— Aqui. Вот, — улыбнулся он, вернув кольцо на палец.

— Это только для красоты или есть другое назначение?

Бальярд взглянул на нее одобрительно, как на сдавшую экзамен ученицу.

— Это необходимый ключ, — тихо сказал он.

— Для чего необходимый?

И снова он заговорил не о том.

— Элэйс приходит к вам во сне, правда?

Она не ожидала такого вопроса и не знала, что отвечать.

— Мы носим свое прошлое в себе, в костях и крови, — сказал он. — Элэйс всегда была с вами, заботилась о вас. У вас с ней много общего. Отвага, спокойная решимость. И еще Элэйс была верна друзьям и слову — как и вы, мне кажется. — Он помолчал, улыбаясь ей. — И она тоже видела сны. О старых днях, о начале. Те сны открывали ей ее судьбу, хотя она и не желала ее видеть. А теперь они освещают ваш путь.

Его слова долетали к Элис словно издалека, словно бы звучали отдельно от нее, от Бальярда, от всех людей, словно они вечно существовали во времени и пространстве.

— Она мне всегда снилась, — заговорила Элис, не зная еще, куда заведет ее это признание. — И еще огонь, горы и книга. Эти горы?

Он кивнул.

— Мне казалось, она пытается мне что-то сказать. В последние несколько дней я отчетливей увидела ее лицо, но голоса так и не услышала. — Она помолчала. — Я не понимаю, что ей нужно от меня?

— А может быть, вам от нее? — небрежно заметил Бальярд, наливая вина и протягивая Элис стакан.

Час был ранний, однако Элис отпила несколько глотков и почувствовала, как согревает ее пролившаяся в горло струйка жидкости.

— Месье Бальярд, я должна узнать, что сталось с Элэйс? Пока не узнаю, мне ничего не понять. Вы ведь знаете, да?

Бескрайняя печаль затуманила его лицо.

— Она осталась жива? — медленно заговорила Элис, боясь услышать ответ. — После Каркассоны… они не… схватили ее?

Он положил ладони на стол. Худые пальцы, усеянные старческими пигментными пятнами, напомнили Элис птичьи лапы.

— Элэйс не погибла до времени, — осторожно произнес он.

— Это не ответ, — начала она.

Бальярд остановил ее, вскинув ладонь.

— На пике Соларак пришли в движение события, которые дадут вам, то есть нам, ответ. Только поняв настоящее, можно постичь прошлое. Вы ищете подругу, ос?

И снова Элис поразилась, как он изменил тему.

— Откуда вы знаете про Шелаг? — удивилась она.

— Я следил за раскопками и знаю, что там произошло. Сейчас ваша подруга пропала, и вы хотите ее найти.

Элис решила оставить попытки выяснять, что и откуда ему известно, и ответила:

— Она ушла из общежития дня два назад. С тех пор ее никто не видел. Я уверена, что ее исчезновение связано с открытием лабиринта… — Она замялась. — На самом деле, я, кажется, знаю, кто за этим стоит. Сперва я подумала, что Шелаг могла украсть кольцо.

Бальярд покачал головой:

— Кольцо взял Ив Бо и послал своей бабушке, Жанне Жиро.

У Элис округлились глаза: еще один кусочек головоломки встал на место.

— Ив, как и ваша подруга, работал на одну женщину, мадам Л'Орадор.

Вздохнув, Бальярд продолжил:

— К счастью, Ив одумался. Может быть, и ваша подруга тоже.

Элис кивнула:

— Бо передал мне номер телефона. Потом я узнала, что Шелаг звонили по тому же номеру. Узнала адрес, а телефон не отвечал, и тогда я решила сама сходить туда и посмотреть, не там ли Шелаг. Оказалось, это дом мадам Л'Орадор в Шартре.

— Вы ездили в Шартр? — повторил Бальярд, и глаза у него загорелись. — Рассказывайте, рассказывайте! Что вы там видели?

Он молча выслушал рассказ Элис обо всем, что ей удалось увидеть и подслушать.

— Однако этот молодой человек, Уилл, так и не показал вам тайную комнату?

Элис покачала головой.

— Я даже подумала в конце концов, что, может, ее и вовсе не существует.

— Существует, — сказал он.

— Я оставила там свой рюкзак. И в нем все заметки о лабиринте и фотографию, на которой вы с тетей. Он сразу наведет их на меня. — Элис помолчала. — Вот Уилл и пошел его забрать.

