Гвендалин, дочь Дианы и Ролана, тоже была здесь, кстати, присутствовала, выделяясь в золотистом платье пот тон глаз с пухом на плечах и у воротника. В свои девять она была молчаливой и скромной девочкой, предпочитающей свои мысли оставлять при себе, но воспитанной с высоким самомнением и любящей на манер отца бросать какие-нибудь вызовы и проверки окружающим. Не совсем пари или споры на что-то, это больше походило на вызов или даже подстрекательство в духе «а ты не сможешь тайком испить из чаши короля» или там «а ты не словишь вон ту бабочку» в зависимости от места и ситуации.
Но строить глазки и провоцировать на участие в таких действиях она уже умела, не раз заставляя попадать в неприятности и своего братца Горация, сейчас стоящего рядом в шляпке горчичного цвета, и других мальчишек, в том числе и Джеймса, успевшего подойти сейчас сюда на оживлённые детские голоса.
Кроме Ферро и Виалантов здесь была миленькая брюнетка Нора Лендридж и увязавшийся за ней, словно влюбленный, Колин Стерн. Присматривавший за сиротой маг-наставник сейчас где-то вдалеке у высоких кустарников общался с некоторыми членами Высшего Совета, похоже, что набиваясь туда или хотя бы предлагая тем поразмышлять над представительством Академии Гор Вечной Зимы из Астелии, раз уж главы Стихийных Гильдий теперь там активно заседают.
То чего так вслух хотела сегодня Патриция Лекки произошло — лишившиеся родителей Колин Стерн и Ричард Аркхарт сейчас, можно сказать, играли вместе. По крайней мере, проводили время рядом в одной компании. Просто Колин был здесь из-за Норы, а герцог Хаммерфолла, можно сказать, из-за Милены или, как минимум, дружбы с обоими детьми четы Ферро, владеющих Скальдумом.
Но игрой можно было назвать забавы сестричек Догарат и уже успевших к ним присоединиться маленького барда Торнсвельда вместе с Джули Мейбери. Вот те действительно играли недалеко от фонтана под присмотром старшего сына семьи герцога Унтары. У поляны же скорее шло бурное общение со смехом и восклицаниями, редкими едкими шутками и сарказмом в шуме разных детских голосов.
Как раз сейчас, прозванная в шутку Анной тихой хитрой «змейкой-интриганкой», Гвен как раз вместо скромности и молчания принимала активное участие в беседе, чуть ли не громче всех надрываясь своим звенящим голосочком.
Обсуждали дети самую обычную для детства вещь — кому же не слабо забраться на растущий высокий дуб неподалеку от фонтанов. Некоторые из них это дерево неплохо знали, уже бывали здесь неоднократно, когда приезжали и приходили гулять по Крумвельскому саду, но сидели обычно на нижних ветвях, не рискуя забираться слишком уж высоко.
Гвен, зная о нраве Фреда Мейбери, отошла от брата и остальных, подбежав к скамейке, и пыталась уговорить того продемонстрировать свою храбрость и геройство. Но вовремя подошедшая к компании Сара Палмер, к которой Фред имел сильную симпатию, гулявшая по парку вместе с отцом и сбежавшая от него сюда к ребятам, пока тот болтал с одной из подруг детства — Патрицией Лекки, отговаривала мальчика от безрассудной и опасной затеи.
Когда с очередного перекрёстка близ фонтана показались на повороте Гектор и Сара Дайнеры, державшая их за руки младшая дочь Вирджиния заметила вокруг фигур и бьющих струй уйму ребятни, в том числе и свою подружку Кирстен, а заодно и брата с сестрой в разных уголках, помчалась в эту сторону.
В итоге она остановилась вместе с подругой и Кваланаром смотреть за магическими манипуляциями Вермиллиона. Тринадцатилетний одарённый маг на гранитовом бортике у воды призывал манипуляцией сверкающих напрягшихся ладоней причудливого огненного духа жыжаля — почти бесформенное, полыхающее тельце разделялось разве что на тушку без ярко выраженных конечностей, выдающуюся кверху репообразную голову и ответвления-крылышки по бокам у места, где должна бы располагаться шея. Сверкая на пламенной мордочке сразу двенадцатью желто-рыжими глазами, маленькое существо недовольно фыркало дымом и плевалось мелкими искрами пока не упало в фонтан и не испарялось бесследно.
