Убийцы родичей тут же убивались другими убийцами, или кончали с собой по приказу, а официальной версией смерти троюродного внучатого племянника или четвероюродной сестры племянника была смерть во время сна: «Аштарат прибрала! Радуйтесь, люди!»

Даранисса улыбнулась и рукой сделала жест в сторону распростёртых на камнях жертвах. Непонятно откуда — видимо они дожидались своего времени в тёмных стенных нишах — выскочили с десяток младших жрецов и жриц, которые разделились на пары и бросившись к жертвенным стали ублажать их всеми доступными способами.

Оттого, что чувства лежащих на алтарях были обострены до предела, они получали невероятное наслаждение, поддерживаемое умелыми ласками служителей храма и бесконечно извивались в череде оргазмов, оглашая огромный зал криками и стонами.

Так продолжалось минут десять, пока Великая мать не сказала:

— Наступило время кровавых игр! — и подойдя к лежащей девушке, отработанным движением перерезала ей сонную артерию, тут же брызнувшую струёй горячей вкусной крови.

Жрица пилась её в горло, с наслаждением глотая эту красную живительную влагу и ощущая, как бодрость наполняет её тело. Регенерационная система девушки тут же зарастила порез, но в желудке жрицы оказалось не менее полулитра крови.

Кровь, густо насыщенная возбуждающими и обладающими наркотическим свойством средствами постепенно разлагалась в желудке Дараниссы, впитываясь уже в её кровь.

Так ей нравилось больше, чем если бы она просто выпила малую толику того же напитка. Так она чувствовала лишь мощный прилив возбуждения, но её чувства не обострялись до такой степени, как у жертв.

Жрица подошла к распростёртому парню, легко на него вскочила, приняла в себя и задёргалась в экстазе, возбуждаясь с каждым движением.

В тот момент, когда она возвысилась до верхней точки, пика наслаждения, Даранисса вонзила свои стальные когти в подреберье парню и разодрала ему живот, обнажив фиолетовые витки кишок. Парень дико закричал — его боль была многократно усилена напитком, от боли у него чуть не пошла пена, но система регенерации не дала ему умереть, хотя кровь брызгала во все стороны, заливая сидящую на нём наездницу.

Даранисса подцепила его рёбра, рванула вверх и в стороны — они с хрустом лопнули, оставив открытыми сокращающееся сердце и поднимающееся-опускающееся лёгкое.

Парень, как будто очнулся, переборов действие напитка и с ужасом смотрел на свои внутренности, расположившиеся, будто на прозекторском столе. Но он всё ещё был жив — к удовольствию Жрицы.

Она с гордостью художника посмотрела на открывшуюся картину — сработано было чисто и хорошо, с человека была как будто снята скорлупа, а он всё ещё жил и страдал!

Наклонившись вперёд она нежно поцеловала парня, заходившегося в диком крике прямо в сочные губы, залитые кровью, лизнула его щёку, слизывая густой потёк крови, сразу начавшийся сворачиваться на воздухе и стала целовать его ниже и ниже, пока не дошла до открытого, сокращающегося сгустка мышц, именуемого сердце.

Нежно поцеловав и лизнув его плотный, сокращающийся бок, Даранисса протянула обе руки и вырвала сердце из грудной клетки, подняв его вверх и ловя ртом струю крови, выброшенную из отверстий.

Кровь залила всю вокруг, и стала скапливаться в том месте, где до того находился этот мотор, толкающий кровь по жилам.

Жрица опустила голову в углубление и подняла её, размазав обеими руками этот красный напиток по лицу, по всему телу — деловито, как будто наносила крем где-нибудь в ванной комнате своей квартиры.

Она зачерпывала ладонями и плескала кровь на себя, скоро став совершенно красной, будто её выкрасили красной краской.

Парень был ещё жив — без сердца, с разорванной грудиной и животом — магия не давала ему умереть.

Даранисса с сожалением слезла с него, успокаивая себя тем, что вечером она восполнит недобранное наслаждение с молодым рабом — да и всё равно уже кровь отхлынула из чресел жертвы и удовлетворять её ему было нечем.

