Влад ввинчивался в воздух так, что казалось, он его вспарывает, будто консервным ножом. Крысаны, с сидящими на них наездниками, приближались, делались всё крупнее, и уже были видны их, похожие на кошачьи, морды с оскаленными в рёве белыми треугольными зубами.

Всадники весело смеялись, переговаривались между собой и гортанно кричали, подбадривая другу друга и радуясь меткому попаданию, когда один из дротиков вонзался в какого-нибудь тираннозавра. Наконец, один из них поднял голову и вытаращил глаза, не поверив тому, что он видит, затем этот всадник громко закричал, указывая пальцем на Влада и крысаны, сделав манёвр, развернулись в сторону мага, пытаясь атаковать его всеми возможными способами.

Получалось это у них плохо — Влад не был относительно неподвижным крупным наземным объектом, таким как наземный дракон, он был вёрток, а самое главное — мог менять направление так, как ему заблагорассудится, не завися от крыльев, а вот крысаны без крыльев — всё равно как наземный дракон без глаз.

И Влад ударил по тому, что было у них самым важным — крыльям.

Осмотревшись наверху, он сориентировался и выбрал тактику — разогнавшись с места, как ракета (ускорение зависело только от того, выдержит ли его мозг такие перегрузки), он, взяв в обе руки молекулярный меч, рубанул ближайшего крысана по крылу, увернувшись от его страшных зубов. Зубы клацнули, изогнулась шея чудовища, но мимо — маг пронёсся мимо, свистнув мечом в воздухе.

Чудовище, накренившись как подбитый бомбардировщик, пошло к земле, заваливаясь на бок и сопровождая своё падение рёвом и криками наездников, прикреплённых к телу существа прочной системой ремней.

Остальные всадники загалдели, и во Влада полетели десятки болтов из арбалетов и стрелы из луков, на которые он обращал внимания гораздо меньше, чем на капли летнего дождя, начавшего слегка моросить над полем боя.

Удар! — ещё один крысан закувыркался к земле — ещё удар! Ещё! Вот вам за драконов! Вот вам за Радугу! Вот вам за Черноспина!

Разум Влада был ясен и холоден, как памирский ледник. Он носился между «летающими крепостями» и разил, разил, разил, отмечая краем сознания, как на земле, понявшие что происходит, разъярённые драконы гоняются за ранеными крысанами, упавшими с неба и пытающимися воспользоваться когтями и зубами, чтобы защититься от нападения и буквально втаптывают их в землю, разрывая на куски.

Вся ярость, вся боль драконов, вся их многотысячелетняя ненависть к крысанам вылилась в этом торжестве мести, и раненые крылатые чудовища, вместе с их наездниками после нападения тираннозавров выглядели так, как будто по ним прошёлся асфальтоукладчик, да ещё перед этим бригада дорожных рабочих лопатами изрубила их на куски.

Через пятнадцать минут в воздухе осталось уже менее половина аштаратцев, когда они поняли, что пора делать ноги и рванулись в сторону столицы.

Увы для них — Влад мог развивать буквально космическую скорость, тогда как крысаны — не более, чем скорость утки, или гуся, а потому — он настигал их и рубил, рубил, рубил… внизу бежали драконы, настигающие раненых чудовищ — их хорошо было видно в воздухе, когда они кубарем, или кренясь, падали с неба, и драконы находили и убивали обидчиков.

Последние крысаны, сделав правильный вывод, рванулись в разные стороны, рассчитывая, что хоть кто-то останется жив — но и тут им не удалось уйти — при скорости Влада, равной скорости реактивного истребителя, он успел добить и их. Скоро в небе не осталось никого, кроме него и ворон, собирающихся на свой праздничный ужин — попировать на трупах, поклевать глаза и лица погибших бойцов — что может быть вкуснее для птичьего рода, чем свежий труп на поле боя?

Влад завис в воздухе и осмотрелся — он отлетел от Клиники километров на десять, преследуя летающих чудовищ — взяв направление, полетел обратно, наращивая скорость. Предстояло закончить дела в Клинике и узнать, наконец, что сталось с его друзьями.

Разогнавшись так, что внизу полосой замелькали деревья, Влад через минуты две уже был возле Клиники, приземлившись возле её ворот. Или вернее — возле того, что когда-то было её воротами.

