— Теперь у вас будет всё в порядке — будут повозки, будет металл.

Лекарь подошёл к своему коню и одним движением влетел в седло.

— Запомните, мне через полтора месяца нужно тридцать, а через два — сорок! И ещё — узнаю, кто саботирует — не пощажу!

Он пустил коня в галоп и поскакал к крепости, оставляя позади онемевшую от увиденного зрелища толпу мастеровых и стражников.

На душе у него было препогано — этот спектакль был нужен для того, чтобы нагнать жути на тех, кто собирается волынить, уклоняясь от работ, или саботировать по идейным соображениям. Теперь слух о происшедшем разойдётся по всему городу, его приукрасят и будут рассказывать, как этот мерзкий паук, этот жесткосердный военачальник спалил в печи десять купцов и забил насмерть все их семьи. Такие ужасы должны отрезвляюще подействовать на скрытых врагов. Купца он перековал — за те двадцать секунд, что смотрел ему в глаза — теперь тот был и душой и телом предан фельдмаршалу…

Стражники в воротах приветствовали его строгим салютом, вытянувшись так, как не вытягивались, наверное, никогда и ни перед кем. Слухи в городе разносятся быстро…

Теперь его путь лежал к своему поместью — во-первых он сегодня почти ничего не ел, а во вторых — там находилась Амалия, которой он должен был отдать приказания по поводу магиков гильдии.

Начало смеркаться, и улицы, по которым пробегали лишь редкие запоздавшие прохожие, да прогуливались патрули стражи, были пустынны.

Бунтов и погромов больше не было — после того, как стража выловила нескольких зачинщиков, и повесила их прямо на месте — вороны потом неделю расклёвывали их глазницы, и трупы вертелись на верёвках как большие, красные груши, над которыми кружились зелёные мухи.

Впрочем — возможно, и после этого ещё были бы поползновения устроить заварушку — но Амалия узнала через своих осведомителей, что эти зачинщики были эмиссарами уголовных авторитетов, желающих нажиться на творимых погромщиками безобразиях. После это Амалия, во главе отрядов стражи, совершила налёт на портовые «малины», где захватила много преступного элемента — в том числе и из числа авторитетов. Их согнали, человек сорок, на рыночную площадь и расстреляли из луков. После этой массовой казни шевеление в народе резко затихло.

Влад слегка подстегнул лошадь — ещё минут двадцать и он будет в поместье.

В голову пришло — «Стоило бы поставить фонари по центральным улицам…может магов задействовать? А что — развешать по улицам светляки. Забавно — маг-фонарщик! Одно но — светляки действуют, пока их поддерживает маг, от его Узла. Конечно — берут они микроскопическое количество Силы, но всё-таки… Нужно будет обдумать эту штуку»

Он скосил глаза в сторону — ему показалось, что сбоку, в переулке, что-то шевелится — периферическое зрение у него было великолепное, так что всё, что находилось сбоку от него он видел хорошо. Нет — вроде как показалось…

Усмехнулся — соскучился по Амалии, всё время как будто чего-то не хватает, кажется — оглянешься — а она вот тут, за спиной, сопит своим курносым носиком.

Последний раз они с ней общались вчера, на бегу — Амалия уносилась куда-то на рыночную площадь, одевшись, как базарная торговка — в ярком платье, платке на голове и невозможных растоптанных башмаках — шла на встречу с агентом.

Выглядела она забавно, особенно, когда нарумянила щёки — ну такая сделалась простушка-крестьянка, это что-то! И не подумаешь, что вот эта девушка руководительница Тайной службы, самый опасный убийца в стране.

Грохот копыт эхом отдавался в стенах домой и терялся в глубине тёмных переулков. Лошадь недовольно косила глазом — загнал, хозяин-придурок, кормил только утром, не поил, катался весь день…пора бы и отдыхать!

Пора — усмехнулся Влад и подмигнул тёмному лошадиному глазу — скоро отдохнём.

В комнату, уставленную мебелью из разграбленных домов зажиточных купцов, вошёл мужчина в тёмной одежде, с перстнем магистра на руке.

— Приветствую вас, господин Ламунский!

