Диана уже чуть было не вмешалась, желая унять своего слугу, непонятно с чего вдруг принявшегося отстаивать интересы короля, но только сейчас поняла, к чему он клонит. И хотя Виаланты с Ферро всегда были дружными союзниками, встревать и унимать Корнелиуса она не стала. Свои амбиции на трон были важнее ей всякого товарищества.

— Отпугнуть от управления? Этого вы добиваетесь? — встрял Стэн Стэплтон-Уинфри, — Хотите намекнуть, что король не состоятелен, раз такое допустил? Или…

— Я таких слов не говорил, — помотал головой Корнелиус, — Вовсе я ни на что не намекал. Наоборот, защищал! Не нужно нам никакое переизбрание, мы…

— Ах, переизбрание! — не дал герцог-рыцарь ему договорить, — Вы его слышите, да?

— Очевидно, что это не вина короля, ни его детей, — раздался могучий голос Илдрека Розенхорна, — То, как мальчишки оказались на дереве вообще не должно никого волновать. Никто им лазать и играть в саду не запрещает. Разве что, слишком высоко забираться не надо, чтобы вдруг не упасть и не сломать себе что-нибудь, но ведь и вверх они полезли от разыгравшегося снизу пламени, не так ли? И кто-то должен понести наказание.

— Ферро придётся за это ответить, — мелодично пропела с явной обидой Лина Торнсвельд, обнимая обоих сыновей.

— Да-да, теоретически это все понятно, но если рассуждать практически на данном примере, это всего лишь невинная выходка, у мальчика не было цели убивать конкретно сына короля для отказа Дайнеров от престола, — спорил с ним Виллоу Эйзенберг, — Дети иногда и не такое вытворяют, вы же знаете.

— И не такое? Это какое же? — негодовала Сильвия Мейбери, — Оба моих мальчика могли сгореть заживо!

— Зато у вас ещё есть девочка, — только и буркнул ей Эйзенберг, не желая дискуссировать против таких железных аргументов, уходя вглубь толпы.

— Не припомню, чтобы какие-либо выходки вот так угрожали их жизням или же их собственные шалости скрывали в себе покушения, — возмущалась она.

— Многие могли погибнуть, взгляните, что стало с руками моего сына, — обращал внимание лорд Илдрек на последствия от углей и искр.

— Как могли сгореть и все наследники королевской семьи, — подметила графиня Торнсвельд, — Но я тоже склоняюсь к тому, что, это скорее случайность, чем политическая нападка, — уже поутихла она от первой вспышки гнева, возвращаясь к здравомыслию, глядя, как за своих детей переживают Ферро, — Пусть Гектор, наш король, примет решение!

— Ну, смотрите, — начал рассуждать вслух Корнелиус, — Среди нас где-то и члены Совета были, даже сам достопочтенный старейшина Сорокопут, — нашёл его глазами слуга Виалантов, поклонившись, — И Мейбери наследники своих земель, и Торнсвельд, и Дайнеры.

— И Колин Стерн, — подметила ему Нора Лендридж.

— И граф Стерн, наследник своих земель, — внял её словам мужчина, — Вы посмотрите, если столько родов бы лишились своих детей, что бы начало твориться. Мы не знаем, отказались бы Дайнеры от власти или родили новых, здесь можно только гадать. Но угроза жизни стольким семьям!

— Он не хотел никого сжигать, просто себя не контролировал, — раздался подрагивающий голос Милены Ферро.

— Не нужно, детка, — одёрнула её мать, — Сделаешь только хуже.

— Кто знает, кто знает. Разве Ферро не являются членами списка кандидатов на престол? Являются, моя дорогая, а значит, любой подобный случай может расцениваться с точки зрения корыстной выгоды и свержения законной власти.

— Большинство членов Совета проголосовали за моего отца, он должен был стать королём! — раздался не к месту звонкий голосочек Гвен Виалант.

— Деточка, мы знаем, спасибо, — не представляя, как подступиться к разговору с ней, проговорил Стэн Уинфри.

— Что же думает сам король? Почему вы молчите? — раздавалось вокруг.

— Что же это за король, который не принимает решение! — слышались уже нотки возмущения среди собравшихся.

— А я слушаю, что предложите вы. Мой народ, — сурово проговорил Гектор, — Какое вы жаждите увидеть наказание для человека, чуть не спалившего несколько семей. Вы ждёте приговор от меня? Эпитафию на надгробной плите, жаждите крови, желаете казни?! — прикрикнул он на всех, — Или справедливого суда? Хотите взвалить ответственность с себя на мои плечи. Я не собираюсь казнить детей, которые чуть не убили других детей, чтобы потом попасть в историю, как «Гектор Бессердечный» или «Гектор-детоубийца». То, что случилось, безусловно угрожало моей семье. Но не только ей. Чего хочет Колин Стерн? Где он? Чего хотят Мейбери? Торнсвельды? Пострадавшие Лендридж и Розенхорн.

