Даже многочисленные братья Гонзо к тому моменту достаточно напились и убрели домой спать, только он с грустными глазами, глядя в плотное мозаичное окно из толстых мутных ромбов, любовался виднеющимся силуэтом царствующей в ту ночь на небе Луны.

Вот и в тот день он развлекал публику не только стойками на одной руке и способностью хлопать подошвами ног и не только изображениями разных зверей ото льва до дракона, но и вот такими чтениями, неплохо зарабатывая кидаемых к ногам монет. А теперь отдыхал, думая о чём-то своём, никого не трогал, не буянил, не горланил песни, как некоторые, а просто упивался сытью, мёдом и качественным пивом, сваренным при королевском дворе. Плохих напитков или недоброкачественного сырья здесь попросту не держали.

Гонзо в таверне был не один, но вышло так, что архимаг сел рядом. Скорее всего, попросту не заметил при ночном освещении таверны за столиком маленького гоблина ростом с десятилетнего ребёнка, ещё и мутно-зелёного цвета в выцветшем желтоватом наряде. Колпак был снят и лежал неподалёку, а крупные уши, с которыми посоперничать могли только длиннющие пальцы его громадных кистей рук, топорщились от длинноносой головы, визуально делая ту довольно крупной для низенького тела, но видимо всё равно не достаточной, чтобы на него обратили внимание. Так как маг совершенно молча уселся за столик, рассчитывая уединиться и угостить себя самого, никак не поприветствовав своего низкорослого соседа.

Но тот подвинулся и первым заговорил, вежливо пожелав Бартареону приятного времяпровождения. Мужчина удивился таким речам от гоблина, и они разговорились по душам. Кто и откуда, как живётся магу при дворе, как живётся гоблинам с Лысогорья на земле людей. Так, слово за слово, долгая беседа стала поводом пригласить развлекающего народ скомороха во дворец в качестве почётной должности королевского шута.

Место в ту пору само по себе было вакантно, так как предыдущий шут слишком много нёс всякой дури, влезая в государственные дела во время переговоров и заседаний. Он ведь являлся по чину важным придворным, потому мог высказывать мнение относительно тех или иных политических решений, как и дворецкий, как и главный конюх, как ловчий и многие другие.

Это уже много лет спустя, при юном Джеймсе был полностью пересмотрен список королевских приближённых, а высшие чины поделены так, что никакой шут и конюх больше не могли монарху ничего советовать. Вот он снуёт сейчас без дела, попавшись под ноги писклявому примицерию. Король-то сейчас с утра занят серьёзными вещами, у него назначен приём, целая делегация гномов прибыла по важному делу.

Шут, конечно, и важных персон периодически развлекал по воле Его Величества, но не в процессе переговоров, а при формальной части приветствия или же последующего застолья, если было, что отметить или хотя бы появлялось желание угостить дорогих гостей, усладить их слух музыкой, а глаза — представлениями и фокусами.

Гектор, посмотрев представление, кандидатуру одобрил и с тех пор Гонзо переселился во дворец, теперь служа уже при втором представителе Дайнеров на троне, наслаждаясь всеми благами придворной жизни, главными из которых были роскошные пиры и доступ в королевскую библиотеку.

Туда-то Гонзо и собирался заглянуть. Необходимо хорошо знать модные произведения, чтобы острить на них каламбуры и придумывать комичные изменения, а заодно вообще знакомиться с различными пьесами-комедиями, чтобы вдохновляться чувством юмора знатных талантов или хотя бы новых драматургов современности.

А оттуда с двумя зажатыми свитками папируса в пальцах правой руки вышел, опираясь на свой крупный белёсый посох, вырезанный из бедренной кости красного дракона, собственно, сам Бартареон. Весьма уже немолодой архимаг, возраста примерно Корлиция, может лет на пяток постарше, однако внешне это не особо бросалось в глаза между ними, к тому же он был ещё не настолько ветхий, как Винсельт.

Без усов и бороды, в красной токе на голове и бордовом мужском длинном платье с манжетами — довольно традиционном облачении для многих магов, клириков и кардиналов при прелате Церкви Семерых или же Расширенной Церкви Двенадцати, которая постепенно приходит на смену ортодоксальным и консервативным нравам прежнего вырождающегося духовенства, главный волшебник королевского двора застал последствия столкновения в боковом коридоре гоблина с примицерием.

