Но и паладин короля представить не мог, что на восточное крыло сейчас грядёт настоящая осада. Войска разбойников не просто бездумно бежали с лезвиями на каменные стены, а тащили с собой лестницы, катили привезённые катапульты, делились на типы войск, так что арбалетчики неспешно маршировали сзади и поодаль, пока пешие разодетые во всё подряд бандиты рвались к подножью стен.

А видавший их Винсельт сейчас уже миновал винтовую продолжительную лестницу своей астрологической смотровой башни и стремительно бежал по коридорам, считая делом чести, поскорее доложить королю о надвигающейся опасности.

Вид со смотровой башни был отличным и удивительно красивым. Это было бы, пожалуй, лучшим местом для романтических свиданий, если бы не использовалось в военно-охранных целях для крепости, и заодно по большей части в качестве площадки обозрения и наблюдений для королевского астролога. И лишь, когда его по тем или иным причинам не бывало на месте, туда втихаря любили влезть или кто-то из местных юношей и девушек, или даже кто-то из знатных служащих в замке рыцаре мог пригласить даму сердца, или просто ночью пробраться скучающие кадеты, понаблюдать с высоты за всеми да поглядеть на звёздное небо.

Войско разбойников же в это время также со стремлением добраться до короля выбегало из лесной чащи на ведущие к городу Олмару дороги, заполоняли собой низенькие холмы и лужайки долины. Они были уж слишком хорошо вооружены для простых бандитов и речных пиратов, а количеством их набралось на несколько объединившихся банд, каким-то чудесным образом сплоченных вместе под чьим-то командованием.

Эта величавая фигура лидера устроивших осаду, в красивом тёмном военно-морском мундире, с синими узорами, помпезными, украшенными густой бахромой эполетами и позолоченными нитями тесьмы позументов, вальяжно шагала по, ещё сырой от утренней росы, траве. Так как в тени лесных деревьев без солнечных лучей ту ещё ничто не успело просушить.

Блестящие мужские сапоги, красивая шпага в явно подарочном, а не боевом футляре, грациозная шляпа с окрашенным в ультрамариновый яркий цвет пером хорошо сидела на длинных тёмных волосах, опускавшихся ниже плеч — весь внешний вид лидера несшейся на осаду армии резко выбивался на фоне одеяния подручных разбойников.

Его серо-голубые глаза выглядели немного странно из-за почти отсутствующих обстриженных по неведомой причине ресниц. Тонкие брови немного хмурились под ровным небольшим лбом, предвкушая грядущее сражение, пока он оценивающе разглядывал крепость.

Родовые гербы или знаки отличия на его наряде отсутствовали, за исключением золотого якоря морских военнослужащих внутри адмиральской звезды и симметрично вышитой с другой стороны мундира золотой лилии, не являвшейся, правда, чьим-либо символом из знатных аристократических семей. Что делал этот явно не бедный и, вероятно, всё-таки из некой благородной семьи моряк среди диких оборванцев можно было только гадать, а уж что задумал практически в самом сердце королевства, отправляясь вместе с подручными войсками пешком, даже без лошади, у города Олмара было и вовсе тайной, доступной лишь ему одному. Что он здесь делал, как собрал своё войско, спрятав за деревьями Оленьего Леса и справляясь к нему по реке Нисе, мог ответить только сам этот господин.

Ему было явно за тридцать пять, может быть, уже даже под сорок, но природа явно щадила его кожу и внешность, которая с выщипанными бровями и остриженными ресницами смотрелась странновато, но достаточно зрело, чтобы этот не массивный, не плечистый, а довольно худощавый и не слишком-то высокий человек мог по некому важному статусу позволить себе выступать главнокомандующим готовящейся осады. Однако по каким именно причинам ему, в парадной форме адмирала, подчинялись не только речные пираты, но ещё и разбойничьи банды оставалось загадкой.

Выйдя из тени деревьев в солнечные луки, как раз между тополями и ольхой, он просто встал и с довольной ухмылкой, увенчанной ровными черными усиками, и кратким треугольником такой же аккуратной смольной бородки под нижней выразительной губой, оглядывал несущуюся стаю своих вооруженных грабителей, посланных им же на королевский замок.

