И немного ниже.

На мгновение Дина замолкает, рассеянно глядя на переполненный зал ресторана. Хрупкая женщина. Прекрасная женщина. Женщина, которая скоро потеряет мужа?

Хорошо еще, у Бобо хватило совести поставить после последней фразы вопросительный знак.

Она не собиралась терять мужа. Ничего Дина не собиралась терять.

Она сделает то, что задумала и готовила последние шесть месяцев. Теперь осталось привести план в действие.

Никто не умел действовать так, как Микки Столли. Он – мастер своего дела. Даже превзошел собственные ожидания.

Прежде всего он перехитрил Эйба Пантера и Лаки Сантанджело, подписав задним числом расписку, возлагающую на студию ответственность за якобы законный долг Карло Боннатти в миллион долларов. И спрятал документ среди других деловых бумаг.

Во-вторых, он встретился с Мартином Свенсоном и заключил сделку с «Орфеем», обеспечив себе двойное жалованье по сравнению со студией «Пантер» и участие в прибылях.

Мартин Свенсон не ходил вокруг да около.

– Меня интересуют только деньги, – заявил он. – Можете привести с собой кого хотите. Мы с вами превратим студию «Орфей» в машину для производства денег.

Позаботившись о делах, Микки вернулся домой к Абигейль. Душка Абигейль.

Она вся кипела. Только ему плевать на это. Впереди ждала новая жизнь.

Что хорошо в Голливуде? Если ты и терпел неудачу, то все равно двигался по восходящей. Подумаешь, большое дело, его накрыли в борделе. Никакого мерзкого преступления он не совершал, только трахался. Продажа Эйбом Пантером студии выбила почву из-под ног Абигейль. Она уже почти готова простить Микки его арест.

Оказалось, не совсем. Когда он прибыл домой после встречи с Лаки Сантанджело, она встретила его с кислым выражением на лице, в компании с Беном и Примроз. Все ждали его в библиотеке.

– Нам надо сесть и все обсудить, – решительно заявила Абигейль. – Бен так любезен, что взял на себя общение с адвокатами.

– А чего тут общаться? – Микки налил выпивку. Он вполне счастлив. А скоро станет и свободным.

– Микки, – начал Бен с серьезным выражением на длинном лице. – Мы не можем допустить, чтобы Эйбу это сошло с рук.

– Мне кажется, мы ничего не можем сделать, – заметил Микки, отпивая добрый глоток виски.

– Да нет же, можем, – заверил Бен, примерный семьянин, по точным сведениям Микки, приударявший за грудастой блондинистой старлеткой, снимавшейся прошлым летом в Лондоне в одном из фильмов студии.

– Что именно, Бен? – спросил Микки устало.

– Прежде всего, Абигейль рассказала мне о твоих проблемах, так что ты не можешь сейчас просто взять и уйти, – напыщенно произнес Бен, расхаживая по комнате. – Мы в трудном положении. И должны выступить вместе. Я уже говорил со своим адвокатом. Он предлагает попытаться объявить Эйба недееспособным.

– Ничего не выйдет, – возразил Микки. – Что в нем не так? Ходит и говорит. Не забывай, черт побери, что это Голливуд! Ну, старый. Подумаешь! Вспомни про Джорджа Бернса или Боба Хоупа.

– По крайней мере мы должны это обсудить, – настаивал Бен.

– Что обсуждать? Моя жена хочет, чтобы я ушел. Вот я и ухожу.

Бен положил руку на плечо Микки.

– Подумай о Табите.

– Послушай, я не собирался уходить. Пойми меня правильно, Абигейль вышвырнула меня вон. Ясно?

– А теперь она хочет, чтобы ты остался.

– Слишком поздно.

– Мы должны все как следует обдумать, Микки, – вмешалась Абигейль со строгим выражением лица.

– Нечего тут обдумывать. – Он пожал плечами. – Я шлялся. Меня накрыли. Теперь я должен пожинать плоды. Поговори с адвокатом, вот что я тебе скажу.

– Микки, мне кажется, ты чего-то недопонимаешь, – присоединилась к разговору Примроз. – Эйб продал студию. Теперь все иначе.

– Не вмешивайся, Примроз, – предупредил Микки. – Наши отношения с женой не имеют к тебе никакого отношения.

