— Надо бы и мне с двумя мечами потренироваться, — вслух произнёс паладин, — А то всё фламберг, да фламберг. Видное солидное оружие, да скучно в каждый бой с ним идти.

— А щит неужто вражеская катапульта снесла? — удивилась немного Арекса, заметив, что кроме этого фламберга-то в руках у паладина ничего нет.

— Ха-ха, скажешь тоже, — гремел его голос, как массивный колокольный звон, гулко возвещавший о радости победы, — Я по итогу решил не брать его сегодня, и коню легче, и мне проще, — кивнул он куда-то вдаль, где у дерева был привязан его крепкий скакун, с нетерпением дожидавшийся, когда же королевский паладин вернётся на нём в крепость.

— А где же наш главный пленник? — произнесла Арекса, — Капитан сказал, адмирала решили оставить до суда Его Величества.

— Крэйн опять слишком много болтает, — улыбнулся белозубым ртом Эйверь, — Да связан он, на траве усажен, чтобы удрать никуда не вздумал. Скоро повезём пленников в Олмар.

Пока они с Эйверем болтали, сам капитан и Нина с Ильнаром прошли далеко вперёд, где лежали собранные Рихардом и его кадетом-стрелком собранные ими вещицы и продукты из вражеского лагеря, чтобы захватить с собой в замок.

— На вот, смотри что для тебя есть, — среди своих сложенных поодаль мешков, до которых они сейчас добрели, Крэйн поднял перевёрнутый шлем, переполненный свежее сорванными крупными лесными грибами.

— Ой, что это вдруг? — удивилась Нина, с удивлением и аппетитом глядя на содержимое.

— Боровики, подберёзовики, подосиновики, — отвечал тот, перечисляя, — Ты же у нас мясо не ешь, а грибы это что? Это «мягкое золото», «белое мясо», — называл он их кулинарные эпитеты, — Там в мешках ещё весенних опят целое море. Искал вас, а нашёл только их. У каждого дерева, плотные такие, — нахваливал свой «улов» Рихард, — Весенний грибной сезон начался!

— Ой, да не стоило… Спасибо большое! — улыбнулась Нина, густо краснея от такой заботы, — Грибы я люблю, это верно. Нам их нечасто подают, всё что в лесу находят либо местные в городе едят, либо в цитадели высшие чины.

— Теперь наешься, — заверял капитан, — Вы хорошо и храбро повоевали. Осада кончена, всё то, что будет полезно, солдаты доставят из лагеря да с поля боя в крепость. Тоже по пути подхватывайте, что найдёте, — напоминал он, — При тебе же есть мешок или сумка какая-нибудь в карманах? Переложи их, а то шлем не мой, взял у одного гвардейца. Если узнает, для какой цели, увидев «лукошко», наверняка рассердится.

— Заходят как-то два э-э-э-э… дворфа в таверну, — где-то позади слышался голос Арексы, попытавшейся немного оживить и взбодрить Тиля, выглядящего сейчас, словно некромант или вовсе вампир какой-нибудь, правда, вовремя сообразился, что «про эльфов» шутить отныне не следует и переиначила начало истории.

Из замка уже были посланы новые отряды и воинов, и рабочих, и даже прислуги, собирать с округи западных стен вооружение с трупов противника. Одни лезвия валялись в пепле, после магических вихрей, другие валялись на траве и земле, иные приходилось вынимать из плотно сжатых окоченевших пальцев мертвецов.

А тела потом велено было сволакивать в кучи и сжигать, словно прокажённых. Хоронить врагов королевства на кладбище, да ещё и не просто там воинов с различных герцогств, прислуживавших благородным правителям, а каких-то корсаров да лесных лиходеев, никто, естественно, не желал.

Походов в остатки вражеского лагеря и обратно приходилось делать несколько. За один раз всё оказалось унести невозможно, хотя на первый взгляд, казалось, что в нём и на поле брани у лесной опушки оставалось довольно мало ценного. На деле же королевству очень многое ещё могло пригодиться. Но в первую очередь, конечно, были очень сильно пополнены оружейни, где теперь было вдоволь сабель, кортиков и палашей.

Эйверь, молодой Вершмитц и оба кадетских капитана, участвовавших в миссии, вместе со своими воинами привели Лейтреда и остальных пленников к цитадели, где ожидал король вместе с Вайрусом Такехарисом. Из дверей в этот момент позади них вышел примицерий Корлиций с важным видом, преисполненный в своих глаза искреннего презрения к пленникам, проигравшим свою войну против королевской крепости.