О чем думали эти вопящие безумцы, хоть и вооруженные весьма дорогими мечами, алебардами и луками, несясь на второй среди самых охраняемых замков королевства? Зачем этому моряку собирать здесь речных флибустьеров и лесных разбойников, и с какой целью пускать в априори проигрышный бой? Взять кучкой банд Олмар — это уже само по себе звучало просто смешно! И моряк действительно улыбался, очень зловеще и злорадно, предчувствуя участь своих отрядов, и ни капли их не жалея.

Сама битва его интересовала довольно посредственно, и цели победить этот человек лет эдак сорока или около того, похоже, что не ставил, иначе бы организовал всё куда более здраво, а не просто поделив всех на три подвида: пехотинцы, стрелки и обслуживающие боевых осадных машин. В частности катапульт, так как никаких иных механизмов, типа требушетов, вокруг видно не было.

Золотые шпоры на его блестящих черных сапогах ловили капли росы с влажной травы. День ожидался не таким уж и солнечным, уж больно много на небе набежало облаков, но яркое и теплое светило всё-таки появлялось в разрывах между теми, по-весеннему согревая окружающую природу. И в такие моменты влага на зелёном ковре прилеска и наряд главнокомандующего разбойниками моряка смотрелись в бликах лучей ещё краше.

Он, пожалуй, даже делал королевству услугу, вытравив таким своим поступком кучу лесных банд на верную гибель, если эта их наглая миссия вдруг провалится, а вся осада по итогу потерпит крах. Все окружающие рощи и река Ниса с её притоками и разливами могли бы тогда в дальнейшем процветать безопасностью для своих трактов и путевых дорог, после того, как кончится эта битва безоговорочной победой армии короля.

Но воинственные отряды были ещё далеко от замка, стаптывая свои лохмотья по пустым дорогам, ещё никем с утра не заполненным, поднимая пыль под ногами и ещё только готовясь издавать боевые кличи. А вокруг не было ни души. Ни обозов торговцев, ни путешественников… Да и в самом замке, всё казалось обыденно безмятежным и спокойно. Во многих его уголках царили тишина, некоторые из обитателей ещё сладко спали в своих кроватях, другие же трудились, но не создавали шума.

Только звездочёт суетливо проносился мимо всех, кто уже был на ногах, занимаясь привычной работой. Придворные конюхи проверяли скакунам подковы, кормили лошадей и отчитывались разве что перед старшим кавалером Зорином, садовники глядели, нужно ли где полить кустарники и цветы или же влаги с минувших дождей ещё сполна хватает в почве, привычная суета царила на кухне, однако там тоже все были заняты своим делом и довольно мало переговаривались.

Вообще последние сплетни здесь пообсуждать любили, когда уже всё подадут на стол и можно будет посидеть-передохнуть, поболтать о чём угодно, пока королевская семья и их приближённые будут трапезничать.

Но все эти манящие вкусные запахи, пронизывающие любого любителя перекусить, сочетая пряные мясные ароматы с парами кипящего варящегося супа, оттенками привезённых специй, настаивающегося чёрного чая и доставленного спозаранку бочкового пива из ближайшей пивоварни, никак не трогали метнувшегося мимо дверей кухни старого астролога.

Винсельта было ничем не отвлечь и ничем не сбить с помеченной цели, хотя путь в тронный зал из его башни был тернист, заставляя миновать и конюшенный двор, и коридоры жилых комнат прислуги, и широкую кухонную пристройку, из которой от печей наружу валил помимо аромата всевозможных готовящихся вкусностей ещё и чёрный копотный дым прогорающих дров.

После кухонного двора по левую и правую руку от него были тренировочные площадки и двери в жилые помещения кадетских корпусов, которые тут же стоило бы мобилизовать вместе с гарнизонами при крепости, но к военным он уже отправлял слугу, так что это его обязанностью было сейчас уже быть где-то здесь и передавать все распоряжения апокрисария в казармах старшему составу и искать капитанов каждого взвода.