— Предупреждаю, придержи язык!

— А почему? Ты боишься того, что я могла бы сказать?

«Нет. Только не это».

— Не ты ему нужна, Элэйс. Он ищет книгу. Вот что привело его в твою спальню. Или ты в самом деле ослепла?

Элэйс отступила от мужа.

— Она говорит правду?

Он развернулся к ней. В глазах его горело отчаяние.

— Она лжет, клянусь жизнью. Мне нет дела до книги! Я ей ничего не сказал. Разве я мог?

— Пока ты спала, он обыскивал твои вещи. Он не сможет этого отрицать.

— Нет! — выкрикнул Гильом.

Элэйс взглянула на него.

— Но ты знал, что есть такая книга?

Мелькнувшая у него в глазах тревога ответила за него. Этого ответа она боялась.

Он заговорил надтреснутым голосом:

— Она хотела заставить меня ей помогать, Элэйс, но я отказался. Отказался!

— Что же дало ей такую власть над тобой, чтобы требовать помощи? — тихо, почти шепотом спросила она.

Гильом потянулся к ней, но Элэйс отступила.

«Даже сейчас я бы хотела, чтобы он все отрицал».

Гильом уронил руки.

— Один раз, да, я… Прости меня.

Немного запоздалое раскаяние.

Элэйс будто не слышала Ориану.

— Ты ее любишь?

Гильом замотал головой.

— Ты понимаешь, что она делает? Старается обратить тебя против меня, Элэйс!

Элэйс молчала. Он еще может думать, что она снова поверит ему?!

Он с мольбой протянул к ней руки:

— Прошу тебя, Элэйс. Я люблю тебя.

— Ну, довольно, — заговорила Ориана, встав между ними. — Где книга?

— У меня ее нет.

— А у кого есть? — с угрозой настаивала Ориана.

Элэйс встретила ее взгляд.

— Зачем она тебе? Что в ней такого, чем она так важна для тебя?

— Лучше скажи, — процедила Ориана. — Тогда здесь все и кончится.

— А если не скажу?

— Недолго и заболеть, — протянула сестра. — Ты ведь ухаживала за отцом. Может, в тебе уже затаилась зараза. — Она обернулась к Гильому. — Ты меня понимаешь? Если ты пойдешь против меня…

— Я не дам тебе причинить ей вред!

Ориана смеялась.

— Ты не в том положении, чтобы мне угрожать. У меня довольно доказательств твоей измены, чтобы тебя повесили.

— Доказательства, изготовленные тобой же! — выкрикнул он. — Виконт не поверит тебе.

— Ты меня недооцениваешь, Гильом, если надеешься, что я оставила место сомнениям. — Она снова повернулась к Элэйс. — Говори, где спрятана книга, или я иду к виконту.

Элэйс с трудом сглотнула. Что же натворил Гильом? Она не знала, что и думать. И как ни сердилась на мужа, не могла заставить себя отречься от него.

— У Франсуа, — сказала она. — Отец отдал книгу Франсуа.

По лицу Орианы пробежало смятение — и мгновенно исчезло.

— Прекрасно. Но предупреждаю тебя, сестрица: ты пожалеешь, если солгала мне.

Она развернулась и направилась к двери.

— Куда ты?

— Отдать последний долг отцу, куда же еще? Однако прежде хочу убедиться, что ты надежно заперта в своей спальне.

Элэйс подняла голову и твердо встретила взгляд сестры.

— В этом нет необходимости.

— О, есть! Если Франсуа не сможет мне помочь, мне захочется еще раз переговорить с тобой.

Гильом пытался перехватить ее:

— Она лжет. Я не сделал ничего дурного.

— Меня больше не касается, что ты делал и чего не делал, — отозвалась Элэйс. — Ты понимал, что делаешь, когда ложился с ней. А теперь оставь меня в покое.

Высоко подняв голову, Элэйс вышла за дверь. За ней последовали Ориана с Жирандой.

— Я скоро вернусь. Только побеседую с Франсуа.

Дверь спальни захлопнулась за ней. Мгновением позже Элэйс услышала, как в замке повернулся ключ. Что-то гневно выкрикнул Гильом.

Она заткнула уши, чтобы не слышать их голосов. Она старалась отогнать отравленные видения, вызванные в мозгу ревностью. Невозможно было представить Гильома в объятиях Орианы, непереносима мысль, что он нашептывал ей те нежные слова, которые она хранила в сердце, как драгоценные жемчужины.

Элэйс прижала к груди дрожащую ладонь. Сердце, обманутое и обиженное, колотилось о ребра. Она перевела дыхание.

