— У меня таких денег нет! — развел руками я. — Сто ярдов, может быть, соберу. Если банк прокредитуется в ЦБ.

— Можно сделать тоньше, — подмигнул Гирш. — Министерство финансов разместит в вашем Едре большой депозит года этак на три. Например, на 400 миллиардов. Банк получит ликвидность и сможет прокредитовать сделку.

— Но там, в Минфине, людей тоже надо будет…хм… замотивировать, — Антон начал раздавать карты. — Самое узкое место — это не Москва.

— Да, Сургут, — кивнул я.

— Богунов сразу как проиграет, подаст в суд и опротестует итоги конкурса.

— С этим проблем не вижу, — пожал я плечами. — Как только мы побеждаем, в тот же день меняем юрадрес компании на Лобню. Апробированный вариант, кстати. И там он будет судиться до морковкиного заговенья. Меня больше беспокоит, как зайти в офис и перехватить управление. У Богунова весь город с руки кормится.

— Мы предоставляем полный спектр услуг, — засмеялся Аарон. — Смена начальника местного УВД — двадцать тысяч долларов. Прокурор еще десятка. Но штурмовать офис придется самим, без этого никуда. Но я так понимаю, у вас есть подготовленные кадры, способные это осуществить, так?

Я промолчал, делая загадочный вид.

— Как там поживает Исток? — подмигнул мне Гох, докупая карты в комбинацию.

— С ним все отлично. Спасибо, что интересуешься, — мне сильно захотелось дать в морду Антошке. — Если мы принципиально договорились, я пошлю своих людей в Сургут готовить операцию.

Зал местного ДК «Строитель» был полон народу. Сама ситуация выглядела немного комично. С одной стороны, заштатный Дом культуры с креслами, половина из которых была порезана благодарными школьниками, которых приводили сюда под конвоем, чтобы приобщить к прекрасному. А с другой — аукцион по продаже нефтяной компании мирового уровня. А это, вам, на минуточку, не жук в пудру пукнул. Это глобального масштаба событие. Тем не менее, более приличного места все равно не нашлось, да особо и не искалось. Молодые реформаторы, заряженные жадностью и новыми хозяевами, спешили распилить и уничтожить наследие коммунизма, не забыв попутно самих себя. Они искренне считали, что заслужили это.

И я вот тоже считал, что заслужил, только по ряду оговорок, ухмылок и косых взглядов понимал, что что-то здесь нечисто. В башке бил набат. Да, люди попросили денег и доли, но ведь деньги есть не только у меня. Денег вокруг полно! И в основном они находятся в бюджете, который наполняется за счет займов из-за бугра. И мне эти деньги дают в долг практически бесплатно, как в пресловутых залоговых аукционах. Те люди сумели удержать свои капиталы и имущество, но они не были дважды судимыми личностями, по уши замазанными в бандитизме. Они, в отличие от меня, были полностью управляемыми. А вот я управляем только частично. Тогда зачем бы им это надо? Ответ напрашивался сам собой. Меня используют как торпеду, а потом выжмут досуха. К бабке не ходи! Боюсь я этого? Да ни хрена я не боюсь. Поборемся за светлое будущее. И вообще, у меня прибавление скоро. Деньги очень нужны. И я вновь включился в происходящее.

— Итак, господа! — заявил бесцветный чиновник из Госимущества после того, как зачитал все положенные документы, выпущенные правительством. — Приступим к вскрытию конвертов.

— Предложение номер один — триста один миллиард рублей ровно. Предложение номер два — триста три миллиарда пятьсот миллионов рублей. Предложение номер три — триста семь миллиардов пятьсот миллионов рублей. Победитель — АОЗТ «Геопром-Москва».

Откуда, вы скажете, взялось предложение номер два? А это был экспромт. Самый обычный экспромт, который долго и тщательно готовили пиздец какие головастые ребята. Дело в том, что вторая ставка тоже была наша. И нам было по фиг, от какой конторы выигрывать. Они обе были пустые, как головы псковских похитителей Гелендвагенов. Даже если результаты конкурса когда-нибудь опротестуют, то следующий победитель все равно я. Даже трех миллиардов для такого дела не жалко. У меня все равно их нет, так чего их жалеть.

