— Он явно знает больше, чем захочет рассказывать. Попросите алхимиков заварить зелье правды, напоите его, залейте алкоголем, пообещайте свободу, — размышлял вслух камерарий.

— Вайрус, я король! Я не могу и не имею права обещать того, что по итогу не выполню. Даже в подвалах темницы, здесь всегда у стен есть уши. Сколько слуг, сколько стражников, сколько всюду снующих придворных! И потом прослыть человеком, заключающим сделки, но их не исполняющим, это и вправду рано или поздно приведёт к войне, — заявлял монарх.

— А чтобы её не было, нужно заключить новые союзы и пересмотреть отношения во время Золотого Пути со всеми герцогствами, — напоминал ему старший советник, — У тебя же уже был план, чего ты в самом деле? Ну, нападут на Олмар, допустим, какая разница, если дети будут с тобой. Чего бояться? А Триград отобьётся даже без меня, а уж со мной там…

— Вот тебе не терпится на троне посидеть, — усмехнулся монарх, — С завтрашнего дня уже начнётся. «Он выкопал мою картошку ночью», «А его дети воруют у меня яблоки», открой приём и всё это нытье, нытье, нытье! Поди, рассуди! — причитал он, — Мужья колотят любовников жён, дети бегут из семей, торговцы обвешивают мирный люд, эта жизнь просто соткана из проблем, Вайрус! И все почему-то думают, что я могу их решить! Что я могу утешить, дать мешок с золотом в компенсацию за отсеченный палец, что я могу вразумить ветреную изменницу или заставить кого-то любить своих родственников и уважать соседей! А почему нельзя изначально воспитать этот народ с почтением к чужой собственности, с чувством чести и верности, с понятием справедливости, чтобы никто не хотел хитрить, лгать и обвешивать на рынках?!

— Тогда бы этот мир развалился, мой король, — только и улыбнулся в ответ камерарий, — Вы хотите хрупкую утопию, в которой всё строится на доверии и кристально-прозрачном честном слове. Но заведись в таком обществе хоть один мудрец, он сразу сообразит, как одурачить и обвести вокруг пальца не просто соседа с его картошкой или яблоками, а целые города и народы! Управлять доверчивой массой очень легко. А по примеру хитреца-мудреца пойдут другие, и вот у нас уже несколько странных культов, раздоры, гражданская война, подорванные идеалы и бунт против королевской власти с её честной и прозрачной идеологией. Если бы не ложь, то не было бы вообще политики. Не было бы герцогств, всех этих союзов и отношений. Не даром же, что Лотц, откуда философия «Утопии» вообще пошла, сейчас объят агонией. Выстроили они там себе своё идеальное общество? Ох, не думаю, мой король.

— Просто там, где союзы, там и заговоры, Вайрус, — добавил ему монарх, — Когда сам держишь что-то в тени, будь готов, что и от тебя будут многое скрывать. А потому, кто их знает, что там на уме у всех тех, кто был недоволен продлением власти Дайнеров.

— Пока при вас ваш архимаг, пока с вами ваш канцлер, пока приходят люди с жалобами, веря, что вы, как всемогущий бог, сможете их справедливо рассудить, и когда даже гномы вне Энториона, из глубин Химинбьёрга являются сюда, признавая ваш авторитет, значит, с вами считаются, значит вы всё ещё король и управляете своим королевством. А дальше всё уже зависит от поступков. А не от слов-обещаний. Этот мир суров и здесь делом надо доказывать свою власть, свою любовь, своё расположение, — сказал ему старший советник, — И вовсе я не рвусь на трон в твоё отсутствие. Я заверяю, что на меня, как на Бартареона и Альберта можно положиться. Доверие заслуживается годами, а теряется за один миг. Так что доверяй тому, кто действительно этим дорожит и жаждет помогать в управлении делами. Корлиций, Грейвстром, Эйверь, Кваланар, вы окружили себя хорошими толковыми людьми. Даже Харрис и Каледос работают на славу! А вот нашему казначею я бы по возможности замену подыскал, — улыбнулся он, чтобы как-то разрядить сложившуюся серьёзную беседу.

— Вот ты говоришь, мой архимаг. Мы с ним дружны, но он дважды после смерти королей присягал следующим, а не испепелял их убийц. Я доверяю Бартареону, я дорожу им, но чем больше думаю об этой странной осаде, поистине нелепой! Олмар невозможно взять силой. Здесь можно засесть в глубинах подвалов, где припасов хватит поколения на три, отбиваться в узких коридорах, вырезая захватчиков одного за другим дни и ночи напролёт, сменяясь в «карауле»! В общем, тем больше начинаю сомневаться во всём и во всех, опасаясь, что всё уже не то, чем кажется.