«Не думай о себе».

Она открыла глаза, уронила руки, беспомощно стиснутые в кулачки. Не может она позволить себе быть слабой. Иначе Ориана отберет у нее все, чем она дорожила. Еще будет время сожалеть и упрекать. Но сейчас важнее разбитого сердца данное отцу обещание: сберечь книгу. Гильома, как бы это ни было трудно, надо выбросить из головы. Стоило Ориане приказать, и она позволила запереть себя в комнате! Третья книга… Ориана спрашивала, где спрятана третья книга.

Элэйс бросилась к креслу, на спинке которого так и висел плащ, схватила его и похлопала рукой по кайме, где была зашита книга.

Книги там не было.

Элэйс в отчаянии опустилась в кресло. Скоро она узнает, что про Франсуа Элэйс ей солгала, и вернется.

«А что с Эсклармондой?»

За дверью больше не слышалось криков Гильома.

«Ушел с ней?»

Она не знала, что думать. И не хотела знать. Предал раз — предаст снова. Придется запереть свои раненые чувства в кровоточащем сердце.

Элэйс вспорола лавандовую подушечку, выдернула пергамент с копией страницы из «Книги Чисел», окинула напоследок взглядом комнату, которую прежде считала своим домом.

Она понимала, что больше не вернется сюда.

Потом она подбежала к окну, выходившему на карниз крыши. Сердце едва не выскакивало из груди. Надо было бежать, пока не вернулась Ориана.

Ориана ничего не чувствовала. Она стояла в ногах погребальных носилок, глядя в лицо отца, освещенное колеблющимся светом свечей.

Отослав служителей, Ориана наклонилась, словно хотела поцеловать отца в лоб. Накрыв его руку своей, стянула с большого пальца кольцо, почти не веря, что сестра оказалась так глупа, чтобы оставить его на руке мертвого.

Выпрямляясь, Ориана опустила кольцо в карман. Затем поправила на покойном покрывало, преклонила колена перед алтарем, перекрестилась и вышла, чтобы найти Франсуа.

Элэйс со скамейки вскарабкалась на подоконник. Голова у нее заранее кружилась.

«Непременно упадешь!»

Если и так, что ж теперь? Отец умер, Гильом для нее больше не существует… Оказалось, отец в конечном счете был прав, когда не верил ее мужу.

«Что мне еще терять?»

Глубоко вздохнув, Элэйс спустила ногу с подоконника, дотянулась носком до черепицы карниза. Пробормотала короткую молитву и отпустила руки. Ноги заскользили, и она растянулась во всю длину, судорожно ища опоры. Трещину между плитками, выбоину в стене — все, что угодно, лишь бы остановиться.

Ей уже казалось, что падение длится вечно, когда резкий рывок остановил ее. Подол юбки зацепился за гвоздь — и не порвался. Элэйс замерла, не смея шевельнуться. Ей слышалось тихое потрескивание ниток. Ткань добротная, но ведь натянулась, как кожа на барабане, и неизвестно, сколько продержится.

Она взглянула вверх. Даже если бы удалось дотянуться до гвоздя, нужны обе руки, чтобы распутать намотавшийся на железный стержень подол. Отпустить руки было страшно. Остается одно — ползти вдоль крыши к западной галерее Шато Комталь. Крыша примыкала к самой стене, и Элэйс надеялась, что сумеет протиснуться между деревянными брусьями галереи. Щели в укреплениях узкие, но ведь и она не толстая. Попробовать стоило.

Осторожно, стараясь не делать резких движений, Элэйс подтянулась наверх и стала дергать подол, пока он не затрещал. Она потянула в одну сторону, потом в другую и, оставив на гвозде порядочный клок юбки, высвободилась.

Не поднимаясь с колен, она выдвинула вперед одну ногу, потом другую. Капли пота собирались на висках и скатывались за пазуху, туда, где лежал свернутый пергамент. Кожу на коленях она сразу ободрала о края черепицы.

И все же мало-помалу галерея приближалась. Вытянув руку, Элэйс достала выступающую балку и перевела дух, ощутив под пальцами надежную опору. Потом подтянула колени и застыла на корточках, заклинившись в углу между стеной и деревянной надстройкой. Щель оказалась еще уже, чем ей представлялось: не больше трех мужских ладоней в ширину. Элэйс распрямила правую ногу, прочно зацепилась левой и протиснулась в дыру. Мешочек с пергаментным свертком повис на шнурке, болтаясь между ногами, но она извернулась и ловко вынырнула с другой стороны.