Он кивнул. Судя по всему, авторитет мой, после появления бомб вырос в его глазах прям неимоверно. Это он ещё про кольт не знает. Мда, не перестарался ли я? Ну, будем посмотреть.

СОБСНО, БИТИЁ

Раздался ещё один резкий звонок. Видимо, начало действий нападающих? Я вернулся в комнату, прошёл, посмотрел. Из мебели только сломанный стол. Тоже неплохо.

— Помоги, Андрей! — на его вопросительный взгляд, пояснил: — Загородим лестницу.

Мы довольно быстро приволокли сломанную деревяху и перегородили лестничный пролёт. Не знаю, как там остальные чего думают, я намерен оборонять этот ящик до последнего. Судя по насупленным бровям Демидова, его одолевали подобные же мысли. Стоим, ждём, смотрим. А нападающие чего-то не торопятся. Может у них, как и у нас — разброд и шатания?

Эти соученики, что внизу-то остались, разбрелись по периметру зала, кое-кто в комнатах попрятался, но так всё бестолково, что аж глаз дёргается… И одна дамочка стоит, прям по центру зала — как мишень, блин! Кажись та, что вся в брильянтах была. А нападающих всё нет. Хужее нет, ждать да догонять. Пока суть да дело, прошёлся еще по нескольким комнатам. В одном доска учительская на стене висит, и парта облезлая. У них тут что, классы какие были? Или чего? Впрочем, мне-то это знание без надобности. Главное, что отодрать доску от стены удалось без особых проблем. Правда пыли поднялось, мама моя. На грохот заглянул Демидов.

— Хватай её, устроим хоть какое укрытие.

— Дело, Илья! — мы отволокли и установили доску с партой вдоль перил заграждения. Ну хоть какая-то защита. Да и не видно нас вот так сразу. Андрей оценил баррикаду, одобрительно кивнул: — Вот ты прошаренный, а! У оружие у тебя есть, и укрытие организовал… Главное щас все эти задумки не похерить.

— Это да, прям в точку.

Пока таскали рухлядь, внизу началось движение.

Наконец-то появились противники! И надо отметить, красиво появились. У них-то боевое слаживание явно было на пять. Почти во все окна и двери первого этажа заскочили фигуры в темных комбинезонах и легких шлемах. Вот, по-любому, у них это не первое занятие. Ты смотри, заходят по трое, первый щит держит, а за его спиной двое заклинаниями пуляются.

А наши как бестолочи, ну ей Богу. Нет, оно конечно, и экстерны заклинаниями кидаются. Вот даже и выстрелы зазвучали. Однако, как говаривал наш атаман, «без огонька». Но больше всех удивила меня девица, что в центре зала осталась. По ней-то больше всех лупили, а она стоит себе, улыбается, как блаженная. И искорки такие зеленые вокруг неё вьются.

— Чего она не прячется-то?

— Это Дашка Морозова, сроду она не пряталась, — пояснил Демидов и протянул: — Ой, что щас буде-ет!

Внизу к Морозовой бросилось три тройки. Наверное, с контактными заклинаниями — они ж завсегда самые сильные. И только нападающие подбежали к ней, как Демидов рванул меня за ремень:

— ЛОЖИСЬ!

Я разом упал за доску, решив, что Андрей что-то увидел. Как оказалось, не увидел, а знал. Внизу завыло, зашелестело, и температура разом упала градусов на сорок-пятьдесят. Ни хрена ж себе! Это кто так чем кого?

— Вот же Д-д-дарья-мороженщица… — Демидов, стуча зубами, организовал вокруг нас согревающий барьер. Я сквозь вой бури разобрал только, потому как мы плечо к плечу за баррикадку упали.

— Хочешь сказать, это она одна? — перекрикивая свист и чирканье по доске ледышек, спросил я.

— Она! — проорал Демидов. — Страшной силы магиня, только вот с ёмкостью у ней проблемы. Вот и носит кучу брильянтов-амулетов. Все считают, что для выпендрёжу: как же, она — Морозова! А это — чисто как накопители. Она как-то жаловалась, что только нефрит круче энергию собирает, а не по статусу, семья не одобряет… Ну и этак от души жахнуть-то ей редко когда удаётся. Вот и отводит душу…

— Сильно! Думаешь, из супротивников-то ещё кто «живой» остался?

— Должны. Полагать надо, там тоже не мальчики для битья собрались.

