Бой на сегодня был окончен, остатки вражеских отрядов опять отступали в сторону Оленьего Леса под не слишком довольным таким развитием событий взором своего усатого адмирала. Он знал, что это ещё не конец, что есть свои козырные тузы в его хитром плане, однако людей из необъятного собранного чуть ли не со всех концов Королевства и островов за его пределами пиратского войска и своры сплочённых лесных шаек, оставалось уже так мало, что отныне действовать нужно было более хитро.

— Отступают! — крикнул Эйверь, как самый зоркий, узревший бегущие прочь отряды сквозь медленно рассеивающуюся серую дымку.

Вот теперь войска вокруг него могли ликовать вдоволь. Не опасаясь, что он вновь недовольно рявкнет, как тогда после дуэли против молота упёртого кузнеца. Теперь все понимали, что в ближайшее время в сражении, как минимум, возникнет пауза, а в идеале, так в области леса таки поднимется белый флаг, или же неприятель молча уйдёт восвояси, откуда пришёл.

Однако несмотря на радостный хор и победные возгласы повсюду в королевской армии, многие юные кадеты, в том числе и Шестой Взвод, переводя дыхание, приходя в себя после затянувшейся миссии и своих многочисленных «первых» сражений, ведь до этого они ни разу не вступали в опасный смертный бой, выглядели опечаленными смертями товарищей, переживали и горевали из-за своих потерь, сидя друг подле друга, но уставившись в никуда, думая о чём-то своём.

Маги сегодня не стонали и не кровоточили, за них это делали многочисленные раненные, кого удалось забрать с поля боя. К ним спешили клирики, знающие, что где-то там за стенами также кому-то ещё может быть нужна помощь, но приказа или хотя бы разрешения выходить за заграждения Олмара не было.

Со стены второго кольца крепостной защиты король спустился прямиком к осевшей пыли и груде останков от разрушенной стены, встав перед войском. Справа от него встал подошедший Эйверь, оглядывая построившихся и просто вольно рассевшихся во внутреннем западном дворе, а симметричное место за левым плечом вскоре занял спешащий следом за правителем камерарий.

— Враг всё слабее, его силы на исходе, а численность за эти дни, благодаря всем вам, значительно сократилась. Честь вам и хвала, воины! И благодарность всем тем, кто храбро воевал на защите своего города, своих земель, своих людей. Мы тоже понесли серьёзные потери, — оглядывал он собравшихся, а на его речь сходилось всё больше людей, разошедшихся уже в другие проходы средь башен и стен, сейчас возвращаясь обратно к месту осады, — Ближе к сумеркам, чтобы не стать лёгкой добычей для стрелков неприятеля, я распоряжусь организовать вылазки во вне, забрав всех павших для отпевания и достойных похорон! А пока, для всех, кто принимал активное участие в защите крепости, я объявляю отдых и банный день! Всем пора умыться, вылезти из панцирей и вязкой свалявшейся в пылу сражения одежды, очистить кожу, привести себя в порядок, промыть волосы и бороды, хорошенько перекусить, набираясь сил, и хорошо выспаться! В доспехах служите, помогая и ожидая своего часа, в доспехах спите, в доспехах воюете! Немедленно распределиться и организоваться! — приказывал он, — Все те, кто не в лазаретах: часть идёт в бани помыться и пропариться, после чего свободны и получают день отдыха, чтобы выспаться и придти в себя, а бани занимают другие. Кухне готовить сытные блюда не переставая, пока все не наедятся и не наберутся сил для новых подвигов! И так сменяться, пока все войска от кадетов до королевской гвардии и генералов не пройдут каждый пункт. Пока одни парятся, трапезничают и отдыхают, другим продолжать нести службу. Быть наготове всем, кто ещё не воевал. Но им, не задействованным резервам, простоявшим столько дней в запасе, полагается мытьё и отдых! Тем же, кто был отправлен на отбой сегодня ночью, будучи оставленным в запасе королевских войск, сейчас принять обязанности, возводить укрепления, нести раненых в лазарет и выполнять распоряжения своих капитанов и наставников! Олмар стоял, Олмар выстоял, Олмар выстоит! — закончил свою речь Джеймс Дайнер, высоко поднимая блестящий меч в пятнах успевшей подсохнуть крови.

