— Это не из нашего, — чуть помедлив ответила Борзая. — Тотемные животные — часть наследия одного из сезонов. Иногда бывает, что сезон заканчивается с прибылью. Кому-то удаётся раздобыть богатые трофеи. После волны остаются не только трупы или разрушения, но и ценные артефакты, устройства или способности. Тут, главное, суметь взять. И чтобы Обелиск, да осветит он наш день, да защитит в ночи, благословил.

— Что ещё за обелиск? Какие такие волны? Что за сезоны? — чуть не взвыв проговорил я. — Нам всё равно идти долго, объясни толком.

— Да что ты пристал как маленький, это же всем известно! — зло обернулась на меня девушка, а затем, с шумом вдохнув, чуть успокоилась. — Ладно, только не перебивай, вопросы будешь Филиновым задавать, у них головы большие, пусть они болят на эту тему. Что тебе, сезоны?

Помня о предупреждении не перебивать, уточнять я не стал.

— Ну хорошо. Есть день и ночь, сутки. В сутках примерно двадцать четыре часа, когда больше, когда меньше, но тут не перепутаешь. Днём светит солнце, ночью нет, — тут я чуть не взвыл, но предпочёл держать язык за зубами. — Ночью границы слабеют, и через них могут проходить твари. Но только в Сезон.

— В сезоне — девяносто ночей. Первые и последние десять — почти всегда спокойные, если сезон не стихийный. Ну там, пару десятков тварей на всю границу выскочит, да разведчиков могут на ту сторону послать, — пояснила Борзая, постепенно втягиваясь в рассказ. — Ещё двадцать от начала — могут быть неспокойными, в это время с других границ перекидывают войска. А на тридцатую ночь начинается…

Договорить она не успела, позади далеко за видимым горизонтом, мелькнула фиолетовая молния, и я успел сосчитать до сорока, прежде чем раздались далёкие басовитые раскаты грома. Далеко, даже странно, что было слышно на таком расстоянии. Или это так долбануло что…

— Бежим, — судорожно сглотнув, прошептала девушка. — Граница пала!

Спрашивать у неё в таком состоянии что-либо было совершенно бесполезным, а потому я припустил вслед за девушкой. А позади раздался ещё один раскат грома, а затем ещё и ещё один. Через пару минут они уже сливались, хоть и отдалялись с каждым шагом. А когда мы выбежали из леса на удивительно чёрный асфальт, позади, за деревьями, разгоралось фиолетовое пламя.

— Они выпустили охоту, — проскулила девушка. — Если наткнуться на бойню, выследят нас и тогда конец.

— Слушай, я не заметил, чтобы ползун был особенно быстрым. Мы же на равнину вышли, а по дороге бежать куда сподручней, чем по сплетённым корням. Авось оторвёмся. Сдаваться точно нельзя — последнее дело.

— Ползуны? Ты не их бойся, а их хозяев! Охота — это не просто… да кому я объясняю…

— Так не объясняй, побежали! — подхватив девушку под руку, я потащил её за собой, а сам перекинул трофейную сумку на живот и на ходу запустил внутрь руку. Пальцы тут же уткнулись на хорошо знакомые гильзы, целую россыпь, и на всё это богатство только два ствола-обреза. Уже лучше, чем ничего.

— Стой, — дёрнула меня назад Борзая, хотя мы не пробежали и пятисот метров.

— Да в чём дело?

— Здесь начинается первая линия обороны, — ответила девушка, показывая куда-то на землю. — Всё заминировано…

— Уверена, что сможешь пройти? — придержал я её за рукав.

— Они пахнут железом и глицерином.

— Когда писали завет, ещё не существовало минных полей, — фыркнул я. — Ну раз ты чуешь даже мины — дамы вперёд.

Вначале я дёргался при каждом шаге, готовясь перехватить девушку и вытащить её с мины, но потом успокоился. Борзая уверенно шла впереди, время от времени предупреждая, где надо переступить проволоку или идти спокойно, чтобы не создавать лишнюю вибрацию.

— Всё, дальше не пройдём, — сказала наконец девушка, замерев на одном месте.

— В чём дело? Не чуешь мин?