Проход был буквально завален трупами, видно было, что защитники Клиники держались до последнего. За воротами, на площадке, оставшиеся в живых защитники крепости рядами выкладывали трупы своих убитых товарищей.

Погибло процентов шестьдесят обитателей крепости, и большинство из них были из числа обслуживающего персонала. Охранников среди трупов тоже хватало — задавленные массой штурмующих, при всём желании они не могли применить свою сверхскорость и силу, и регенерация тоже не помогала — если тебе отрывают голову, какая тут регенерация… Раненые были уже вылечены и так же, как и все, разбирали завалы, вытаскивали трупы, опознавали и складывали их вдоль стены.

Марьяна, устало облокотившись на стену, стояла и смотрела на происходящее, вяло отреагировав на приход Влада:

— Ты всё-таки пришёл и спас нас…жаль, что не раньше.

— Я не мог раньше — мы были на манёврах с драконами. Как только получили письмо — сразу пошли в портал. Кстати, а где Амалия? Она принесла письмо и ушла со мной и Бориславом в портал. Ты её не видела?

— Видела, когда она билась с той стороны, потом не видела.

— С тобой всё в порядке, Марьян?

— Нет. Со мной не всё в порядке — безжизненным голосом сказала магиня — я не послушала тебя, и вот результат — десятки трупов наших людей, и два трупа драконов. Мне хочется умереть.

— Перестань сейчас же говорить такие вещи! Это война, и на ней гибнут! — рассердился маг — никто не застрахован от ошибок! Ты должна взять себя в руки и обеспечить отход из Клиники — соберите все нужные вещи, деньги — они тоже очень сгодятся. Соберите все пушки, что остались целы, ядра, всё уложите в кучу — будем перевозить в замок — займись делом, а не ной тут, как девчонка! Тебе больше ста лет, должна же соображать как взрослая баба, а не как ребёнок!

— Спасибо — благодарно кивнула Марьяна — ты встряхнул меня. И правда — чего это я разнюнилась? Надо дело делать, а оплакать умерших успеется!

— Хорошо. Вижу — ты взяла себя в руки. Займись всем, что я сказал, а мне предстоит утешать убитого горем дракона. Да и мне хочется плакать, если честно, он ведь мой друг…

Влад повернулся, и пошёл на поле перед клиникой, где лежали тела Радуги и Черноспина. Возле них уже толпились драконы, видимо что-то обсуждая по мысленной связи, и стоял Зеленушка, застывший, как монумент над телом своей подруги.

Влад осторожно подошёл сзади, постоял, и чувствуя, как у него щиплет в глазах, сказал:

— Зеленушка! Я тебе очень, очень соболезную. Ты мой друг, и Радуга была мне очень дорога. Прости меня, что я вовлёк вас в эту войну, это я виноват, что она погибла…

Дракон долго молчал, минуты три, не меньше, потом медленно сказал, цедя каждое слово:

— Да, ты мне друг. И ты не виноват. Она сама выбрала свою судьбу, как и все мы. И теперь я вижу, как мы были правы, когда связались с тобой — нельзя в нынешнем мире оставаться одним, род погибнет. Ты сегодня хорошо побил крысанов, мы все тебе благодарны за то, что ты дал нам возможность отомстить…и спасибо тебе за добрые слова о Радуге. Она всегда уважала тебя… А теперь иди к своим людям, мы будем прощаться с нашими товарищами. Когда простимся — я тебя позову.

Влад помолчал, потом повернулся через плечо и пошёл к своим солдатам, стоявшим возле Борислава.

Драконир Черноспина плакал навзрыд, лёжа на земле и бил кулаками по твёрдому, утоптанному множеством ног покрытию тракта, выкрикивая все матерные ругательства, что он знал.

Влад подошёл к молчащим солдатам, и спросил:

— Что с ним? — уже зная ответ.

— Черноспина оплакивает — ответил один из парней хриплым, срывающимся голосом — я бы тоже заплакал, да слёз нет. Моя Радуга…она так любила, когда я её почёсывал под передними лапами… — он, то ли закашлялся, то ли попытался заплакать, но слёз не было.