- Зачем?.. - сразу стал он серьезным. - Видимо, я тогда очень сильно этого хотел... Привязать тебя к себе... Вот поэтому и виноват... А еще я виноват в том, что до сих пор этого хочу больше всего остального в жизни, - притянул он меня к себе и начал покрывать лицо осторожными поцелуями.

   - Ну, так я тебе сейчас даю шанс искупить свою вину, - откинув голову назад, запустила я руки в его волосы.

   - Как?

   - Очень, очень медленно...

   Нет, Медянск в этот час еще не спал. Припозднившиеся с делами хозяйки еще поливали свои пышные грядки в пригородных огородах, а ближе к самому центру фонарщики только вышли на улицы, чтобы зажечь там круглые фонари. Но, город уже готовился погрузиться в свое временное ночное затишье. Чтобы завтра, совсем рано, вновь начать новый день, полный забот, радостей и повседневного труда... Мы, наконец, вернулись в реальность...

   - Тебе пора, - подняла я голову с груди Борамира. - Мы и так слишком долго были в своем сказочном мире.

   - Сутки, - невесело усмехнулся он, опуская руки.

   - Но, зато, какие... Я их запомню на всю жизнь.

   - Вета, ты так говоришь, будто мы с тобой больше никогда не увидимся. Ведь Ладмения - не большая страна. Встретились же мы с тобой в Либряне.

   - Конечно, увидимся. Только все уже будет по-другому. Ты же знаешь.

   - По-другому? - улыбнулся мужчина. - Изменится лишь картинка вокруг, но я, то буду любить тебя по-прежнему. А тебе я желаю...

   - Борамир, если ты сейчас пожелаешь мне удачно выйти замуж и нарожать кому-нибудь кучу детей, то я тебя... - задумавшись, закусила я губу.

   - Проклянешь страшным алантским проклятьем?

   - А что, и такие есть?.. Тебе, пора, любимый... Потому что, если ты сейчас не уйдешь, я устрою истерику прямо посреди улицы. И пусть потом во всех ладменских газетах напишут про психопатку, которая тащилась за ногой графа Ракницкого прямо до его гостиницы в Медянске.

   - Хорошо, я ухожу, - тут же согласился Борамир. - Но, помни, о том, что я тебе сказал. Так просто ты меня из своей жизни не выкинешь, - сделал он несколько шагов, еще цепляясь за мои глаза взглядом, потом резко развернулся и, больше не оглядываясь, медленно пошел за угол нашей каменной ограды...

   Первым моим порывом было рвануть за ним следом и... Нет, не уцепиться за ногу, просто еще раз запустить руки под куртку, заполнить легкие его запахом... Поэтому и стиснула пальцами решетку ворот... И отмеряла мысленно его шаги за углом. Ждала, когда же она натянется и лопнет, эта ниточка, соединяющая нас, больно дернув за сердце... Но, она все никак не рвалась... А я все так и стояла, схватившись за решетку...

   - Это теперь на всю твою алантскую жизнь, дура ты безнадежная... Так что, готовься, - горько усмехнулась сама себе и, разжав окаменевшие пальцы, толкнула коленом створку.

   Но, направилась не к дому, горящему сейчас, сквозь силуэты деревьев, всеми своими окнами. Туда я еще не готова была вернуться. Свернула к беседке. Зашла вовнутрь нее и в полной темноте плотно закрыла за собой дверь. А потом съехала по стенке на пол... Все, силы закончились... Теперь можно и поистерить...

   - Ветвяна, - ударил мне по глазам яркий свет от взлетевшего к потолку шара. - Сестренка... Ты здесь, а я тебя повсюду ищу. Сейчас... - стало заметно темнее, и я смогла вновь разлепить мокрые веки. Натэя присела рядом и внимательно на меня посмотрела. - Ты как?..

   - Привет, - скривилась я в ответ, изображая улыбку. - Прервала на самом проникновенном месте. Но, вообще-то, я уже заканчивала... У вас все нормально?

