* Примерно так:

https://ru.wikipedia.org/wiki/Палаццо_Гонди#/media/Файл: Palazzo_Gondi_facciata.jpg

И этот особняк своим стилем очень на него похож. Различия, конечно же есть. Тут и арочная дверь по низу одна, пусть она и шире, и окон на одно меньше, но талант местного архитектора выплеснул ничуть не хуже, чем у старого флорентийца. Пусть я не знаток архитектуры, но выглядит всё на редкость гармонично.

— Доброе утро. Я управляющий поместьем Олай Бригит Редингорткрафф Двенадцатый. Двенадцать поколений моих нашей семьи являются потомственными слугами Рода Хая, — отвлёк нас скрипучий голос откуда-то сбоку.

Мда-а… Одного взгляда на этого, двенадцатого, мне хватило, чтобы понять, что мы с ним не уживёмся никогда.

Этакая высокая худая белесая пожилая личность, старательно маскирующая лысину на голове, но имеющая сверхпышные бакенбарды и спиралевидные усы в два полных оборота. Это существо было наряжено в какое-то подобие кителя, которому запросто могли бы позавидовать генералы небольшой африканской страны. Те тоже любят украсить себя так, что под лентами, аксельбантами, украшениями и наградами не сразу сам китель разглядишь.

— Хочу сразу предупредить, что в хозяйском особняке отделан лишь первый этаж и всего лишь по паре помещений на втором и третьем этажах. Кроме того, все потомственные слуги в случае продажи имения будут вынуждены его покинуть, — со зловещей улыбкой выдал злобный старикан, вполне очевидно, считая им сказанное, как какую-то непреодолимую проблему.

— И кто же в таком случае здесь может остаться? — постарался я скорчить самую жалостливую физиономию и не рассмеяться при этом.

Очень хорошая новость. С этим чопорным пердуном, разукрашенным, как новогодняя ёлка, мы бы точно не ужились.

— От силы одна кухарка, пара молодых служанок, истопник, садовник с сыном — помощником и трое сторожей. Как вы понимаете, никакого присмотра и контроля за ними не будет, — сгофрировал лоб управляющий, справляясь с ответом.

— Печально. Но раз уж мы приехали, то всё-таки хотели бы осмотреть сам дом и территорию, — успокоительно похлопал я батю по плечу, уловив его желание вот-вот вступить в разговор.

Управляющий не соврал. Первый этаж был отделан. Я лишь слюни пустил было, увидев фонтан, выполненный в мраморе, находящийся в фойе дома и отключенный ввиду зимнего времени и отсутствия хозяев. Его огибали две шикарные каменные лестницы, уходящие на второй этаж. Их украшением стала резьба по камню.

Остальные помещения первого этажа тоже порадовали. Отлично оборудованная кухня. Какое-то подобие бани с небольшим бассейном, с которой ещё надо разобраться, прачечная, снабжённая незнакомыми мне агрегатами и пара больших кладовок. Назначение двух других больших комнат пока осталось неясным. По крайней мере словосочетание — гостиный зал, важно произнесённое управляющим, мне ничего не дало. Зал знаю, гостиную знаю, а гостиный зал — нет.

Питание и вина располагались в подвале, а вот в помещение лаборатории бывшего хозяина доступа у управляющего не было.

На втором этаже был ещё один зал, обеденный, довольно в высокой степени готовности, и четыре гостевые комнаты, из которых две можно считать подготовленными к установке мебели.

Хозяева предполагали свои апартаменты разместить на третьем этаже, откуда открывался изумительный вид на море и горы. Архитектор так хитро выставил месторасположение особняка, что, подойдя к окнам спален, можно было посмотреть и на то, и на другое.

Самая большая спальня, на два окна, была, на мой взгляд, метров под шестьдесят — семьдесят, и именно она оказалась с отделкой, да ещё с какой.

Короче, родителям спать уже есть где, надо только мебелью озаботиться.

А рядом с ней была чисто девичья спаленка. Очень светлая и уютная.

Терраса на крыше дома меня просто убила. Она была примерно на треть площади этажа, и естественно, смотрела на море. Это же черт-те знает какое барство — сидеть тут утром, попивая чай и наблюдая за восходом солнца над морем!