— Наоборот, их слишком много, — покачала головой Борзая. — Четвёртая линия, здесь должны быть установлены магнитные. А я в доспехе, и даже если сейчас разденусь и подниму его над головой… не подумала. Надо как-то подать сигнал!

— С этим как раз никаких проблем, — ответил я, достав смартфон, и поморщился: больше двух третей заряда я сегодня уже использовал. — В какую сторону светить?

— Вон туда. Надеюсь, нас заметят…

Минуты три я как дурак махал включённым фонарём из стороны в сторону, пока вдалеке из темноты не выглянул огонёк факела, а вслед за ним идущий очень высокий человек. Сперва мне даже показалось, что это какой-то новый монстр, но вскоре я опознал деревянные ходули, поднимающие его на высоту больше двух метров над полем.

— Кто такие? — крикнул встречающий, переступая с ноги на ногу метрах в двадцати от нас.

— Княжна Ольга Борзая с братом! — громко ответила девушка.

— Ваше сиятельство? Подождите секунду. Иду.

— Это когда это мы породниться успели? — тихо спросил я, пока мужчина ковылял в нашу сторону.

— Когда трижды смешали кровь на поле боя, — бросила девушка. — Естественно, брат ты мне не родной, а кровный, но радуйся, что я вообще тебя признала.

— Чую неприятный подвох… Ты мне позже объяснишь, почему вдруг простолюдина называешь братом, — не стал спорить я, а то ещё бросит, и останусь в одиночестве на минном поле.

— Ваше сиятельство, радость-то какая! А то, говорили, что сгинули вы в заповедном лесу, — отклонившись проговорил встречающий нас мужчина. — Вас двоих надо до форта доставить? Доспехи?

— Да, двоих, — решила девушка. — Только с братом аккуратнее, он пока контуженый. Может свалиться.

— Ага, ну, забирайтесь, ваше сиятельство, — сказал мужчина, присев, и Борзая ловко вскарабкалась по едва заметным выступам-ступенькам на ходулях, а потом умостилась у того в коленях. — А за вами я вернусь через пять минут.

Спорить я не стал, тем более что темноты с раннего детства не боялся, двоих проводник вряд ли бы на себе упёр, отметил только, что Борзая оставила мне сумку со всей добычей. Пока акробат ходил туда-сюда, порылся в сумке, неприятно удивившись разнообразию патронов. Их насчитывалось аж шесть, а что самих патронов — меньше четырёх десятков. И к обрезам болтовки подходил лишь один.

— Ваше сиятельство, готовы? — спросил проводник вернувшись. Будто у меня был выбор. Я парень не маленький, может не качок или бодибилдер, но под сотню кило живого веса во мне есть, и перевозчика знатно пошатало, пока я забирался наверх, а вот когда уселся на незаметную снизу полку-скамейку, тот быстро поймал равновесие.

— Главное, не раскачивайтесь и не мешайте мне, и всё будет в порядке, — посоветовал проводник и зашагал по полю, притом каждый шаг у него был метра два с половиной, а то и три. Удивительно, как он умудрялся держать равновесие и передвигаться с таким грузом. Вероятно, это не просто ходули, а какое-то приспособление, иначе объяснить это не получалось, но сейчас это было не главное.

Мы перешагивали через вкопанные в землю бетонные треугольники, колючую проволоку и овраги, у которых я не смог в темноте разглядеть дна, но был твёрдо уверен: там скрыты колья. Или ядовитые змеи, или скорпионы, или всё вместе. Потому что такой разнообразной и богатой на выдумку оборонительной линии я не видел никогда в жизни.

В учебке нам показывали укреп районы первой и второй мировой. Гигантские площади, перерытые словно кротами. Но даже они не шли ни в какое сравнение с тем, что я видел здесь. Зачем глубокие рвы, куда точно не полезет твоя пехота? Зачем крохотные мостики и островки безопасности? От чего могут защитить бетонные кресты?

Я молчал, как воды в рот набравший. Потому что на слишком большое количество вопросов у меня просто не было ответов, а расспрашивать у проводника — довольно глупая затея. Меня же, в конце концов, представили как кровного побратима княжны, а такими словами разбрасываться нельзя.

— Всё, слезайте, ваше сиятельство, приехали, — с облегчением сказал перевозчик, последние две минуты дышащий как паровоз, только паром не плевался.