По знаку жрицы жертв отвязали от алтарей, привязали на длинные верёвки закинув на крюки в потолке, и стали медленно опускать в бассейн с цветными рыбками.

Рыбы заволновались, закружились возле опущенных в воду ступней и вот уже первая бросилась и рванула человека за палец, тут же откусив его по фалангу.

Жертвы извивались, кричали, и всё никак не могли умереть, поддерживаемые магическими силами.

Через минуту у них не было ни кусочка плоти ниже пояса — торчали лишь кости скелета, со следами многочисленных укусов.

Верёвки спускали всё ниже, ниже, и вот уже только головы осталась на обглоданных скелетах, а бассейн стал мутным и непрозрачным.

Даранисса сделала знак остановить движение вниз — скелетированные жертвы были подняты на площадку рядом с бассейном. Неожиданно, одна из рыб, не желая упускать добычу, бросилась за обглоданными трупами и выскочила к ногам жрицы, бессильно разевая пасть, украшенную пилообразными зубами в два ряда и пытаясь укусить хозяйку Аштарата за обнажённую ступню.

Женщина подняла рыбу, посмотрела в её полные жадной ненависти глаза и внезапно, молниеносным движением переломила ей хребет, затем подбросила в воздух и файрболлом сожгла на лету.

Потом она засмеялась, мелодично и красиво, как будто звенели колокольчики, и пошла из зала, не утруждая себя одеждой. За ней потянулась свита из шести парней и девушек, готовых помочь хозяйке смыть с себя кровь и привести тело в порядок.

Даранисса довольно улыбалась — жертвы попались очень живучие, хорошо кричали, стонали, да парень, перед тем как умереть, доставил ей приятные минуты наслаждения — день прожит не зря, а Аштарат получила ещё две хорошие души для услуг.

Теперь бы ещё неплохо, если бы задуманная операция по захвату Истрии осуществилась — тогда она получит много, очень много жертвенных людей, а особенно ей хотелось заполучить этого Влада, о котором так много говорят в этом мире…ей хотелось знать — сколько он проживёт, прежде чем накормить священных рыб Аштараты, а ещё пуще — как много он сумеет доставить ей наслаждания — перед своей мучительной смертью. Она была уверена, что этот человек не сможет сопротивляться воле её менталистов и скоро он будет ползать возле её ног рабом, удовлетворяющим все её прихоти.

«Нет, я не пущу его на жертвенный стол — сразу — вначале он должен хорошенько позаботиться о моём удовлетворении…ну а там посмотрим на его поведение».

С этими мыслями Даранисса вступила в пещеру, где бурлили и парили горячие источники, приготовившись омыть своё тело в целебных минеральных водах.

— Закрыть ворота! Быстро! Опустить решётку! — полковник Тарлов махнул рукой и решительно зашагал к лестнице, ведущей наверх, на стену. Поднявшись, он приложил руку ко лбу, всматриваясь в горизонт и пробормотал под нос:

— Ай-яй… остаётся только умереть с честью…

— Погодите вы умирать, полковник — ответил незаметно подошедший Влад — умереть мы всегда успеем. Нам нужно врага убить. А уж потом…там видно будет. Выводите всех что есть на стены, готовьтесь к штурму.

— Вы? А говорили, что вы вроде как уехали из города! А то ещё ходили слухи что вас убили! — полковник удивлённо всмотрелся в лицо фельдмаршала.

— Слухи о моей смерти несколько преувеличены — усмехнулся Влад, внимательно всматриваясь в колышущийся лес копий в полукилометре от стен города — ну что, полковник, пришла пора посмотреть — чему вы сумели научить ваших солдат.

— Посмотрим…только бы этот просмотр не оказался последним — грустно усмехнулся Тарлов — вы считаете, что у нас есть какой-то шанс выиграть эту войну?

— Кто знает, кто знает — уклончиво ответил Влад — если я берусь воевать, то рассчитываю на выигрыш. Иначе зачем начинать?

Полковник кивнул головой и зашагал по стене, сходу раздавая распоряжения, расставляя людей и осматривая место будущего боя. Влад повернулся к стоящим рядом друзьям — Амалии, Панфилову, Макоберу и Марине: