего. И что же нам делать?

— Предлагаю прийти к компромиссу, — проговорил Филинов, вмешиваясь в разговор. — Мне поручено следить за этим Старым, так что вы можете провести допрос в моём присутствии. После чего решите, что с ним делать.

— Что бы она ни решила, вряд ли это может переплюнуть роль смертников, — заметил Данила.

— Если Старый несёт угрозу нашему миру, я готова на любые действия. Включая немедленную казнь.

— Только вот для этого пока нет ни одного повода, — возразил Филинов, невольно вставая на мою сторону. — Сестра, боюсь, до проведения допроса мы не решим этот спор.

— Отлично, в таком случае выделите мне помещение!

— Допрос благородного не может осуществляться без свидетелей. И мы как его кровные побратимы имеем право на присутствие и защиту, — вновь влез Данила.

— Что, он и вашим побратимом стал? А мне казалось лишь вашей княжны, — показав свою осведомлённость, заметила инквизитор.

— Он побратим главы нашего рода, это куда существенней, чем наш личный.

— Я также обязан присутствовать на допросе, по поручению магистра ордена, — напомнил Филинов. — Итого у нас лишь один посторонний — господин барон.

— Мне скрывать нечего, тем более что я уже всё сказал. Если вы хотите, комендант, то оставайтесь с нами. Боюсь, нового вы ничего не услышите, — сказал я, присаживаясь на стул и принимая расслабленную позу, на что глаза инквизиторши сузились, и она подобралась словно хищник, готовый к прыжку. Интересно, насколько глубока врождённая нелюбовь между благословлёнными разными духами?

«А я всё же рекомендую вести себя не столь вызывающе» — напомнила о себе Сара. — «Пусть в данный момент она ничего сделать нам и не сможет, всегда лучше сотрудничать с органами, особенно в условиях войны и чрезвычайной ситуации».

Тут спорить с системой я не собирался. Защита человечества важнее.

— Давайте не будем затягивать. Я всё уже рассказал и не вижу смысла повторять по второму разу, но если нужно отвечу на все вопросы, если, конечно, сам в курсе, — произнёс я, заставив девушку чуть отступить. — Меня зовут Максим Бабров. А вас?

— Жанна Барсова, первый внутренний, — коротко ответила женщина, присаживаясь напротив. — Не будем терять время.

Дознание затянулось, и с каждым ответом на заковыристый вопрос лицо Жанны становилось всё скучнее. Ей явно было не за что зацепиться. Инквизитор спрашивала меня по три раза, иногда по четыре, меняя формулировку вопроса и пытаясь поймать меня на противоречиях, но на память я не жаловался, а когда окончательно заскучал — помогла Сагочка, подсказывавшая мне правильные слова.

— На этом, пожалуй, закончим, — выдохнула дознаватель поднимаясь. — Я надеялась на более продуктивную беседу, но в этот раз вам и в самом деле вменить нечего. Почти. Но за обладание незадекларированным сезонным артефактом смертную казнь не назначают.

— Значит, вы нас покинете? — с облегчением спросил Данила.

— Ну не тратить же мне своё время на невиновных, — недовольно фыркнула Жанна. — Тем более у вас есть брат библиарий, за мелкими правонарушениями он присмотрит. Моё же присутствие необходимо и в иных местах.

— Все обвинения сняты? — на всякий случай уточнил я.

— Да, вы свободны делать что вам угодно. Документы на обладание артефактом подадите в канцелярию не позднее конца этого сезона, — сказала женщина и, забрав прислонённую к стене винтовку, направилась к двери.

— Я помогу Старому заполнить документы… — слова Филинова на полуслове заглушил нестерпимый грохот, и комендант немедленно бросился к перископу.

— Да чтоб вас! — выругалась Жанна, сбегая по лестнице.

«Началось», — проговорила сдавленным голосом Сара. — «Я бы советовала убраться отсюда как можно дальше, для нашего же общего блага, но боюсь, ты не послушаешь. А значит, пора расчехлять птичку».

— И то верно, — метнувшись к стене, я подхватил рюкзак и шагнул к выходу. В штабе окон не было, и выпустить дрона я не мог, но во внешней части оставались бойницы.

— Ты куда? — перекрикивая канонаду, спросил меня Данила

— Хочу увидеть всё сверху!

— Выходы из форта при начале атаки закрываются. Никто не войдёт и не выйдет! — крикнул мне вслед княжич, но я лишь отмахнулся и, подбежав к бойнице, присел рядом.