– Мы все имеем к этому отношение, – вставил Бен, чтобы о его присутствии не забыли.

– Только не к моим личным делам, – настаивал Микки. – Все вопросы относительно нашего брака касаются только меня и Абби. И никого больше. – Ему хотелось послать их всех, но он счел, что это неудобно.

Отказавшись продолжать разговор, он поднялся наверх в свою гардеробную и собрал небольшой саквояж. Затем сел в «порше» и поехал прямиком в гостиницу «Беверли-Хиллз», где снял себе бунгало.

Микки Столли снова вышел на орбиту.

Через два дня о новом назначении Микки узнали все в городе. Официально еще ничего не было сделано, контракт не подписан. Но все, кому следовало знать, знали.

Эдди нашел Микки на студии, где тот собирал свои личные вещи.

– Что происходит, Микки? – лихорадочно спросил он. – От Боннатти что-нибудь слышно?

– Я об этом позаботился, – ответил Микки. – Как всегда заботился, когда ты умудрялся что-нибудь просрать.

– Да ладно. – Эдди отказывался признавать за собой вину. – Ничего же особенного.

– Именно. Просто очередная заварушка, в которую ты вляпался.

– Ну и… как же ты об этом позаботился? – спросил Эдди, стараясь не казаться слишком заинтересованным.

– Не твое дело, и смотри, не болтай. Этот долг теперь не за тобой, есть документ, подтверждающий, что студия несет ответственность.

– Правда? Как тебе это удалось?

– Забудь, Эдди. Ладно?

– Я слышал о тебе и студии «Орфей». – Эдди поколебался, прежде чем попросить. – Как насчет того, чтобы взять меня с собой? Я же твой счастливый талисман.

– Что ты мне мозги пудришь, Эдди?

– Да нет, я серьезно. Мне нужна работа.

– У тебя есть работа.

– Прошел слушок, что Лаки Сантанджело принялась за генеральную уборку. – Он взял сценарий, тупо посмотрел на него и положил назад. – Возьми меня с собой, а?

Микки вздохнул. Когда Эдди прекратит просить его об одолжениях?

– Прекращай с наркотинами, и я подумаю.

– Что там прекращать? – обиделся Эдди. – У меня нет тут никаких проблем.

Ну да.

– Послушай меня, Эдди. Ты – законченный наркоман. Пойди полечись, и тогда мы поговорим. – Он помолчал. – Кстати, это не твою жену я видел у мадам Лоретты?

Эдди возмутился.

– Ты что, рехнулся?

– А если это была она, то что она там делала?

– Все хреновина.

– Со студией «Пантер» все будет кончено, когда я их покину, – похвастался Микки. – Все уйдут со мной: Джонни Романо, Арни и Фрэнки, Сьюзи. Они все переходят в «Орфей».

Эдди окрысился.

– Ага, всех берешь, кроме меня. Так?

– Я же сказал – кончай с наркотой, тогда и ты будешь с нами.

Кончай с наркотой. Легче сказать, чем сделать. Когда он под кайфом, то воображает себя властелином мира. А когда давно не нюхал, то ему кажется, что в этом мире вообще-то и жить не стоит.

Почему нельзя продолжать в том же духе? Чего они все к нему вяжутся?

Он ушел от Микки и поехал домой.

Лесли показывала дом агенту по продаже недвижимости. Он злобно уставился на обеих женщин.

Лесли попыталась его представить.

– Не надо, – отрезал он грубо. – Мы не продаем.

Женщина-агент возмутилась.

– Что вы хотите сказать, мистер Кейн? У меня создалось впечатление, что мы договорились.

– Никаких договоров, детка. Мы не продаем.

– Эдди? – В голосе Лесли звучал вопрос, лицо раскраснелось.

Агенту стало понятно, что хороший заработок ускользает.

– Полагаю, вам следует подумать, мистер Кейн, – заметила женщина с беспокойством. – Уж если решили продавать, то обычно нет смысла тянуть.

– Убирайтесь, – приказал Эдди.

– Мистер Кейн…

– Вон!

Она удалилась.

– Что случилось, Эдди? – спросила Лесли.

– Обо всем позаботились. Я уже не на крючке.

– Правда?

– Правда. Собирайся, детка, мы уходим.

– Куда?

– Хочу преподнести тебе сюрприз.