— Поздравляю! Герой! Настоящий герой! Ну, теперь крепись, отрок! Будет жарко! — хохотнул и исчез так же быстро, как и появился. Мне показалось, или он был немного «подшофе?»

А в стане чиновников тем временем явно шла дискуссия, и почему-то шепотом. Ворон бросил беспокойный взгляд в мою сторону. Вовремя прислушаться я не успел, поэтому выхватил лишь обрывки фраз — «боестолкновение» и «Баку». И как это касалось меня? Для тревоги информации было недостаточно, да и после сражения я был откровенно выжат, что тот лимон, соображал со скрипом, а потому решил просто ждать.

И вот официальные лица развернулись и направились в мою сторону.

— Василий Степанович! — Ворон шагнул ко мне первым и учтиво пожал мою руку. — Как мы рады, что Вы успешно выбрались из Лакуны! Мы так волновались за Вас! Но, судя по Вашим достижениям, видимо, совершенно напрасно. «Почему нельзя говорить, сразу по существу?» Но о них мы поговорим чуть позже и более обстоятельно, правда? «А то! Кто бы сомневался?» А сейчас важно другое. У нас с Вами, осталось ответственное дело — Комиссия Фамильяров.

— Да, — в разговор вступил другой чиновник, — вас ожидают в городском госпитале. Там Вас обследуют, проверят самочувствие после битвы, при необходимости окажут медицинскую помощь. А потом уж и на Комиссию.

— Хорошо! — бодро отозвался я. — Только я не один, — и простёр руку в сторону склона холма, где лагерем стал мой отряд.

Чиновник обернулся в указанном мной направлении, потом перевел взгляд с сомнением на Дружка и Кузю.

— Мда… Это проблема… Пожалуй, волка и этого…

— Покемона.

— Покемона… Вы можете взять с собой. А вот куда остальных пристроить?..

Из-за плеча начальника высунулся какой-то мелкий чиновник:

— На Тагильской улице имеются казармы с конюшнями! Если выделить сопровождение, то всех можно отвести туда и разместить! Там и для шерстяного слона место найдётся. Если, конечно, Ваши звери буянить не будут.

— Хмм… — я сделал вид, что задумался. Хотя для меня было совершенно очевидно, что идея — тухляк. Надо быть полным дураком, чтобы оставить в населённом пункте толпу метаморфов, страдающих проклятием Голода, основательно выложившихся во время битвы и не имеющих доступа к пище. Сеном и зёрнышками моих оленей и единорогов не прокормишь. А Комиссия, возможно, дело не быстрое. Да они у меня там все свихнутся и полгорода разнесут! Хотя чиновники об этом, естественно, не догадываются.

А вопрос надо решать, и решать быстро!

«Алукард, а я смогу поддерживать связь с командой, если выйду из Лакуны?»

«Думаю, проблем особых не будет. Тут такие Врата», — Фамильяр махнул лапами на искаженное пространство, связавшее наш мир с Лакуной (солидная территория, между прочим — полпарка занимает). — Так что «сигнал» должен проходить беспрепятственно'

«Вот и замечательно!»

— Знаете, у меня есть более разумная идея. Пусть они патрулируют Центр Лакуны. Это, в конце концов, их дом. И с пропитанием хлопот лишних не будет.

Члены делегации дружно моргнули. И пока они не успели очухаться, я обратился к волку:

— Дружок!

— Гав!

— Да не «Гав», а пойди к нашим, скажи, чтоб двигались к границам центра Лакуны. Пусть патрулируют её. И передай Дамбо сумку — пусть отнесёт её в нашу пещеру. — Я вовремя вспомнил о сидящих в сумке питомцах. Им, конечно, до восстановления регенерировать и регенерировать, но если бы в госпитале из котомки полезли неведомы зверюшки — это был бы номер! А в пещере, как никак, и спокойней, и запасы имеются.

— Гав?

— Да, охоту разрешают! Если что — чтоб на рожон не лезли!

— Гав! — Дружок вильнул хвостом, подхватил зубами сумку и убежал.

Понятное дело, что все эти инструкции я передал волку ментально, и одновременно ментально же проинструктировал остальных метаморфов. А маленькая сценка была разыграна для посторонних. Люди должны понимать, что действия моих зверей санкционированы и, можно сказать, утверждены начальством.