— И теперь вы боитесь, что с ним тоже случилась беда?

— По правде сказать, я не знаю. Я то боюсь за него, а то мне кажется, он с ними связан.

— А почему вы с самого начала решили, что ему можно довериться?

Элис подняла голову, удивленная резкой переменой тона. Куда девалась мягкая снисходительность?

— Вам казалось, что вы перед ним в долгу?

— В долгу? — Еще больше, чем тон, Элис поразили его слова. — Да нет же, я его почти не знаю. Ну, должно быть, он мне понравился. С ним было спокойно. Я чувствовала…

—  Que?Что?

— Скорее уж наоборот. Не знаю почему, но как будто он был чем-то обязан мне. Как будто хотел загладить какую-то вину.

Неожиданно Бальярд оттолкнул стул и шагнул к окну. Вся его фигура выражала смятение.

Элис ждала, не понимая, что происходит. Наконец он снова повернулся к ней.

— Я расскажу вам историю Элэйс, — сказал он. — Зная ее, вы, возможно, смелее будете смотреть в будущее, которое нас ожидает. Но знайте, madomaiselaТаннер, услышав мой рассказ, вы уже должны будете идти по этой дороге до конца.

Элис насупилась.

— Звучит угрожающе.

— Нет, — торопливо возразил он. — Ничего подобного. Но нам нельзя забывать о ваших друзьях. Судя по подслушанному вами разговору, по крайней мере до сегодняшнего вечера им ничто не грозит.

— Но я так и не узнала, где назначена встреча, — усомнилась Элис. — Франсуа-Батист назвал только время: завтра в девять тридцать вечера.

— Место легко угадать, — спокойно возразил Бальярд. — К сумеркам мы будем там и подождем их.

Он взглянул в открытое окно на поднимающееся солнце.

— У нас будет время наговориться.

— А если вы ошибаетесь?

Старик пожал плечами.

— Будем надеяться, что нет.

Минуту Элис молчала.

— Я просто хочу узнать правду.

Она поразилась, как ровно прозвучал ее голос. Одрик улыбнулся.

—  Ieu tanben, — сказал он. — Я тоже.

Уилл смутно сознавал, что его тащат по узкой лестнице вниз, в подвал, потом через бетонный проход, сквозь две двери. Голова у него свешивалась вперед. Благовониями пахло уже не так сильно, но запах еще держался, как воспоминание, в глухой подземной темноте.

Сперва Уилл решил, что его несут вниз, чтобы убить. В памяти встала каменная плита у подножия надгробия, пятнышко крови на полу. Однако носильщики, не задерживаясь в церемониальном зале, перевалили его через порог. В лицо повеяло свежестью раннего утра, и он понял, что оказался в переулке позади улицы Шеваль Бланк. Пахло жареным кофе и помойкой, неподалеку прогрохотал мусоровоз.

«Вот так, — прикинул Уилл, — и оказалось в реке тело Тарнье».

Движимый страхом, он дернулся и попытался высвободиться, но сразу понял, что руки и ноги крепко связаны. Хлопнул открывающийся багажник. Его волоком затащили и втиснули в темноту. Багажник оказался необычным — что-то вроде большого ящика, пахнувшего пластмассой.

Он неловко перекатился на бок и задел головой угол контейнера. Рана сразу открылась, и по виску потекла струйка крови. Уилл разозлился — даже руки не поднять, чтобы ее стереть.

Он уже вспомнил, как стоял у двери кабинета. Потом ослепляющая вспышка боли — Франсуа-Батист опустил ему на голову рукоять пистолета. Колени подогнулись, но он еще услышал раздраженный голос Мари-Сесиль, спрашивающей, что происходит.

Потная рука ухватила его за предплечье. Уилл почувствовал, как ему задирают рукав. Потом в кожу воткнулось острие иглы. Опять. Потом щелкнула крышка, и над его тюрьмой задернулся брезентовый полог.

Лекарство расходилось по венам приятным холодком, уносило боль. Уилл то приходил в себя, то уплывал в забытье. Он чувствовал, как машина набирает скорость. Голова, перекатывавшаяся на поворотах из стороны в сторону, закружилась. Уилл думал об Элис. Больше всего на свете ему хотелось увидеть ее, сказать, что он старался как мог. Что он не предал ее.