— А, ну да, — понял, наконец, Копченый и глубоко задумался. — Но я все-таки пошуршу, Серый. Мне кажется, интересная это тема.

— Только сильно не увлекайся! — я сунул ему папку с документами по лобнеским фирмам. — Поехали в офис. Нас серьезные дела ждут, а не твоя херня музыкальная.

— Итак, на повестке дня открытие представительства нашего банка за рубежом, — начал я собрание для узкого круга ограниченных людей.

Собственно, нас тут было трое: я, особист Николай Дмитриевич и Йосик. Последний ни черта не понимал и поэтому изрядно нервничал. А я, наоборот, все прекрасно понимал и нервничал именно из-за этого. А вот наш безопасник не нервничал вообще. Он просто делал свою работу, получая вторую зарплату в родном ведомстве. И я ломал голову, как мне отодвинуть его в сторону от прочих вопросов, не нагоняя сильную волну. Вот мне даже рядом не нужны в Единой России все эти мутные гэбэшные схематозы. Ведь западники тоже не лыком шиты — просекут тему, прикрутят нам все ходы выходы с оффшорами. Те же киприоты по щелчку пальцев вставали на цырлы и выполняли волю хозяев. Хоть по блокировке счетов, хоть по отъему депозитов… Но и прямо послать товарищей с Лубянки я не могу. Тут надо как-то хитрее.

— А зачем нам это нужно, Сергей Дмитриевич? — Йосик просто места себе не находил. — Это же… Ну нет там денег! Это может вообще убыточным проектом стать. Там же законодательство разное… А конкуренция какая!

— Надо, Иосиф Борисович, надо! — загробным голосом сказал я. — Кстати, куратором этого направления будет Николай Дмитриевич, собственной персоной.

— Ах, вот оно что-о…, — протянул Йосик, и в его глазах плеснулся затаенный страх. Он явно пытался припомнить, что и когда говорил в присутствии нашего особиста. — Тогда понятно-о… Ну, может быть… это и неплохая идея…

— Кипр, Гонконг, Сингапур для начала, — бросил я. — Потом пара стран Африки, Швейцария и Чехия.

— Сингапур? — выпучил глаза Йосик. — А зачем нам Сингапур? Это же черт знает где!

— Мы будем инвестировать в туризм на острове Бали, — любезно пояснил я. — Это Индонезия, если кто не знает.

— На Бали? — теперь уже удивился особист. — Туризм?

— А что не так, Николай Дмитриевич? — я посмотрел ему прямо в глаза. — Там пока дешевая земля, и она подорожает кратно. Это любимое место отдыха австралийцев, да и наши туда скоро потянутся. Я в этом просто уверен. Вы хотите поработать на Бали? Пить по утрам сок из тропических фруктов? Любоваться на нереальной красоты закаты? Ловить акул с яхты? И так месяца три-четыре. Без жены. С хорошими командировочными. Надо расти, Николай Дмитриевич! Передавать рутинные вопросы молодежи и идти туда, куда нужно компании. На самые трудные участки фронта! А то засиделись в уютном офисе, понимаешь!

— Ну конечно… — промямлил особист. — Если нужно компании… Я готов.

— Ну, вот и славно, — кивнул я. — Итак, Иосиф Борисович, какие у вас мысли?

— Пока никаких, — честно признался тот. — Надо разбираться с местным законодательством. Где-то нам придется открыть банк, где-то купить. Возможно, в какой-нибудь стране получится открыть свое представительство. Но где мы возьмем обороты?

— Изучай тему, — кивнул я. — Нам нужны зарубежные филиалы, чтобы обеспечить расчеты за нефть. Ты забыл, что мы планируем купить нефтяную компанию? Вот тебе и обороты. Кстати, Николай Дмитриевич уже подготовил все материалы по нефтянке. Да, Николай Дмитриевич?

— Так точно, — ответил особист и начал свой доклад.

Как выяснилось, городишко нефтяников, стоявший в глухих сибирских ебенях, без войны не взять. Это стало понятно сразу же, как только особист, который упорно делал вид, что все еще работает на меня, выдал весь расклад. Город плотно прикручен местным директором Сургутской нефтяной компании. Он там царь и бог. Глава исполкома, начальник ОВД и прокурор были его давними друзьями и собутыльниками. Они вместе парились в бане, пили и рыбачили на Оби уже лет двадцать. Компанию им составлял местный главврач и директор самой козырной школы. Набор элитариев мелких городков одинаков по всей стране. Из этого набора выпал партийный начальник, но основной костяк держался, намертво склеенный эшелоном совместно выпитого коньяка. Поколение, рожденное в пятидесятых — начале шестидесятых, бухало как не в себя, и рабочие вопросы тоже решало исключительно в нетрезвом состоянии — в бане или за столом. Традиция, освященная временем, однако!

— Думаю, работать нам в Сургуте не дадут, — поморщился наш особист. — Не желаете привлечь э-э-э… тяжелую артиллерию?

— Твоих, что ли? — усмехнулся я. — С ума сошел? Там вход рубль — выход два. Но тяжелую артиллерию я все-таки включу. Тут ты прав. Иосиф Борисович! — повернулся я к банкиру. — А скажи мне, как наш чековый фонд? Пухнет от народных ваучеров?

— Еще как! — довольно оскалился Йосик. — Нам эту бумагу тоннами несут. А ваша идея рекламы со знаменитой певицей — это просто нечто!

Глава банка подал мне газету Коммерсант. Там на полразворота была реклама с народной и слоган «Свои деньги я доверяю только Единой России». Звучало это двусмысленно, но главное, что работало. А впереди еще телевизионная реклама! Там мы пообещаем населению самые высокие проценты по вкладам. Благо это касалось только рублевых депозитов. Деревянные мы сразу конвертируем в валюту, а она дорожает так быстро, что нет никаких проблем часть доходов пустить на привлечение населения. Еще не МММ, но уже где-то близко.

— У нас на улице очередь стоит! И как вы, Сергей Дмитриевич, ее уговорить смогли?

— Да у нас с ней неплохие отношения, — усмехнулся я. — Помогла по-соседски. Даже денег не попросила, представляешь!

— Кстати, а когда будем чековый фонд сворачивать? — спросил вдруг Йосик. — Я тут поинтересовался по рынку. Могут кинуть всех с ваучерами этими. Почти все фонды — это просто туфта.

— А мы никого кидать не будем! Особенно пенсионеров. Не по понятиям это, — заявил я, с удовольствием рассматривая вытянувшиеся лица своих сотрудников. Причины удивления у них были разные. Йосик гадал, какая муха меня укусила, раз я отказываюсь от бабла, которое само падает в руки, а особист подозревал, что я внезапно спятил. В его системе координат я должен был не только кинуть своих вкладчиков, но еще и съесть.

— Мы реально на пользу людей эти чеки потратим, — продолжил я удивлять свой топ-менеджмент, и теперь уже и Йосик начал думать, что я сошел с ума. — Мы же социально ответственная компания, которая работает на благо людей и своей страны.

— Я, пожалуй, попозже зайду, — заволновался Варшавер, который встал со стула в нервическом состоянии, и удалился, громко хлопнув дверью. А руководитель СБ удалился в азарте, присущем следователю, который ищет более серьезный мотив, чем тот, что подсовывает ему изощренный преступник. Он не поверил мне ни на грош и правильно сделал.

А пусть поломают голову. Я им подсказывать не стану. На самом деле мой резон предельно прост. Миллионы пайщиков, которые на свой ваучер будут получать хоть какую-то копейку — это первая линия моей обороны. Это броня, которую не пробьешь без главного калибра. Я ведь просто так не сдамся. Тронь меня потом, и получишь бунт голодных людей. И кому это на хрен нужно в стране, которая и так болтается на тонкой сопле? Конечно, все можно сделать, и любой бизнес можно отжать. Но одно дело — раскулачить кровопийцу-олигарха, а совсем другое — грохнуть фонд, куда бабушки отнесли свой заветный ваучер и обменяли его на акции. Да население на улицы выйдет, как в 2002-м, когда льготы на лекарства монетизировать решили. И чем эта затея закончилась? И льготы оставили, и прибавку к пенсии сохранили. Да, гнев народный — страшная сила. Вот так мы и поиграем в шахматы с дядями в погонах. Я вам еще сюрпризов приготовлю, сволочи. Задолбаетесь меня сливать.

— Народное Ай Пи О, — вспомнил я внезапно рекламу, которую крутили в двухтысячных.- Так же людей нахлобучили в свое время? А я вас, гниды, удивлю. Я вообще никого нахлобучивать не стану. У меня вся страна в компаньонах ходить будет. Задавитесь слюной, волки позорные!