— О, мой друг, вы не ушиблись? — произнёс певучим мягким голосом архимаг, обращаясь к поднимавшемуся и отряхивающемуся после своих переворотов гоблину-шуту, тихо кивнувшему в ответ, — Повнимательнее надо быть, ваше превосходительство, — повернулся он к спешащему Корлицию.

Но тот вместо взаимных любезностей, приветствия или слов извинения к сбитому и кубарем катившемуся гоблину, лишь панически обернулся, не сбавляя темпа, и пятясь, задирая тонкие чёрные брови и раскрывая с ужасом глазницы, прошипел «На нас, похоже, напали!» — ткнув пальцем вдаль коридора и развернувшись обратно, продолжив путь в секретариат.

Поглядевший своим коричнево-рыжим взором в указанном направлении, архимаг заметил переводящего дух после спешной пробежки старца-звездочёта. Тот шумно пыхтел, раскрывая рот и складывая губы ровной буквой «О», не в силах что-либо произнести знаковым гнусавым тембром и протирал крупный пот с морщинистого лба сиреневым рукавом. Лишь, глянув серым взором на озадаченных чародея и шута, апокрисарий попросту уверенно кивнул, подтвердив сказанное примицерием об атаке на замок.

Это навеяло изрядный испуг на лица гоблина и Бартареона, обескуражив их известием о нападении и нарушив все имевшиеся у них планы. Отдышавшийся Винсельт спешно направился дальше по центральному коридору, вышагивая серебристой обувью с закрученным кверху носком по бордовому ковру с позолоченными лентами вдоль краёв.

— Нужно предупредить семью короля, спрятать детей, — вслух первой же мыслью произнёс одетый в такого же оттенка наряд Бартареон, стукнул посохом, поднимая на миг вокруг ног тут же растворившийся бледный бирюзово-зелёный вихрь, чтобы ускориться, и направился прочь в поисках Дайнеров, которые явно должны быть где-то неподалёку.

Гонзо также поспешил убраться из коридоров, предрекая в них скорую лютую суету, а путаться под ногами ещё раз совсем не хотелось. Компанию своему другу он не составил, так как попросту бы не поспевал за магом. Впрочем, они могли бы разделиться, но как-то это не по чину шута тащить за руку королевских детей куда-то в безопасное место. Да и где самое безопасное место в крепости он не особо представлял, лучше было бы для него добраться поближе к тронному залу и держаться самого короля, пока тот сам чего-нибудь ему не прикажет.

Может, воевать со всеми, защищая замок, может позаботиться о том или ином, о сундуке с вещами, о кухарках в погребе, в общем, его величеству явно будет виднее, чем при осаде занять лопоухого гоблина в шутовском костюме.

Так что Архимаг свой путь по поиску представителей правящей династии в замке Олмара продолжал уже в одиночку, заглядывая во все излюбленные теми места. В птичьих садах никого не было видно, в оранжерее тоже копошились только садовники. В библиотеке, откуда сам он недавно вышел в коридор, также никого из них незамечено, да и не сказать, что кроме Вельдемара и матери короля остальные, младшие дети, часто туда захаживали.

Волшебник заглянул в одну из игровых, где были деревянные лошадки, различные куклы на полках, целые комплексы деревянных перекладин, лестниц и подвешенных колец для живых игр возле сваленных мягких одеял, служащих подстилкой на случай прыжков или даже падений, однако ни Генри, ни Леноры, ни Вельда в комнате не оказалось.

Они вряд ли успели покинуть главное здание, особенно, если их не видно в цветнике, так как с кухни слуги ещё не приносили еду. И едва ли они уже собрались в столовой, это было не слишком-то свойственно королевской семье с утра. Генрих так вообще на завтрак силком не затащишь, не был он по утрам голоден и всё тут.

Какие-либо магические предчувствия и силы сейчас могучему чародею едва ли могли помочь. Он не был пророком или провидцем, он служил при монархе совершенно для других целей, но следы энергетики королевской крови в жилах обитателей замка, сосредоточившись, всё-таки пытался отследить.