А спектакль, тем временем, продолжался. Дружок подбежал к мамонту и что-то ему пролаял. Тот кивнул и пару раз протрубил. После чего звери поднялись, построились и походным маршем двинулись на свою территорию (разве что песню не затянули). Все, наблюдавшие это представление, лишились дара речи, выпучили глаза и уронили челюсти. Возвращение Дружка никто не заметил. Кстати, торбу мою он принес назад, но уже без обитателей. Я потрепал волка по холке и бодро обратился к чиновной братии:

— Всё! Проблема решена! Куда идти?

— А? — даже Ворон не сумел сразу совладать с изумлением. — Следуйте за нами.

И в окружении этой представительной делегации я, Дружок и Кузя отправились в Центральный госпиталь…

Тук-тук-тук…

Я выпал из приятных воспоминаний, снова ощутив пятой точкой своё рабочее кресло и увидев в зеркале свой растерянный, чуть блуждающий взгляд. Тряхнул головой и севшим голосом произнес:

— Войдите!

Дверь открылась, впустив заместителя председателя горисполкома Кирилла Витольдовича Ворона.

— Здравствуйте, Василий Степанович! — в руках чиновника, как всегда, была пухлая папка с документами. — Нам бы с Вами пару моментов обсудить…

Сентябрь 1926 г.

— Следуйте за нами, — произнёс Кирилл Витольдович Ворон, подавив изумление и профессионально включив деловой тон. Широким гостеприимным жестом он указал направление и в составе небольшой делегации мелких чиновников проводил меня, Дружка и Кузю до кареты скорой помощи. Перед нами услужливо распахнули дверцу и дружелюбно напутствовали.

В машине на меня тут же уставилось несколько пар любопытных настороженных глаз. Я улыбнулся спутникам в белых халатах, заставив их вжаться в жёсткие креслица.

— Чего это они? — удивился я.

— А ты себя со стороны видел? — Алукард усмехнулся, с интересом разглядывая лица окружающих, после чего превратился в мою мини-копию.

И точно. Ведь ободранный, покрытый пятнами неясной природы. И не только кровь там была. Всё-таки в прошедшем сражении, несмотря на то, что я располагался на «живой крепости», мне тоже прилетало не раз и не два. Особенно постарались летучие гады… Ведь, как оказалось, если бить молнией в пикирующую на тебя тварь, она оказывается и взорваться может…

Да и взгляд у меня был… Не помню я раньше за собой такого взгляда… Бешеный и при этом отрешенный, закаменевший, что ли?

— А чего ты хотел? Три месяца борьбы за жизнь в дикой, наполненной монстрами местности! Без подготовки. Тебя же даже как воина не воспитывали, ты у нас раньше был «гордым обитателем каменных джунглей». — Алукард снова обратился в переплетение щупалец с глазом, подлетел поближе и покровительственно похлопал меня по плечу. — Но не переживай, ты, можно сказать, встал на путь исправления!

Тем временем в транспорт втиснулся Дружок. Он с невозмутимым достоинством, как и подобает волку, устроился возле моих ног. А вот озорник-Кузя принялся косить лиловым глазом в сторону докторов, тянуть воздух носом и облизываться, а после и вовсе отправился исследовать салон.

Я высунулся в окно и, улыбаясь (хотя сейчас люди это воспринимали как оскал полубезумного), помахал провожающим. Парочка человек от такой экспрессии заметно присела. Но когда машина тронулась, а я, как ни в чём не бывало, ехал в ней и продолжал махать, всех отпустило. Пару раз официально махнув нам вслед, чиновная мелочь поспешила воссоединиться со своими боссами.

А те, как только мед. транспорт «с изъятым из Лакуны Избранным» скрылся за поворотом, резво попрыгали в свои машины и, подняв тучу пыли, рванули от обелиска в сторону горисполкома. И пока в госпитале, заполняя медицинскую карту, меня подробнейшим образом расспрашивали обо мне и всём моём родственном окружении — не пьюшши ли, не сумашедши ли (явно какая-то стандартная процедура) — в высоких кабинетах кипели совершенно шекспировские страсти. И переговоры там велись на весьма повышенных тонах и не всегда в дипломатических выражениях.