— Называйте меня «его императорское величество», сколько раз я вам говорил! — герцог нахмурился и отхлебнул вина из серебряного бокала в правой руке — вы поговорили с магиками гильдии? Отправляли им депеши?

— Что касается императорского величества, господин герцог — вот когда вы войдёте в столицу, сядете на трон, тогда и будут оказаны соответствующие почести, а пока что вы сидите в этой дыре, на награбленной мебели — о чём говорите? — архимаг недовольно скривил тонкие губы — мне тоже хочется занять высшее положение в гильдии, но я же не требую называть себя Великим Магиком! Всему своё время. На людях, перед солдатами можете изображать императора, мне-то зачем вы тыкаете в нос своим придуманным императорством? Кстати сказать — без нас, без моих магистров, вам столицу не взять никогда — не забывайте, у них осталась Академия магии, и хотя там всего лишь адепты, не вполне обученные — остались и отличные, умелые преподаватели — чего стоит один Макобер — при всей его эксцентричности и смешном виде, он вашу армию наполовину перебьёт, пока вы его сумеете взять. Так что не стоит так задирать нос — мы будем правит вместе, или вместе уйдём на тот свет — если он есть…

— Хватит мне нравоучений! — герцог покраснел и сжав руками бокал, чуть не раздавил его в яростном порыве уничтожить этого наглого безродного человечишку — лучше доложите, что там с магиками, сколько собрали?

— Докладываю! — ехидно усмехнулся архимаг — сорок магистров, это всё, что я смог добыть. Эти люди хотят возвышения, почестей, работы в столице, потому и поддержали ваш мятеж. Остальные тридцать отказались — некоторые вообще не ответили — то ли решили игнорировать, то ли отсутствовали на месте — не суть важно. Наши магистры уже в пути, прибудут в течение двух-четырёх недель. Путь-то неблизкий!

— Спасибо, Аргун — слегка успокоился герцог — итого — сколько у нас магиков?

— Вместе со мной тут находятся пятнадцать магистров. Если прибудут ещё сорок — станет пятьдесят пять.

— Отлично! С такой силой мы сметём жалкое войско императора! У них против нас всего-навсего тысяч пять пехотинцев, и жалкое количество магистров — чушь! Это пыль, которую мы стряхнём с наших ног!

— Поменьше пафоса, и побольше делайте баллист, катапульт, лестниц, осадных башен — не забывайте, что вам брать крепостные стены — а они довольно высокие, и я не помню, чтобы кто-то сумел их взять, даже тогда, когда пятьсот лет назад Пазин осадила армия Вентрии. Постояли-постояли, да и ушли восвояси, опустошив окрестности.

— Ну а вы на что? Важно раздувать щёки? Думайте, как разрушить стены! Я со своей стороны делаю всё, что могу! У меня уже тридцать тысяч войска!

— Ага — сброд, который жрёт, гадит и мародёрствует — всю округу уже загадили, пройти нельзя. Смотрите — вспыхнет какая-нибудь болезнь и мы не сможет удержать распространение этой заразы — ваше войско просто вымрет. Не понадобится и участие пазинцев. Ещё — агенты мне донесли о тактике фельдмаршала — они фактически расстреляли бунтовщиков из луков и арбалетов, под прикрытием тяжёлых щитов. Эта же тактика будет применена и в бою с вами — они даже сходиться не будут на бой, будут бегать и расстреливать ваших увальней в доспехах и глупое деревенское ополчение. И ещё — Влад скупает все запасы меди, олова, свинца — льют те штуки, что они установили на Клинике. Из них было разбито войско Савалова, когда оно приступило к осаде этого порождения демонов. Кстати — вы что-то предпринимаете против замка Влада? Против Клиники?

— Нет. Пока что не до них — я отозвал бойцов сюда — столица важнее. Как только возьмём Пазин — тогда и до этих демонских гнёзд руки дойдут. Нельзя распыляться, слишком важна цель.

— Это верно — медленно кивнул головой архимаг — все силы на Влада и столицу… не обольщайтесь — это будет очень, очень трудно…

Грудь обожгла боль, от которой Влад захлебнулся и закашлялся — он выкашлял её кровавыми брызгами на и так уже тёмную гриву лошади.