Богунов, который только что сидел с видом короля и поглядывал на нас с гаденькой усмешкой, теперь напоминал рыбу, выброшенную на лед. Он побагровел и только хрипел что-то невнятное. Как бы его удар не хватил на «радостях»!

— Пошли! — сказал я Йосику Варшаверу и группе юристов, которых он притащил с собой. — Сейчас начнется самое интересное.

— Пожалуй, не сейчас, Сергей Дмитриевич, — поправил меня Йосик. — А примерно через месяц, когда пройдет утверждение результатов аукциона в правительстве и выйдет соответствующее постановление.

— Мне тут что, целый месяц сидеть? — непонимающе посмотрел я на него. — И братва скучает. Ну скажи мне, что сто пятьдесят бойцов будут делать в маленьком городе? Отделение твоего банка охранять? Да они тут сопьются за это время.

К моему изумлению, руководитель Службы безопасности нефтяной компании жил в обычной трешке в панельном доме. Не успел, видимо, на крыло встать. И это обстоятельство сильно облегчило мне проведение дальнейшей операции. Ведь когда он решил выйти утром из дома, его встретил крепкий парень, который сидел на корточках в двух метрах от его двери. Парень поднялся и внимательно посмотрел на него.

— Чего-то хотел, дядя? — услышал начальник СБ насмешливый голос.

— На работу… — тот даже растерялся от неожиданности, а от тяжелого взгляда этого человека у него засосало под ложечкой. Страшный у него был взгляд, как будто неживой.

— Тебе, дядя, нельзя на работу, ты сегодня болеешь, — усмехнулся браток и как бы невзначай засветил кобуру на поясе. — И ты, и жена, и дети. Эпидемия гриппа. Всосал?

— Да я сейчас милицию вызову! — возмутился человек, в жизни которого такого не могло быть, потому что не могло быть никогда.

— Телефон у тебя обрезан, — скучающим голосом произнес парень. — А если ты все еще думаешь, что с тобой шутят, то мы можем к тебе домой зайти, и тогда вы там в натуре все заболеете. Да так, что в больничку придется прилечь. Так всосал, или тебе память прочистить?

— Я понял, — проглотил тугую слюну безопасник.

Человеку, который сказал это, он поверил сразу и безоговорочно. И даже сам поначалу не догадался, почему. Все же он был мужиком тертым, и двадцать лет служил во Вневедомственной охране. Только вот людей он никогда не убивал, в отличие от своего гостя. Это безопасник почуял шкурой. Он знал, как меняются люди, которые переступали черту…

— А если вдруг тебе в башку какая-нибудь умная мысль придет, — продолжил парень, — ну вроде того, что с балкона покричать, или по батареям SOS отбить, то выбрось из головы. У тебя семья…

— Я понял, — совсем тихо сказал безопасник. — А в магазин можно?

— Тебе все нужное принесут, — отрезал парень. — Пиши список. Бананов с ананасами у нас нема, но остальное доставим в лучшем виде. Хавка из кабака будет. Завтрак, обед и ужин. Ты же у нас больной, бля! Тебе усиленное питание нужно.

— И сколько нам здесь сидеть? — нервно спросил тот. — Работа, школа…

— Пока бумаги не придут, посидите, — парень сверлил его мертвым взглядом. — Тут сейчас серьезные дела заворачиваются, а ты только мешать будешь. А если у тебя какие-то сомнения остались, слушай сюда, — крупного, кряжистого мужика играючи приподняли за ворот. — Будешь дурить, умрешь. И ты, и все, кто сейчас за этой дверью. Тут пацаны подежурят. Если чего надо будет, их курсанешь. Понял?

— Понял, — убитым голосом ответил эсбэшник и зашел в квартиру. Он прижался спиной к двери, сполз вниз и сел на пол, пытаясь удержать в груди заполошно бьющееся сердце. Еще никогда в жизни ему не было так страшно.

— Ну, в общем, он всосал, — доложил Штырь. — Но около него трое день и ночь дежурят. И балкон пасут, и подъезд. Один на кортах постоянно у двери сидит. Он, сука недоверчивая, каждые пятнадцать минут в глазок зырит.

— Дежурьте, — сказал я. — Он на тебе! Не дай бог, волну поднимет. А пока поехали в управление. Надо с директором потолковать.