   - Да, - тут же с готовностью кивнула она и затараторила. - Олес сегодня уже с постели вставал. Все тебя ждет, чтобы познакомиться и поблагодарить. Ему друг твой, Симаргл, из столицы, лекаря забрасывал. Тот его колено посмотрел, поводил руками. Сказал, что все нормально будет. Танас со своей Манефой все по дому и саду лазят, территорию метят, - усмехнулась она. - А я сегодня пироги пекла в маминой плите. Представляешь? Я к ней раньше, в детстве, и близко подходить боялась. А сейчас освоила... Ветвяна, сестренка, ты давай, держись, - неожиданно прижала она меня к себе, чем добилась совершенно обратного эффекта:

   - Натэя, - вновь взвыла я, обхватив ее руками. - Как же мне повезло, что вы все у меня есть. Ты себе не представляешь. А у него ведь никого нет. Только жена вот теперь нелюбимая и больная... Никого. Это так тяжело, когда никого... Вы ведь здесь жить останетесь? - вскинула я голову. - Здесь?..

   - Конечно, здесь. Мы теперь будем жить все вместе, - успокаивающе погладила она мне по волосам.

   - Ты еще не знаешь, наверное, мы с тобой очень богаты, Натэя - от бабушки осталось. Так что, ты не думай больше ни о чем. Хорошо?

   - Хорошо... Вет, может, пойдем в дом? Что здесь-то сидеть? Я тебя покормлю.

   - Я есть не хочу, - отрицательно замотала я головой. - Я, пожалуй... спать хочу.

   - Это обычное состояние, когда проплачешься. Пойдем, - встала она и протянула мне руку. - Я тебя, тогда, уложу и никого к тебе не пущу. А все остальное - завтра.

   - Пойдем, сестренка, - глубоко вздохнув, ухватилась я за ее теплую ладонь...

   За комнатным окном новый день и серая беспроглядность. Капли дождя, собираясь по пути, змейками ползут вниз по стеклу. И ветер, порывами шумит в вишнях... Бабушкин портрет со стены смотрит, как-то по-особенному... "Да, бабушка, я его потеряла"... Нет, не думать... Спать... И перевернулась на другой бок...

   - Вет, ужинать будешь? Я супчик вкусный сварила... - неясный силуэт над кроватью.

   - Нет...

   - Вет... Ну, ты, хоть просто тогда встань...

   - Натэя, я сплю...

   - Спи... - громкий вздох и поцелуй в лоб...

   В доме тихо. Ночь... И только белый потолок перед глазами... А было совсем недавно небо куполом... И он рядом... Нет, не надо думать... Лучше спать, и не видеть этот давящий, как крышка гроба, потолок...

   - ... и не только это. Сколько она уже так? - в полголоса, где-то в моих ногах.

   - Почти двое суток, - такой же тихий ответ и вздох. - Я пробовала будить, но...

   - Надо поднимать ее, Натэя. Это же ненормально. Она же так загнется. Тоже мне, спящая Беатрисса.

   - А, может, на нее опять Манефу бросить? Мама, а что? - где-то уже над самым моим ухом.

   - Танас, иди давай отсюда... И ее забери, вдруг у тети Тусьи на кошек реакция.

   - Нет, у меня только на подвалы... реакция. Так, Натэя, надо что-то с ней делать. Зря я, что ли сюда по этой мерзости с Симом приперлась? А, может, над ней...

   - Не надо, - села я на постели и открыла, наконец, глаза. - Не надо на меня воду лить. И кошек бросать тоже не надо... Добрый день... вечер...

   На кухне в камине потрескивали дрова, видимо, принесенные с сырой после дождя улицы. А у самого камина, в кресле-качалке, подложив подушку под поясницу, мерно покачивалась Тусья со своим хулиганским хвостом, торчащим в здешнем интерьере, как вызов всему размеренному алантскому обществу. Натэя что-то накладывала в тарелку, стоящую тут же, сбоку на плите и, то и дело, поглядывая на меня, рассказывала о здешнем переменчивом климате. А еще Манефа, решившая сегодня не мочить свои мохнатые лапки, осталась с нами и сейчас умывалась совсем рядом с огнем. В общем, полная идиллия в отдельно взятой комнате.

   - А где Олес? - вмешалась в нее я своим, еще низким после длительной спячки голосом.

   - Олес? - замерла Натэя на секунду. - Он спит уже. Ему лекарь запретил по многу ходить. Говорит, что организм еще долго после этого заклятия восстанавливаться будет.