Проверил — затвор надёжно отходил в заднее положение и вставал в задержку. Если привыкнуть — не пропустишь. Но проще было использовать без заряженного верхнего. От греха подальше. Только такое усложнение конструкции утяжеляло её на лишние двести грамм. Спрашивается — зачем? Из пистолета же стрелять неудобно. Для этого ПП придумали давно.

— Да… — протянул я, а затем попробовал зарядить верхний ствол стандартным винтовочным патроном — встал как влитой, благо калибр у них со специальным одинаковый. Подумал несколько секунд и решил обойтись золотым. Зарядил магазины, сунул в подсумок и кобуру, проверил, чтобы в патроннике было пусто. Да, придётся первый дослать, но что поделать.

— Никто не будет против, если я оставлю ранец со спецсредствами и ружьё в штабе? Нечего им в казармах валяться.

— Конечно, комиссар, — усмехнувшись ответил Данила. — У нас всё равно под них даже оружия нет. Каждый ствол на учёте в ордене.

— Благодарю. Тогда я в столовую и досыпать. Утро вечера мудренее.

— Если что, мы вас разбудим. Ничего важного не пропустите.

Как понять, что день начинается не очень? Это когда будит тебя не любимая девушка, не писк будильника, и даже не жёсткая мозолистая рука сержанта, а тряска, от которой начинают падать с полок вещи и раскачиваться кровать, и грохот, будто над тобой взорвали цистерну с горючим.

— Какого х… хотел бы я знать? — пробормотал я, поднимаясь и оглядываясь по сторонам. Увы, это не шутники решили своему комиссару устроить яркое пробуждение, ходил ходуном весь форт.

— Доброе утро, ваше благородие, — встретил меня не слишком бодрым приветствием Белков, которого за его неугомонную жажду труда я назначил заместителем по бытовой части.

— И тебе утра. Что у нас плохого? У врага тоже нашлась артиллерия?

— О нет, это наши использовали большую Машу.

— Большая Маша? — удивлённо спросил я, дотронувшись до стены — всё ещё дрожала. — Это как пушка большая Берта?

— Не знаю насчёт Берты, но Маша очень-очень большая, только не пушка, а мортира. Но, думаю, вы сами захотите это увидеть.

— Отлично, поднимусь в штаб и сам увижу.

— Так, боюсь, не выйдет. Маша стоит за крепостью, и как бы ни была она велика, из-за стен не видно. А вот результат стрельбы вас точно удивит.

— Если уж отдача такая, какие разрушения будут на месте? — покачал головой я, но Белков лишь улыбнулся и, кивнув, отправился по своим делам. Раз не рассказывал, как они идут, значит, всё ок, и два десятка моих подопечных в норме. Поднимаясь в штаб, я как раз поздоровался с несущими вахту. Жаль только, что внезапно свалившееся обилие ежедневных дел никак не позволяло мне остаться наедине с Данилой для обсуждения духов.

Тигрёнок несколько раз являлся мне во снах. Отощавший и усталый, он больше лежал, чем двигался, и что бы я ни пытался сделать, растворялся при первой же попытке прикоснуться или подойти слишком близко. Наяву я тоже его замечал, но лишь пару раз, и словно тень-отголосок.

Похоже, после использования силы в подземной крепости он потратил все силы, что дала ему взаймы Адская гончая Борзых. Иначе я эту огненную тварь не воспринимал несмотря на то, что в обычном состоянии она выглядела как пушистая и очень красивая породистая борзая.

Вроде проблема не развивалась, духу хуже не становилось, но и лучше тоже.

— Кажется, Маша разбудила вообще всех, — усмехнулся Бобров, увидев, как я поднимаюсь. — Хотите посмотреть на результат стрельб?

— Раз все об этом говорят, не вижу смысла спорить, — ответил я и, заметив Кирилла, продолжил: — Но я бы предпочёл получить свои детали.

— Скоро, обещаю. Братья уже испробовали разные металлы, то, что вы называли пластиком, и сейчас испытывают все возможные породы древесины.

— Просто отлейте лопасти из АБС пластика! В чём сложность?