Детишкам нравилось, а одарённый волшебник продолжал. Создавал некий иссиня-чёрный цилиндр густой непрозрачной материи, и внутри него, как в бездонном ночном небе, зажигал маленьких светлячков, рисуя знакомые и незнакомые детям созвездия, соединяя сверкающие точки мерцающими яркими линиями, отчего фигуры становились всё более узнаваемыми и красивыми.
Перелистываемые таким образом созвездия сменяли друг друга, со временем бледнели, пока сам служащий им фоном тёмный цилиндр не распадался на красивый сиреневый с блёстками и переливами песок и не растворялся в воздухе.
А следом из желудя, брошенного в фонтан, Вермиллион де Мац выращивал для публики забавного элементаля природы — причудливую зверушку, будто сделанную из травы, древесины, коры, скорлупы и тому подобных материалов — создание с рожками и хвостиком-ростком, щупальцами-лианами, пульсирующим зелёным сердечком-семечком, окружённого салатовыми листиками, сияние от которого скрепляло отдельные части в единый подвижный организм.
У дуба же посреди жарких споров Фабиос и Милена устроили магическую дуэль огненными шарами и змейками, пока не видят взрослые. Мальчишка хвастал, что ему не зачем залезать на дерево, которое он может запросто сжечь в угли, а сестра оспаривала его магические способности, утверждая, что тот даже картошку или мясо поджарить не способен.
К затаившим дыхание подошла Анна Дайнер, поглядеть на разгоревшееся сражение двух амбициозных и самоуверенных детишек семьи Ферро. А её место на белой скамейке рядом с Фредом Мейбери и Сарой Палмер занял кареглазый Варгус Розенхорн, поспешивший сюда от скучной компании отца, повстречавшего на перекрёстке короля и королеву. Видно, та покинула уже коллектив подруг, закончив женские беседы, и снова присоединилась к прогулке с мужем по украшенному саду.
Те постояли на месте совсем недолго, и вместе направились дальше. Не к фонтану и ребятне, а мимо, по направлению своей дорожки, где вдали помахавший им рукой Аравен Лекки стоял в ожидании супруги. Он был весьма не прочь побывать вновь в их компании, потому и зазывал сейчас тех к себе, глазами же выискивая вокруг свою Патрицию.
Где-то в верхах барашки крупных облаков быстро летели на запад, гонимые бурными потоками, но внизу у земли никаких таких порывов не чувствовалось. Нечастые дуновения здесь были игривыми и ласковыми, уже по-вечернему прохладными, но всё-таки скорее приятным, нежели мешающим хорошо проводить время.
— Виаланты, похоже, остались под впечатлением, — проскрипел герцог Иридиума, когда троица подошла к нему поближе
— Что ж, это радует, — заулыбался Гектор, переглянувшись с супругой.
— Небось, захотят на Белтейн устроить в своих садах нечто подобное, — якобы предположил Аравен, намекая, что явно слышал такое обещание сегодня от Ролана либо Дианы.
Гектор поглядел на украшения сада, флажки и гербы, гирлянды меж деревьев аллей и на каменных изваяниях. Его мало интересовало, что там планируют по оформлению у себя Виаланты, главное, что сегодня весь день прошёл под величественными знамёнами дракона Дайнеров.
— Ах этот Сад, ах этот Салдор Крумвель! — радовалась Патриция Лекки, примкнувшая к гуляющим, после беседы тет-а-тет с Рикардом Палмером, приведя того с собой в компанию, и шагая теперь сбоку от своего мужа, — Вы только посмотрите, как же здесь красиво в это время года! Какое он разнообразие здесь развёл!
— Вот вырастил же он, да? — улыбался Гектор, — Сколько собрал здесь диковинок, широкие листья, хвойные породы, причудливые цветы, очень красивое место. Весной и птицы щебечут, порхают бабочки, любоваться да и только!
— Этот сад — настоящее достояние для всего королевства, — говорила Сара, — Одно из лучших мест на всём свете, и любая династия у власти должна не в последнюю очередь восхищаться тому факту, как близко он расположен к королевскому замку.
— А знаете, ваше величество, — произнёс Аравен, — Каждому королю или королеве ведь ничего не стоит издать указ о постройке нового замка и переносе столицы королевства. Триград выбран таковым лишь по тому, что располагается в центре, на стыке владений семей Кроули, Ферро и Дайнер. Почти равная удалённость с различных концов Королевства делает город и его крепость одинаково досягаемой для любого врага. Но ведь каждый на своё усмотрение мог бы сместить столицу, например, в порт Унтары.
