Ор за тяжёлыми дверьми стоял такой, что рядовые сотрудники на своих местах тряслись, как осиновый лист, сидя за столами, изгрызая карандаши да перья и обливаясь холодным потом.
— Это провал!!! Вы понимаете, что это — провал⁈ Меньше 40 процентов! Вы понимаете, чьи головы и в каких количествах полетят не сегодня-завтра, если мы вот прямо сейчас не установим его причины и не найдем ответственных⁈ — Причем в слове «ответственных» практически все отчетливо услышали «крайних».
Городской глава обвел усталым взглядом присутствующих.
Обсуждение результатов «Главной битвы за город» шло на очередной круг, накаляясь и набирая обороты. Прибывали всё новые и новые лица, звучали новые доклады. И паниковать представителям власти было отчего. Если количество уничтоженных при зачистке теросов было вполне вдохновляющим, количество погибших в бою — по предварительным данным что-то порядка тысячи — вполне приемлемым, разрушения, полученные городом, даже ниже прогнозируемых, то список обладателей Божественного права напоминал расстрельную статью. Что радовать, естественно, никого не могло.
— Нечего тут на меня махать! — командующий округом Петровский гордо расправил плечи, став ещё крупнее и представительней. — К упущению диверсии Вайсберга армия отношения не имеет! Это не её компетенция!!! Наша задача состояла в защите города от теросов, и Красная Армия с нею справилась. Причем, справилась блестяще! Поиском желающих в обход Советской власти поживиться ресурсами Лакуны, занималось ОГПУ. Отлов же тех, кто хотел влезть в бой с теросами без санкции, вообще был обязанностью Особого отряда, который, на минуточку, мне не подчиняется!
— Вот именно! — предупреждая очередной шквал обвинений в головотяпстве, вскочил со своего места товарищ Красный, — наши московские товарищи, присланные в город «для усиления», отодвинули меня и моих людей от руководства и планирования операции по поиску возможных нарушителей! А теперь вы хотите повесить на Новогирканское отделение ОГПУ проникновение в город контрреволюционных элементов? Не выйдет! Мы честно выполняли приказы вышестоящего начальства!
Это был поистине уникальный случай, когда Красный с Петровским выступили «единым фронтом», яростно отражая все попытки «пришлых», повесить на них случившийся «залет».
— Как нам удалось выяснить, Вайсберг попал в лакуну не через «врата», а через родовой портальный артефакт. Так что мы физически не могли их перехватить… Прочих же «нарушителей» удалось оперативно выявить и нейтрализовать, — глава вышеназванного спецотряда понимал, что в случае чего, вину попытаются повесить на него, но без боя сдаваться не собирался.
— Но ведь сначала кто-то пронес портальный маяк у вас под носом! И только потом его активировал! — парировал один из собравшихся, но тут же стушевался — уж больно недобро сверкнули глаза у обвиняемого мага пика четвертого ранга.
С места поднялся представитель комиссии СовНарКома Яков Леонидович Мельников, упираясь пальцами обеих рук в стол, он словно навис над собравшимися. Спокойным, уверенным взглядом осадил готового взорваться уполномоченного от ВКП(б), прибывшего вместе с ним, и произнёс, полностью гася стихающий гвалт:
— Товарищи! В сложившейся ситуации нужен спокойный анализ фактов, а не взаимные обвинения!
Следует отметить, что, в отличие от кипевшего партийца, этот представитель верхов во время заседания, в основном, помалкивал. Задал лишь несколько вопросов (по делу), выслушал сумбурные ответы и снова умолк, оперев подбородок на кулак. Да что-то черкал в блокноте. Он, конечно же, как и все собравшиеся, понимал, чем им грозит позорно малый процент Лакуны, завоёванный для Советов. Понимал, что вмешательство в боестолкновение лазутчиков, нагло укравших Божественное право у страны рабочих и крестьян, больно ударит по организаторам обороны Города. Понимал, что попали они, как кур в ощип, и отдуваться перед партийным руководством лично не хочется никому, а значит, вину за случившееся, как сифу, все будут перекидывать друг на друга. Но понимал и то, что стрелочника надо искать грамотно. Так, чтобы общее дело и уже налаженная работа не пострадали, а установленные связи не порвались.