— Ура! — скандировали многие синхронным хором вокруг, принимая обещанный отдых в награду за отвагу и верную службу.

Их довольные крики разносились по дворам и зданиям. Генералы начали организовывать процесс очерёдности в парилки, подготовку которых помчались исполнять дворовые слуги. Мажордом Харрис и главная служанка Нейрис на пару занимались организацией кухонь, дорожками к лазарету и пробитой церкви, где всё ещё камень от катапульты лежал на главном алтаре, поставкой сушёных веников в парилки и тому подобным, задействовав интенданта Каледоса, главного по всякого рода снабжению, чтобы его люди также выполняли самые разные поручения.

Одни воины отправлялись в казармы на отдых, другие стремились к трактиру в центральный двор, далеко прочь от западной стены, чтобы напиться, другие первым делом хотели умыться и ополоснуться, бежали записаться в первых рядах, когда начнут пускать в растопленные бани.

Те же, кто не принимал участие в бою и не стоял среди запасных полков у стены, а в эту ночь был отпущен на отдых, те, как и велел король, теперь принимались за работу. Крепкий плечистый Эсфей Кастор и широкий двупалый Войтех Грох, облысевший к своим годам, занимались их распределением, заодно призывали зодчих и строителей, чтобы из руин разрушенной стены и новых материалов за неизвестное, отведённое до следующей атаки врага, время возводить новые укрепления, натачивать частокол снаружи, выстраивать кладки стен, создавать бойницы и бастионы.

Вскоре все уже занимались своим делом, кипела работа, готовилась еда, топились парные. Прислуга суетилась, часть воинов также разбредалась, кто куда, толпилась у одних проходов, сновала по дворовым зонам Олмара. Некоторые стояли дружными компаниями что-то обсуждая, в том числе уже организовав деревянные пинты пива на вынос из трактира.

Там нечасто соглашались на подобное, потом ведь могли и кружек не досчитаться, не все в хмельном состоянии вспоминали их вернуть. Однако же, либо сегодня за стойкой был уступчивый работник, либо знал лично в лицо того, кто арендовал наполненные сосуды, а то и мог папирус или бумагу подать для полной ответственности берущего, чтобы тот указал кто он и откуда.

— Я видел рослую крепкую женщину, оставленную без щита и оружия, которая голыми руками умудрилась сокрушать врагов, пока её не оставили последние силы! — воодушевлённо сообщил король Эйверю, пока они шли по лестнице, взбираясь вдоль стены к галереям башен, чтобы взойти туда и наблюдать за станом врага.

— И я видел одну храбрую девицу, сражающуюся вообще без щита. Представляешь? Двумя мечами! Сначала думал из Хаммерфолла, потом присмотрелся, вроде железные акинаки с сердцевидными перекрестиями и полумесяцами в навершиях, — дивился и покачивал слегка головой из стороны в сторону паладин.

— Весь их подвиг надо увековечить красивым военным фонтаном в тылу смотровой площади, с галереями, ведущими ото всех казарм и гарнизонов именно туда, чтобы каждый служащий в королевских войсках Олмара проходил мимо него и видел увековеченные памятники, их храбрые героические фигуры, величественные статуи, напоминающие о сегодняшнем сражении!

— Сейчас же распоряжусь начать работу архитекторов и скульпторов, ваше величество! — послышался голос догонявшего их Такехариса, решившего дальне не следовать за королём, и направиться прямиком исполнять эту его просьбу.

Конечно же начинать работы над фонтаном до окончания осады никто не собирался, но чертежи и план, а также миниатюрные глиняные слепки фигур на обозрение и утверждение Его Величества в своих мастерских мастера вполне могли бы уже начинать делать. Так что он оставил монарха с его паладином, вернувшись с лестницы во внутренний двор.

— Вот скажи мне, Эйверь? Неужели я такой плохой и глупый король? — покачивал недлинным бородой Джеймс, — Мы столько дней пытаемся понять, что нападающим нужно, каковы их цели, что ими движет в сумасбродном поступке взятия Олмара, но я до сих пор не приказал притащить пару пленных, чтобы их разговорить, не попросил сам или через Бартареона призвать придворного некроманта Ширна оживить в виде зомби труп кого-то из павших врагов для той же цели…