— А министр вам скажет: «Никаких 'но»«! Ваши машины пока, — я специально выделил последнее слово, — недостаточно 'а» — надёжны, «б» — дёшевы для массового производства.

— Но потери пилотов шагоходов снизятся…

— Ребятушки, — я аж руками развёл, — вы почему забываете, что говорите именно с пилотом шагохода? Ну, потери, да. Такова судьба казацкая: или ты — или тебя! Вы что, думаете, я каждый раз не молюсь перед выходом на боевое? Так каждый молится. И если я буду в «Архангеле», вы что думаете, молиться не буду? — круг пришибленно молчал. — Оно, конечно, ежели твой шагоход в чём превосходит противника — это здорово. Но ежели боевая ненадёжность, да и цена ремонта будут таковыми, как вы мне тут расписали — да пашись оно конём! Чушь и ерунда это всё. Буду на «Саранче» бегать, как раньше.

— Опять вы о «Саранче»? — давешний сту́дент словно обрадовался возможности переменить тему.

— Да, а что такого?

— Вы так и не предъявили доказательство того, что этот шагоход у вас есть!

— То есть, слова дворянского вам недостаточно? Вы кого вруном навеличили, милсдарь? А? А ежели я его сюда, пред очи вашей, мать её итить, инженерной комиссии предоставлю, что делать будете? Независимую козью морду строить?

— Ваши заявления проистекают лишь из того, что транспортировка якобы имеющейся у вас техники в университет невозможна, — он весело оглянулся на присутствующих. — Пешая дорога из вашего… как вы там говорили… Карлука?.. займёт изрядное количество времени, и всегда можно прикрыться тем, что студент обязан присутствовать на лекциях и, следовательно, надолго отлучиться не сможет!

— А то уже не ваша печаль!

— И на чём же вы его сюда доставите⁈

— Да хоть на дирижабле личном!

Сту́дент оглядел собрание.

— Господа инженеры, нас явно и злонамеренно обманывают. Мало того, что по заявлению сего хорунжего, у него есть новейший шагоход англов «Локуст», так ещё он утверждает, что у него есть личный дирижабль. Это возмутительно! Ставлю на голосование вопрос исключение хорунжего Коршунова из состава нашего клуба!

— Да я ещё и не вступал в ваш кружок по интересам!

— Господа, прекратите!

— Что прекратить? Не будь я предупреждён, что это просто спор, сотрясение воздуха, я бы уже давно вызвал некоторых тут…

— А-а, значит, решение спора путём применения грубой силы?

— А как с вами иначе-то?

Несколько человек шумно бросились словесно нас разнимать…

Что-то мне тут разонравилось окончательно. Штафирки оголтелые, пень горелый! А ежели?

— Стоп! — я поднял руку. — А ежели, — повторил я мысль, — в течении двух недель я предоставлю «Саранчу»… ну, или «Локуст», как вам удобнее, вот в этот вот ангар? Что вы скажете?

— И непременно на вашем дирижабле? — поддел студент.

— Именно. На моём личном дирижабле по имени «Дельфин», на площадку новосибирской грузовой станции. Можно было бы и прямо сюда, но, я так понимаю, небо над университетом закрыто.

— Я, я, я…

— Что, я-я? Признаете при всех себя вруном и зазнайкой?

Студент набрал воздуха в грудь.

— Знаете ли, милсдарь, я полностью уверен в своей правоте, да!

— Что ж! — председатель Швец всё-таки вскочил и встал между нами, как судья, разведя в стороны руки: — Предлагаю всё же не доходить до явных оскорблений и остаться в рамках пари. Господин Коршунов принимает на себя обязательство предоставить на рассмотрение клуба англский шагоход новейшей системы, что в случае исполнения будет чрезвычайно интересным и, без сомнения, обеспечит господину Коршунову почётное место в нашем клубе. В этом случае господин Печорин должен будет принести господину Коршунову публичные извинения и, как было озвучено, признать себя лжецом и… мнэ-э-э… самонадеянным…

— Зазнайкой! — перебил я.

— Хорошо, пусть зазнайкой.