— Давайте рассуждать и думать, как представить имеющиеся данные в правильном свете. Итак: СССР имеет Божественное право на владение 38, 93% Лакуны. Это мало и это плохо, но изменить уже ничего нельзя. Далее: 2,6% в совокупности принадлежат отдельным гражданам, проявившим себя в сражении или перед ним, которые, выказали желание передать свою долю в управление государству. Так что уже сейчас можно говорить с определенной уверенностью, что доля под управлением Советов превышает 41, 53%. Более чем уверен, что под контроль властей будет передана и доля, полученная… подскажите мне, (благодарю вас) отцом Викентием. У меня есть основания полагать, что он не будет передавать свою часть земли Церкви, как и сам заниматься ею не станет. А это — плюс еще 3,4%. И вот мы уже близки к 50%! Разве вас это не радует, товарищи? Мне, правда, несколько непонятня ситуация с этим… Как его? — функционер полистал свои записи. — «Королём Теней»…
— Уголовник. Матёрый, — подал голос товарищ Красный. — Как только Божественное право было зафиксировано, сразу нарисовался его племянничек с уже готовыми документами от этого «Короля Теней», — ОГПУшник саркастически усмехнулся от такого «имени», но комментировать не стал, ведь оно отобразилось на обелиске, а потому ныне было вполне официальным. — По ним он передает в управление государству свой процент в случае признания невиновными его и ряда его людей.
— Сможем ли мы на такое пойти без серьезного падения авторитета власти?
— Вполне, — кивнул Красный.
— Вот видите! — просиял москвич.
— А Канисы? А прочие аристо? — снова плеснул маслица в огонь Савелий Евграфович, и сам того не заметив, запустил новый виток едва остывшего напряжения. — Эти добровольно ничего не отдадут и не передадут, — чувствовалось, что эта заноза жалит его, пожалуй, больней всего в силу давней неприязни.
— А Вайсберг⁈ — подул на заплясавший огонёк Алексей Михайлович, — Ведь он же натуральная контра! Пережиток империи и очень опасный персонаж, который ныне является не только носителем родового Фамильяра, но и обладает Божественным правом!
«Ну вот, опять!.. — мысленно простонал представитель СовНарКома и откинулся на спинку стула, — паникёр хренов!»
Как же трудно было с ним работать!
Слушая, как всё больше распаляется Огнев, Яков Леонидович, неодобрительно покачал головой. Да, товарищ Огнев слишком любит «блюсти», «недопускать» и «расследовать». Неукоснительно следуя «генеральной линии» и всевозможным «заветам революции», порой доводит ситуацию до абсурда или частенько провоцирует самые неприятные последствия.
Истоки этой проблемы Мельникову были хорошо известны. Состоять в коммунистической партии и зваться Алексеем Михайловичем, а ещё иметь от рождения фамилию Романов…Тут ты или станешь «самым ярым и непримиримым» или тебя сожрут на первом же повороте, обвинив в чем-нибудь контрреволюционном. И смена фамилии на Огнева тому не шибко помогла. Как звали его за глаза «Царем» или «Тишайшим», так и называть продолжали…
Лирика это всё, лирика! Сейчас главное, чтобы Алексей дров не наломал, или хотя чтобы разлет бревен не задел меня, пронеслось в голове у Мельникова.
— Вайсберг уже прислал человека с прошением о репатриации, — сообщил Ворон (нашёл время!). — Он изъявил желание жить в городе предков в соответствии с советскими законами и передать в управление Союзу свою территорию Лакуны.
— Это делает его только опасней!!! — горячий москвич вытаращил глаза и застучал кулаком по столу. — Нужно срочно найти способ его арестовать или депортировать!!!
— Но сам Павел Оттович против Советов не воевал! Нам даже предъявить ему нечего, кроме родства со старым губернатором! — язвительно ввернул товарищ Красный.
— Да и кто будет производить арест? А главное — по чьему приказу? — Савелий Евграфович воззрился на уполномоченного от ВКП(б), требуя дать немедленный ответ на затронутый тем вопрос.