Ух. Как же лихо я рассуждаю. Словно уже купил этот особняк. Но нет, мне ещё не все прелести этого райского уголка показали, судя по намёкам и переглядыванию слуг, стоящих у дверей.

— Будет лучше, если к морю вас проводят по длинной дороге, а обратно вы вернётесь по короткой, — напыщенный старик махнул рукой двум слугам, посчитав на этом свою миссию выполненной.

Не знаю, как правильно назвать небольшой парк, разбитый в имении. Мне он больше напоминает сад с проложенными по нему дорожками. Метрах в ста пятидесяти от хозяйского дома мы заметили несколько добротных коттеджей, ранее скрытых рельефом и деревьями.

— Здесь живут потомственные слуги, а остальные вон там, — указал рукой один из сопровождающих на двухэтажный барак довольно скучного вида.

Вскоре тропа привела нам на берег горной речонки, судя по всему, изрядно обмелевшей по зимнему времени. Долго рассматривать горную реку не пришлось, шагов через пятьдесят она красивым водопадом, с высоты в пару метров, впадала в небольшой пруд с кристально чистой водой, на берегу которого располагалась недостроенная каменная беседка весьма приличных размеров.

— Тут всегда прохладно, пусть и в самую лютую жару, — кивнул на беседку один из слуг, — Вода в реке всегда холоднющая, даже посреди лета, а в самом озерке толком и не искупаешься, ноги холодом сводит. Зато в летнее пекло в беседке просто рай. Вроде прибежишь сюда весь в поту, очумелый от жары, посидишь немного, ополоснёшься из ведра и снова себя человеком чувствуешь.

Меж тем, дорожка повела нас через молодой виноградник, разбитый на трёх террасах, и вывела к морю. Вырубленные в скале восемь широких ступеней вели на небольшой пляж в уютной каплевидной бухте. Спускаться к морю, весьма неприветливому в зимнее время, мы не стали. Посмотрели сверху, и решили возвращаться.

Обратно шли по "господской дороге". Она раза в три шире, чем остальные дорожки, по краям растут розы, и на пути нам встретилась пара лавочек.

— А что там? — показал я на другую сторону участка, где мы ещё не были.

— Так это… — переглянулся слуга со своим коллегой, — Там жёнка садовника с дочками на арендованных ей участков огородничает. Договор у неё с бывшим хозяином. Треть урожая нам отдаёт, а остальное себе забирает.

— И что? Всем хватает?

— Я уже эти овощи есть не могу. Ни в каком виде, — признался напарник нашего гида, — Управляющий нам мясо раз в месяц покупает, и то, на один зубок. На рыбе только и живём, благо, её тут вдосталь.

— И кто её ловит? — живо заинтересовался я, считая себя неплохим знатоком рыбной ловли.

— Так я и ловлю. У меня на реке четыре ловушки стоят, а когда погода благоволит, то и к морю выхожу. Зимой оно не очень хорошо получается, от случая к случаю, а вот если весной или летом посреди ночи выйти, да в погоду попасть, то можно много поймать. Бывали у меня случаи, когда приходилось парней будить, чтобы помогли улов донести.

— Погоди, а на что ты ловишь? — понемногу начал я понимать, что весь мой опыт рыбалки трещит по швам.

— На сеть — накидушку, на что же ещё? Летом, когда жара, рыба по ночи в плотные стаи сбивается, чтобы у нашего сброса с пруда постоять.

Чуть подумав, я согласно кивнул головой. Ещё бы по жаре там рыба на сбивалась в стаи. Сладкая пресная вода, да обогащённая кислородом и всякими насекомыми — это для рыбы, как ресторан с кондиционером, где всё подают на халяву.

Отпустив слуг, мы не спеша подбрели вверх по дорожке, обмениваясь впечатлениями.

— Думаю, мы напрасно потеряли время. Ваша знакомая лэра просто пошутила над тобой. Решила показать тебе ту пропасть, которая отделяет аристократов от нашего сословия, — высказался угрюмый отец, как только слуги отошли на достаточное расстояние и не могли нас слышать.