— Представьте Варгуса и Вермиллиона к награде! — зазвучал молодой голос Ричарда Аркхарта, — Они спасали, кого могли.

— Это так, — почти хором сказали Гвендалин и Гораций.

— И это мы тоже обязательно обсудим. Вы хотели справедливости? Хотели суда? Пусть будет суд, — утвердил монарх, — Старейшина Сорокопут, вы сможете нам всё организовать? Это дело касается не только меня, как короля. Пусть решают члены Совета, иначе я могу быть предвзят, как крайне заинтересованное лицо, — утверждал Гектор Дайнер, — Выслушайте всех, разберитесь в ситуации. Пусть выступят Арн и Фред, а также Сильвия. Пусть расскажут Тод и Эвелар, что случилось, и чего добивается Лина. Пусть мои Джеймс и Анна тоже выступят со своей версией случившегося. Можете даже Вирджинии несколько вопросов задать, если захотите. Пусть Колин Стерн предложит нам рассказ о произошедшем и любой другой свидетель или очевидец, желающий выступить. И не важно, дети, подростки, кто-то из первых примчавшихся сюда взрослых. Надеюсь, лорд Айвель, с вами всё будет в порядке и вы тоже нам поведаете, как увидели или услышали это всё, как прибежали сюда.

Измазанный и слегка обгоревший кожей головы под спалёнными волосами Сэмюель кивнул. Он уже стоял на ногах, откашливался от копоти, был под присмотром целителей, однако давать искренние показания не очень-то хотел. Так как просил у Варгуса спасти свою дочь, а не дочь короля, когда думал, что их всех ждёт смерть в огне. Даже не обеих, а молил вытащить Кирстен, думая только о ней. Такое рассказывать при всех он уж точно не собирался.

— Мы готовы выслушать предложения от уважаемых представителей других семей, чьих родственников этот сорванец подверг смертельной опасности, — смиренно произнесла Камила, — Наша семья не желает ссоры и мы надеемся…

Раздавался шёпот, что король должен объявить решение здесь и сейчас, не заставлять никого ждать и собираться на какие-то заседания. Что он перекладывает ответственность, к тому же здесь далеко не все члены Высшего Совета и по таким вопросам они ещё не собирались, однако эти споры и возгласы попробовал унять Сорокопут, в надежде, что его предшественник, правом вето поручившийся за Дайнеров, всё-таки не зря выбрал Гектора королём. И раз тот говорит о недопустимой сейчас предвзятости, значит это решение стоит счесть мудрым и уважать. А уже его последствия будут видны в будущем. Он король, а, значит, он сейчас правит, и его дело подчиняться власти короля, ведь власть Совета в полную силу вступит лишь после смерти правящего монарха.

— Уверен, я скажу мнение всех, если решу, что вы недостойны своего титула и земель, и что должны получить заслуженное наказание! — решительно прокряхтел Корнелиус.

— Он прав! — кричали некоторые, — снять с Ферро право на престол и отобрать земли герцогства!

Послышались вскрики одобрения с разных сторон, особенно от тех, чьи дети пострадали. Многие поддержали речь Корнелиуса и были согласны с его доводами, однако подобное собрание на самосуд права не имело.

— О, боги! Оставьте нам хоть фамильное ранчо! — взмолился Альберто, обнимая и прижимая к себе детей.

— Спокойно, — положила ему на плечо мантии свою ладонь с блестящим крупным изумрудом на кольце указательного пальца Диана Виалант, — Мы о вас позаботимся, своих в беде не бросим, если что.

Однако это не особо успокаивало чету Ферро, глядя, как в миг все влиятельные семьи и просто знатные многочисленные лорды обернулись против них. А оправдываться было нельзя. Ладно какие-то споры с соседями, но угроза жизни королевских детей всё переворачивала в самом неугодном для них свете. Протестовать и противостоять напору было нельзя. Здесь уже либо казнь виновников либо определённые лишения всей семьи, если они хотят сохранить жизнь Фабиосу, а то обоим детям, так как косвенные обвинения Милены и рассказы про дуэль брата с сестрой уже просачивались от других юных очевидцев. Необходимо было принять удар на себя, даже если это означало полный крах для царствования на землях Скальдума династии Ферро.