Они стояли в проломах, и как волна прилива разбивается о причал, так вражеские отряды разбивались об охранников Клиники, яростно защищающих свой сожжённый дом. Однако — и среди них появились потери — то один, то другой, падали с ранами, колотыми и резанными — враг тоже прекрасно знал тактику боя с амулетми, и сколь бы ты ни был ловок, если вокруг тебя десятки, сотник врагов, пытающихся достать до твоего тела даже ценой своей жизни — всё равно, кто-нибудь, да достанет.

Через пятнадцать минут боя на ногах осталось около двадцати человек, с трудом сдерживающих натиск врага. Остальные лежали на земле — то ли раненые, то ли убитые…

Марьяна в отчаянии махала мечом, пытаясь достать очередного врага, когда вдалеке ей послышался гром — как будто ударили молнии, и она закричала в радостной надежде:

— Влад! Влад прилетел! Держитесь, сейчас всё будет хорошо! — ей даже не пришло в голову — а что сможет сделать один человек, даже если и такой могущественный, как Влад? Но она истово верила в то, что он сможет всё — ведь он всегда выкручивался из любых ситуаций, так почему сейчас не разобраться с этой?

Влад привычно вывалился из подпространства и замер на секунду, приводя свою закружившуюся голову в порядок. Драконы уже становились в боевой строй, подгоняемые рёвом Зеленушки и басовитыми криками Борислава. Дракониры изготовили к бою свои арбалеты — садиться на драконов они не стали — расстояние небольшое, незачем — Влад переправил их на расстояние километра от Клиники, на лужок возле ручья, от Клиники не было видно прибытия и можно было изготовиться к бою.

В тихом, предвечернем воздухе было слышно, как возле Клиники кричали люди, слышался звон клинков и Влад понял — они чуть-чуть не опоздали.

Драконы уже построились и рысью, втаптывая в землю сочную траву, поднявшуюся после недели проливных дождей, понеслись вперёд. Это было похоже на танки, устремившиеся в атаку на врага. Дракониры побежали следом, едва успевая за своими драконами — те бежали, если и помедленнее лошади, то только потому, что их сдерживали люди, «ковыляющие» сзади.

Через пару минут открылось место битвы, и Влад с тоской в сердце увидел, что стена Клиники проломлена и масса врагов затопила проломы, как река муравьёв-легионеров, сжирающих всё на своём пути. Его обнадёживало только то, что он ещё слышал звуки боя на территории Клиники и надеялся, что Марьяна и остальные ещё живы. На остатках стен крепости он заметил магов, от рук которых исходили синие молнии — они били по толпе, выкашивая в них проплешинки, тут же занимаемые новыми штурмовиками. По магам тоже вёлся огонь, и на глазах Влада один из магов Клиники упал — то ли оступившись, то ли растратив запасы Силы на отражение атаки и свою защиту и получив стрелу в грудь.

Штурмующие, наконец, заметили атаку драконов Влада, загалдели, отхлынули от почти добитой крепости и стали перестраиваться в боевой порядок.

Драконы тоже разделились на тройки, и Борислав приказал:

— Близко не подходить! Только на расстояние плевка! Заходите с той стороны, откуда дует ветер!

Драконы сделали небольшую дугу и зашли на ощетинившееся тяжёлыми копьями войско, разошедшись в стороны. Затем, они, подбежав ближе, фыркнули из ноздрей, выпустив желтоватое облако, похожее на облако дыма — вот почему считалось, что они пускают огонь! — и это облако с быстротой полёта стрелы накрыло первые ряды врага и пошло дальше, вглубь, оседая на одежде, телах, броне викантийцев.

Это произвело страшный эффект — мельчайшие капельки ядовитой, едкой жидкости стали разъедать то, на что они осели, с такой скоростью, что одежда людей просто задымилась, а броня стала покрываться рыжим налётом. Открытые части тела людей претерпели ещё более страшный урон — кожа полезла с тел, как перчатка, глаза побелели и лопнули, а те викантийцы, что случайно вдохнули ядовитый туман, теперь катались по земле, держась за горло и за грудь, выкашливая тёмную кровь. Разом было уничтожено не менее трёх сотен солдат. Не спасали ни амулеты, ни одежда, ни броня.

Кто-то из викантийцев скомандовал, и вся оставшаяся в живых армия побежала прочь от крепости, преследуемая драконами и драконирами, стреляющими в спину бегущим врагам. Теперь драконы не применяли страшное облако, а плевались сгустками яда, сбивая с ног по одному-два человека, и убивая так же верно, как если бы кто-то выстрелил в несчастных из пистолета.

Влад тоже бросился в погоню, и уже практически догнал отряд драконов, когда сзади послышался голос Марьяны, во всю силу лёгких кричащую:

— Пушки! Там пушки!

Влад всё понял, и закричал, усилив голос магией:

— Всем стоять! Разбегаемся! Там пушки! Они ведут нас на пушки! — но не успел. Викантийцы, по команде командира, разом бросились на землю, и грянул залп пушек, выстреливших книппелями.

Драконы с разгону нарвались на артиллерийский удар — сходу упали два — одним из них, как с ужасом и отчаянием увидел Влад, была Радуга. Вторым — Черноспин, который не любил надевать подпругу…

Книппелем Радуге практически снесло полголовы, и она лежала подёргиваясь, умирая на раздавленных ей викантийцах. Черноспину ударом ядра оторвало ногу и он пытался отползти, заливая кровью место боя, когда ещё один залп буквально изрешетил его, превратив в груду изорванного мяса.

Этот залп не достиг других драконов — они прыснули в стороны, кроме Зеленушки, бросившегося к своей подруге и застывшего над ней, как памятник на могиле.

— Уходи! Зеленушка, уходи! — крикнул Влад по мысленной связи, но дракон как будто его не слышал, застыв в горестном оцепенении.

Влад уже видел, как обслуга пушек лихорадочно забивает новые заряды в ствол — всё происходило как в замедленном действии — маг опять переключился на сверхчувственное восприятие событий. Он выгнал из головы все лишние мысли — горе, страх за близких, за Зеленушку, за Марьяну, убрал гнев и ярость против врагов — оставил лишь холодное сосредоточение и рванулся вверх, как чёрная молния, выхватывая меч из ножен.

Налетев на пушкарей, он в секунды изрубил в капусту расчёты орудий, и взялся за трёх магов, командовавших артиллерией. Они пытались сбить его молниями, файрболлами, заморозить и ещё что-то, но он, методично ловил их и сворачивал голову голыми руками. Да, он мог их захватить, заставить служить себе — но как бы он мог общаться, с людьми, о которых он знал, что они убили двух его драконов? Что они убили подругу Зеленушки? Только смерть! Смерть им! И он убивал.

Через десять секунд после того, как он закончил уничтожение пушечных расчётов, Влад поглядел на поле, где залегла армия викантийцев — там была бойня.

Озверевшие драконы, не обращая внимания на раны, наносимые тяжёлыми копьями, рвали и топтали викантийцем, мстя за гибель своих родичей. Захватчики ничего не могли с ними поделать — попасть под ноги дракону, это всё равно, как попасть под танковые гусеницы. Мечи и сабли их не брали, стрелы не пробивали шкуру, и только тяжёлые копья с листовидными стальными наконечниками могли нанести им раны, и то — при прямом ударе, или так, чтобы дракон сам наткнулся на такое копьё, упёртое древком в землю.

Через пятнадцать минут войско врага было частично потоптано, а частично рассеяно — в живых осталось хорошо если человек двести — когда из-за леса поднялись, до того момента невидимые, крысаны с наездниками. Влад заметил их только тогда, когда на драконов посыпались дротики, вонзающиеся в их прочную кожу.

Дротик, брошенный с большой высоты, тяжёлый, стальной, обладал гораздо большей пробивной способностью, чем стрелы, так что некоторые из них пробивали шкуру и вонзались довольно глубоко, — как видел Влад — причиняя драконам сильную боль. А ещё существовала опасность того, что дротики попадут в глаза дракону — слепой дракон, что может быть для него страшнее, чем слепота?

Крысаны как будто радовались мучениям их извечных врагов, летая в вышине и радостным рёвом оповещая о своём присутствии.

Влад выругался, и стал свечой набирать высоту, отправляясь на встречу с чудовищами.