— Думаю, если б где-либо в окружении зрел заговор, то он не мог бы включать в себя прямо-таки всех приближённых. Уж кто-то бы оставался вам верен. Так что или Эйверь, или Альберт, или Бартареон, уж кто-то бы сообщил, что есть какие-то подозрения или предчувствия неладного. Я лично в них всех уверен. Даже в Драгене Лекки, ему нужно выделаться перед отцом, перед семьёй, перед архимагом! Он жизнь за вас положит при случае, уж поверьте. Паренёк только и жаждет себя как-нибудь проявить.

— Поверить… Кроме тебя, Дрейка и Кваланара у меня нет столь близких друзей детства, Вайрус. Я ненавижу весь официоз, когда на людях, в залах, на приёмах от вас требуются эти поклоны, эти манеры, эти речи про «ваше величество», «мой король», я хочу беседовать свободно и спокойно, вот как сейчас. А мы так редко бываем наедине… Сейчас все заняты распятыми разбойниками. Что там смотреть?

— Вот Дрейк бы, кстати, не согласился, — посмеялся Вайрус.

— Да, он большой любитель системы наказаний… Может, надо было их придержать до Триграда, отвезти туда и в его честь уже распять? — призадумался Джеймс.

— Порадовать, мол? Ха, нет. Ну, ты чего? Юбилей принцессы. Сколько детей приедет! Какое там распятие воров… Хотя, Лейтреда я бы здесь не оставлял. Вот, смотри. — снова максимально серьёзным тоном рассуждал камерарий, — Мы ещё на вершине башни предполагали, что сюда эти лезут, чтобы кого-то вызволить из данжеона, так? Если теперь реально, пока тебя нет, пока нет Эйверя и архимага, сюда нагрянут за Лейтредом какие-то запасные остатки его армии? Перевезти в Триград, казнить, как врага народа одного даже на праздник, неплохое зрелище для народа.

— А дети? — усмехнулся король, акцентируясь на противоречиях в словах собеседника.

— Ну, а их пусть Гонзо развлекает в здании. Не нужно же казнить прямо посреди ярмарки. Одни сбегутся к плахе, другие будут смотреть уличные представления, третьи на балах, четвёртые набивают животы застольем. Не вижу проблем, — пожал он плечами.

— В любом случае от него надо добиться какой-то информации, а не просто казнить, — согласился монарх.

— С паладином поговори, может чего посоветует, — предложил Такехарис.

— Ярмарка, приёмы, праздник. А потом Триград и снова ярмарка, приёмы, праздник. Кстати, навестить детей нужно, пойду-ка я…

— И вправду, пора им вылезать в свои покои, дышать свежим весенним воздухом полной грудью, а не прятаться в убежищах, — отметил Вайрус.

— И всё же… как этот народ научить любить свою родину, свой край, уважать соседей, защищать интересы короля и королевства… — размышлял король, — Есть преданные ополченцы, которые сами приходят на службу и головы сложить за меня и мою политику готовы, но есть и такие, которым только дай волю поучаствовать в восстании да покритиковать.

— Любовь к своей земле и гордость за неё нужно развивать с малых лет, — подметил советник, — Желание воевать и отстаивать свою территорию должно пронизываться сквозь всё воспитание и нашу культуру.

— Может, турнир какой организовать? Соревнование самых ловких, самых сильных, самых быстрых с представителями от всех тринадцати герцогств? В результате победители будут горды представлять свой регион, а проигравшие пристыдятся результатами, захотят как раз на следующем таком мероприятии отстаивать честь своей земли, чтобы родной край не стал позором. Как думаешь? Это будет стимулировать и развивать любовь к своей родине, будь то Кхорн, Астелия, Хаммерфолл?

— Звучит амбициозно, — призадумался, глядя вдаль Вайрус, — Организация такого состязания, конечно, будет весьма непростой, громоздкой и затратной. Сперва им придётся проводить внутренний турнир, отобрав лучших представителей. А нам сделать ранжирование, обсудить категории и виды самих соревнований, будь то бег, борьба, фехтование, перетягивание каната, метание копья подъём тяжести и всё такое прочее, чтобы они знали, кого и куда отправлять. Может, один человек будет представлен сразу в нескольких таких направлениях. И бежать, и копьё кидать, и вес поднимать, — предполагал он, — Нужно целую систему правил обговаривать и обсуждать. Но событие, конечно, будет королевского масштаба.