Кисти его рук были спереди спрятаны в серо-зелёные рукава, словно в муфту. Очки он на этот раз не надевал, дневного света прекрасно хватало, чтобы всё увидеть и всех рассмотреть, в отличие от привычной возни с документами и бумагами, где нужно было подмечать каждую мелочь, а заодно иметь не дюжий опыт отличать подделки от подлинников или же находить какие-то неточности и расхождения между копиями приказов.

Во дворе неприятно пахло рыбой от выставленной на обозрения головы морского змея, что немного омрачало помпезное шествие под горны трубящих, умолкших лишь сейчас, когда военачальникам-победителям уже стоило заговорить со своим монархом.

— Вот он, ваше величество, — представил генерал худощавого пленника, разодетого в элитный дорогой костюм морского мундира, — главарь осады, адмирал Лейтред.

Джеймс подошёл ближе, вглядываясь в лицо с усиками и бородкой, оформленное длинными тёмными волосами из-под красивой синей шляпы, всё ещё прекрасно сидевшей на своём владельце, несмотря на ход последних событий. Фигура словно казалась ему знакомой, но он никак не мог сообразить, откуда именно.

— И кто же ты такой? — вопрошал король пленника, осматривая с интересом.

— Адмирал Лейтред, ваше величество, — манерно поклонился тот, правда без должных жестов руками, ибо те были сейчас связаны за спиной, ещё раз представившись уже самостоятельно.

— И что это такое? Имя? Фамилия? Прозвище? — хмурился монарх, а его допрашиваемый собеседник молчал.

— Лейт-ред? — проговорил Вайрус Такехарис, сегодня распустивший свой привычный хвост волос в переливающийся водопад блестящих прядей, — Лей-Тред? Ле-Трейд? Лет-Рейд? — перечислял он, пытаясь понять, что же это всё значит, — Чепуха какая-то…

— Вам не должно быть дела до того, как меня зовут, — отвечал тот, — Куда важнее, чем я могу быть полезен королевскому двору.

— Ну, это точно не Фандор, — произнёс Джеймс, подходя ближе и разглядывая пленника, — Эти глаза… — задумчиво промолвил король, вглядываясь во взор, вокруг которого зачем-то были обстрижены верхние и нижние ресницы, а также выщипаны брови, — Я знаю их… Кажется, знаю…

— И эта лилия, — смотрел монарх на вышитый узор, — Что это? Фамильный герб? У нас в Энторионе нет династий с лилиями в символике.

— Так, может быть, я стану первым, — горделиво заявлял немолодой и ещё не старый адмирал, глядя куда-то над головами представителей власти.

— Служил у вас на флоте, — предполагал Адельмар, — Оттуда и подался в пиратство. Что-то его, видать, не устроило.

— Возможно, что видел его вместе с Уолтером, — соглашался король, подозрительно вглядываясь в вытянутое лицо лидера осаждающих, — Поднимите бумаги, найдите мне, где служил этот Лейтред, — велел он Корлицию, — И заодно о золотой лилии тоже что-нибудь.

— Сию секунду распоряжусь, — кланялся тот с почтением, но развернувшись едва не подпрыгнул на месте, когда небольшие ступеньки ко входу в цитадель Олмара вдруг сменились на полыхающий неестественным свечением с переливающимися языками магического пламени круг, а тот вскоре остался лишь кольцом своей каёмки, когда изнутри виднелось богатое убранство убежище, и выходящие на порог архимаг Бартареон с матерью короля Сарой Темплин-Дайнер.

Позади них виднелись слуги, накрытый стол, постаменты с вазами и внутренний фонтан, но всё это в мгновение ока скрылось, едва портал затянулся. Волшебник таким быстрым способом провёл свою госпожу прямиком к смотру связанных пленников, не обременяя королеву-мать проходам по лестницам и коридорам замка, а сразу через магический портал вот так выводя наружу.

Она оглядела обезоруженных стрелков в их тёмных кафтанах и, казалось, тоже как-то странно и с прищуром узнавания вглядывалась в их главаря. Её длинное серебристое платье с бахромой у рукавов, с плотно приложенным воротом, каплей обхватывавшим морщинистую шею и золотыми узорами, вышитыми поверх бархатного материала выглядело сейчас парадным и роскошным, как раз подходящим для выхода в свет среди воинов-соратников и даже схваченных врагов.