— В том, что за сотни циклов его не осталось? — взъелся Филинов. — В том, что его производство нецелесообразно в отличие от металлов и дерева, которое можно переработать без остатка? В том, что технологии…

— Всё-всё, я понял, нет пластика, — поморщившись остановил я разбушевавшегося библиария. — Вообще, это может стать проблемой, большая часть технологий моего времени была построена именно на нём. Переработка нефти и газа в массовые дешёвые изделия.

— У нас нет ни того ни другого. Как и любых других полезных ископаемых. Всё, что мы используем — получаем путём полной переработки, выращивания или сбора во время опасных рейдов во внешние миры, — немного успокоившись, пояснил Кирилл. — По этой причине в производстве используются тяжёлые железные, а не латунные гильзы. Стальные пули, без свинцовой заливки. После окончания сезона их легче собирать с помощью промышленных магнитов и пускать в производство заново.

— Да уж, свои особенности. Но лопасти мне нужны, без них я даже не могу протестировать работоспособность дрона.

«Если мы выберемся на передовую ещё раз и соберем пять-семь грамм нанитов, то сумеем создать адаптивный рой. Починка любых предметов на молекулярном уровне, даже своё производство, только медленное. А если соберём тысячу грамм — то станет доступно вообще всё!» — воодушевлённо сказала Сара, появившись рядом в виде голограммы. — «Только представь открывающиеся перспективы!»

«То, с каким энтузиазмом ты об этом говоришь, напрямую граничит с нарушением правил сохранения жизни мне и тебе».

«Рисковать лишний раз не стоит, но у нас прямо под боком огромные запасы нанитов», — сказала Сара, ткнув пальцем в направлении мясного вала. — «Пусть их там мало, ничтожные доли процента, но за прошедшие дни здесь оказались перемолоты сотни тысяч заражённых. С каждого по миллиграмму — нам на апгрейд».

«Придумаешь, как собирать наниты, не погружаясь в воняющую кашу из потрохов и костей с головой, — скажешь».

«Придумывать — это ваша, человеческая, прерогатива. Мы можем повторять, копировать и даже комбинировать ваши прошлые решения, но не изобретать новое. В этом главная проблема. Если в моей базе данных нет нескольких подобных решений, создать своё я просто не могу».

«Но копировать можешь? А они могут копировать? С какой скоростью и точностью?» — настороженно спросил я и, получив ответ, выдохнул сквозь зубы.

— Господа, новая вводная. На основе образцов вооружения и техники противник может создавать собственные. Полные аналоги или комбинированные. Плюсы — у заражённых нет пороха, так что, скорее всего, пушки они не построят. Минус — если они сумеют скомбинировать наши орудия и их встроенное вооружение, нам всем придётся очень туго.

— Если речь о копировании, то это не страшно, — успокоил меня Филинов. — Нам заново пришлось переизобретать рецепты пороха из биологических отходов животной и растительной жизнедеятельности. Это длительный процесс, шестидесяти ночей на это точно не хватит. А позднее они окажутся полностью отрезаны от своего мира и добить остатки не составит труда.

— М-м. Тут вот какая штука, — выслушав очередное высказывание Сары, продолжил я. — Они способны копировать химические составы на молекулярном уровне напрямую, при наличии всех компонентов в прямом доступе. Без длительной технологической цепочки и развёртывания производства. Могут это делать лишь владыки, с парой десятков килограмм активных нанитов в теле, но пяти таких тварей хватит на производство примерно ста килограмм пороха в сутки.

— Если смотреть за день — не очень много, — уже с меньшей уверенностью проговорил Кирилл. — Но если им дать время, и они задействуют не пять, а всех тварей, то вполне смогут начать контрбатарейную борьбу.

— Так вот они чем занимаются в этом дьявольском тумане! — вскочив со своего места, сказал Бобров, и бросившись к телефону. — Они готовят пушки! Будут стрелять!

— Если, начнут копировать. Тут главное — «если», — остановил я коменданта. — Да, штаб лучше предупредить, но пока информация не точная.

В этот момент форт вновь сотрясся от невероятной отдачи и, плюнув на дальнейшие разъяснения, я сел за перископ. Всё тряслось, трубы ходили ходуном, и зеркала искажались, жутко коверкая изображение, но даже так не заметить вылетевшую в сторону врага комету было невозможно.