Я осторожно выглянул из-за доски. Мальчиков «не для битья», которые полезли к Морозовой, разметало от стоящей в снежном вихре девушки. Снежная королева, блин! И у шестерых амулеты алым горят! Но вот, кажется, вихрь потерял устойчивость, Морозова словно качнулась в гигантской снежной качели, и раздался взрыв. Температура упала ещё градусов на 20. Вот прям как у нас в Иркутске, в феврале месяце — минус сорок, а может и пятьдесят, не иначе. На первом этаже прям сполохами замелькало красное. Там, вообще, условно живые-то есть? А морозные Морозовские эффекты ещё не закончились. Вихрь сбился с точки привязки и принялся свободно гулять по ангару. Судя по воплям внизу, это никому не понравилось. Окончательно он стих, ударившись в «нашу» лестницу. Скрипнул слегка проволоченный по ступенькам стол. И всё утихло. Мы тихонько, как мыши, сидели укрывшись за доской. Минут пять внизу было всё тихо. Потом кто-то матюгнулся и осипший голос произнёс:

— Дашка точно всё?

— Ага, у неё амулет красный.

— Слава тебе Гос-споди!

— Вы, господа недоросли, почему щиты от температуры не поставили?

— Ну так тут же не только Морозова! Тут и другие могли…

— Экстерн всё?

— Кажись да…

На этих словах с криком: «С-суки-и-и-и!» — Демидов метнул вниз бомбу и лихорадочно принялся стрелять. Вот только верёвку-то он не дёрнул! Бомба бесполезно плюхнулась посреди зала, а ледяной шип завершил красивое выступление Андрюхи.

— Вот теперь всё! — донеслось снизу. — Псих какой-то!

И как меня на этих словах злоба взяла. Прям как в том трансваальском вагоне. Аж до красного в глазах. Не высовываясь из-за доски, я перекинул вниз две своих бомбы и выдернул «кольт». Маны оставалось только на щит, так что обойдёмся огнестрелом.

Внизу глухо бумкнуло два раза, а потом, когда я уже собирался стрелять, рвануло ещё раз. Видимо, демидовская сдетонировала. Ну, мне же легче. Опять тишина.

— Проверить второй этаж!

С-сука, знать не всех зацепило.

— Лестница перекрыта!

— Ко второму входу!

Блин горелый, тут ещё вход есть? Ползком перебрался в комнату с «ценным грузом». Теперь за угол и ти-ихонечко выглянуть. Через стол пытались перелезть трое. Пришлось их угостить выстрелами. Маты. Значит попал. Но пока красным не мигает, а это плохо. В ответ прилетело несколько огоньков, но как-то неубедительно. Мимо и слабо. Перезарядился, а то кончатся не ко времени, и достал саблю. Комнатка маленькая, может, кого успею рубануть. Пока мысли суматошные гонял, прям через перила снизу на галерею запрыгнула фигура в чёрном. Не чинясь, встретил её тремя выстрелами, да ещё и саблей напоследок рубанул.

— Сука!

Прыгун сполз у нашей с Демидовым бывшей позиции. Что приятно, амулет красным сияет. Прям рождественская гирлянда, ага!

С криком:

— Командир! — кандидат на премию вылетел прямо на лезвие сабли и стёк на пол. Оно, конечно, смягчение, все дела, но ежели вы на кусок стали брюхом напарываетесь — приятного мало. Высадил оставшиеся патроны в обойме в тех, кто на лестнице копошился. Но не попал. Словил пару ответных попаданий в щит и понял, что я всё — по энергии практически пустой.

— Ты живой там? — неожиданно прокричал знакомый голос.

— Сокол, ты давай, сам проверь, я ж тебя как родного встречу! — ах ты ж, пень горелый, для кольта-то обойма последняя. Есть ещё в сапоге малыш, но то… такое.

— Давай ты нам ящик отдашь, и все рады будут, а?

— А, может, он тут где-то, внизу? — вполголоса спросил кто-то.

Ну-ну, пусть поищут, ага.

В ответ шикнули и зашептались.

Шушуканье на лестнице. Чуть поскрипывание справа. Крадутся, аспиды.

Рывком высунулся у пола и почти в упор расстрелял двоих. Всё. Патроны у кольта — ёк. Тихонько достал браунинг. Ну, чего? Шесть мелкашек и сабля с ножом.

Внезапно раздался мерзкий звонок.

— Да ну на… — это от лестницы. И в ответ в полный голос:

— Да не может быть, а⁈

— Вот ты везучий, Коршун! — а это уже голос Ивана. — Вылезай, конец зачёту. Продержались вы по времени.