— А-атличнА! Забились! О прибытии дирижабля я сообщу вам заблаговременно! — я покинул заседание кружка по вооружению и… решил завернуть в тир. Не зря! Место свободное нашлось, пострелял, душу отвёл, потом Ивана встретил, рассказал ему про новую попытку влиться в университетские ряды.

ОПЕРАТИВНО

Великий князь, как положено было ожидать, начал безудержно ржать над моими новыми приключениями:

— Ну, Илья, ну, ты дал! Не можешь ты без коллизий!

— А чего они? — вполне добродушно после стрельбы проворчал я.

— Вот именно! Ишь чего! — Иван снова захохотал. — Это хорошо, что ты мне рассказал! По-любому ведь, начнут ко мне подкатывать, выспрашивать про тебя. Так бы я, не знаючи, всё и выболтал. Но тепе-е-ерь… Могила! Ни за что и никому! Очень уж мне хочется поглядеть на их вытянутые рожи! — он промокнул выступившие от смеха слёзы. — Э-э-э… только ты уж меня обязательно позови на выгрузку «Локуста», такой спектакль!

— Приглашу, чего уж.

Великий князь вытащил из кармашка часы, щёлкнул крышечкой:

— Времени ещё навалом. Поехали, посидим где-нибудь?

— Так у меня ж приказ неделю территорию не покидать?

— Ну… — Иван поморщился, — ради такого случая попрошу выделить нам дополнительную пару полицейских. Будешь под непрерывным присмотром, это дозволительно. Да не хмурься! — он слегка толкнул меня в плечо. — Я уж понял, девиц тебе не предлагать. Так — посидим, поглазеем.

Не очень-то я хотел глазеть на что-либо, пока на меня глазеют два караульщика, но тут Иван сказал фразу, которая изменила моё решение:

— Я так понимаю, тебе срочное вызов домой отправить надо. Вот и заедем в военно-воздушный порт, попробуем кому-то из твоих по междугородной связи дозвониться. А если не дозвонимся, отправим телефонограмму. Они там на узле связи круглосуточно дежурят.

Это дело и решило.

Эх, хорошо быть Великим князем! Возможно, это открывает не любые, но почти любые двери уж точно. Чёрная бронированная «Победа» с тонированными стёклами и явно куда более мощным, чем у моей машины, мотором, домчала нас до Военно-воздушного порта в полчаса. Далее Иван Кириллович объяснил несколько оторопевшему дежурному подпоручику, что это не инспекция и не тревога, а его, Великого князя, общественная необходимость (так и сказал, общественная, а не личная!), и если господин подпоручик будет столь любезен помочь, ему будет благодарен весь состав исследовательской группы маго-университетского клуба по исследованию возможностей применения магоэнергетических компонентов в новейших образцах вооружения, а также он, Великий князь, собственной персоной…

Подпоручик побледнел, попросил обождать минуту и умчался куда-то в глубину коридоров.

— А почему «общественная»? — тихонько спросил я.

— Это для отца, — также шёпотом ответил Иван. — Мало ли, вздумает меня распекать, что я дурью маюсь — ан я ему сразу предъявлю: извольте, папенька, всё для блага научно-студенческого сообщества!

— Понятно.

— Ну, для блага же?

— А ка-а-ак же. Исключительно! — мы переглянулись и слегка хрюкнули.

Дежурный унтер за пультом делал вид, что он полностью поглощён прослушиванием входящих сигналов.

Наконец примчался подпоручик:

— Ваше императорское высочество! Разрешение на установление связи получено!

— Вот и чудно. Илюха, давай, говори номер.

Ох, жаль, в Карлуке у нас телефона нет! Так бы я прямо домой позвонил. С другой стороны — хорошо, что у Афони в конторе он есть!

Контора, однако ж, не отвечала.

— Верно, все по домам разошлись, — с сожалением предположил я. — У нас ночные смены редки. А по другому номеру можно?

— Конечно! — с готовностью встрепенулся подпоручик. — Диктуйте!

Я назвал номер Виталия, у него одного из первых в городе частных телефонов установили — почтмейстеру по должности положено.

— Есть соединение! — сообщил унтер и торопливо передал мне слегка шипящую трубку, из которой строгий Виталин голос сказал:

— Чернов у аппарата!

— Виталий, братец! — радостно закричал я. — Слышишь меня?