Когда мы оказались в лесу, Родников с наслаждением вдохнул свежий воздух, но Илья щёлкнул его по носу.

— Ай! Ты чего творишь? — возмутился он.

— Не больно-то шмыгай своим пяточком, — прошептал ему Синицын, напряжённо осматриваясь по сторонам. — Какой-то нехороший здесь воздух. Недобрый. Совсем он мне не нравится.

Странно, но я мнения Синицына не разделял. Предчувствие у меня тоже было недоброе, однако опасности в лесном воздухе я не ощущал. Возможно, у Ильи Андреевича больше магических витков, а потому его восприятие в разы шире, чем у нас с Эдуардом?

Но спрашивать его об этом я не стану. Не хочу лезть в чужие дела, всё-таки вопрос магических ядер и витков у местных дворян — тема интимная.

— Что ты чувствуешь? — поинтересовался я у Синицына.

— Трудно сказать… Смерть чую, некротику. В этих лесах будто совсем нет жизни, — заявил Илья.

Полная противоположность Красногривовского леса. Там какой жизни только не найдёшь. А здесь всё в точности до наоборот.

Через пару минут мы подъехали к указателю с надписью «Владыкино». На горизонте уже появился сам посёлок, который и являлся нашей главной целью сегодняшнего рабочего дня.

— Вроде получилось, — пропыхтел Синицын, напряжённо поглаживая свой торс обеими руками. — Чувствую, что магия поняла, о чём ты говорил, Алексей. Кажется, оболочку удалось сделать.

— Стойте-стойте! — проснулся Родников и чуть не уронил свои очки. — Я тоже сейчас попробую. Не хочу, чтобы из этой деревни вы везли мой хладный труп.

Я эту манипуляцию со своим телом уже проделал. Иммунная система резко усилилась. Теперь в мой организм никакая дрянь проникнуть не сможет. Правда, ради этого мне пришлось пожертвовать третью своего запаса маны.

Слишком уж насыщенные у меня дни. Я собирался сегодня вечером разобраться, как увеличить количество витков, но нет! Умудрился же этот барон Мансуров устроить между нами конфликт на ровном месте. Представляю, каково сейчас Анне Елиной. Девушка обратилась ко мне с жалобой на неукротимую чихоту, но её жених решил вывернуть всё так, будто она в моём кабинете ему чуть ли не изменила. Идиот, одним словом.

— Стой! — приказал я извозчику. — Дальне не езжай.

— Но до церкви ещё метров двести, — ответил мужчина.

— Не рискуй собой, — попросил я. — Ничего, остаток пути мы пешком пройдём. Лучше остановись около выезда из села. Любую живность избегай. К лошадям никого не подпускай. Даже мышь.

Грызуны могут служить переносчиками ящура. Если это действительно та инфекция, о которой я думаю, посторонним людям и животным лучше воздержаться от контактов со всеми живыми существами, что обитают на территории посёлка Владыкино.

Я, Синицын и Родников высадились из повозки и пешком направились к местной церквушке, в которой кто-то додумался собрать всё население. Осуждать их за это решение я не мог. Если уж даже лекари пока что не знают, как распространяются инфекции, то откуда ж обычным крестьянам об этом разузнать?

— Плохое у меня предчувствие, — вздохнул Родников. — По рассказам похоже на горячку прелюбодеев.

— Эдуард, ты совсем, что ли, не слушал? — рассмеялся Синицын. — Каких ещё прелюбодеев? Фёдор сказал же, что с животных всё началось.

— Ну, мало ли, чем тут жители со скуки занимаются… — пожал плечами Родников.

— Не мели чепухи, — отмахнулся Синицын. — Думаю, что у них гнойный анамит.

Анамит? Это ещё что за диагноз такой? Впервые в жизни слышу.

Я решил не раскрывать своего незнания местных лекарских формулировок, но конюх Фёдор, сам того не зная, спас ситуацию.

— Гнойный анамит? Это что за пакость такая? — поинтересовался он.

— Магические каналы есть в любом человеческом теле, — объяснил Синицын. — Только у дворян они хорошо развиты, а у простолюдинов атрофированы. Превращены в усохшие волокна, которые не могут проводить магию, потому что ядер и чаш с маной у обычных крестьян нет. Однако, если в эти каналы попадёт избыток чёрной магии от животного или любого другого живого существа, каналы начинают воспаляться, и наружу изливается гной. Анамы — так называются отмершие магические каналы простолюдинов. Отсюда и название — анамит.

А Илья Синицын оказался весьма образованным лекарем. Я полагал, что он только в обороте денежных средств хорошо разбирается. Но, вышло так, что первое впечатление оказалось ошибочным.

— Почему ты так стойко уверен, что это именно анамит? — поинтересовался я. — Здесь могло обойтись и без чёрной магии.

— Алексей, я готов десять рублей поставить на то, что не ошибся в диагнозе, — заявил Синицын. — Если хочешь, можем поспорить. Эдуард, ты с нами?

— Нет уж, — хмыкнул он. — Я пас. В прошлый раз я уже с тобой поспорил, Илья. Мне хватило. Половину месячного дохода потерял.

— Потому что со мной бесполезно спорить, — усмехнулся он. — Я всегда выигрываю. Если вопрос касается денег — я непобедим.

А тут я мог бы поспорить. Не знаю, что из себя представляет этот гнойный анамит, но вряд ли кто-то распространил чёрную магию в глуши. Ради чего? Чтобы выкосить несколько десятков крестьян? Глупость какая-то.

Это ящур. Может, и не простой — не такой, каким я привык его видеть в своём мире, но всё же ящур.

— Спорим, — согласился я. — Давай, Илья. На десятку, значит?

— Да-с, на десять рублёв, — Илья пожал мне руку. — Эдуард, разбей нас!

— Как дети малые, чесслово, — вздохнул он и ударил ребром ладони по нашим рукам.

— Славно, — самодовольно улыбнулся Синицын. — Посмотрим, как ты умеешь ставить диагнозы, Алексей. Не сочти это за оскорбление, но уж мана-клеща любой лекарь узнать сможет. Другое дело — более тонкие материи. Неочевидные хвори. Кстати, у тебя уже есть свой вариант? Пойми, если через час ты заявишь, что во Владыкино гнойный анамит, это будет считаться твоим поражением.

— Расслабься, Илья. Так просто сдаваться я не собираюсь. Тем более, я уверен, что ты ошибаешься. Почти на сто процентов уверен.

— Что ж, скоро узнаем, — кивнул Синицын. — Тем более, мы уже на месте.

Наша лекарская бригада остановилась около церкви. Конюх хотел приоткрыть нам двери, но я вовремя остановил его.

— Не стоит, Фёдор, — помотал головой я. — Возвращайся к повозке. Сиди там, пока мы не разрешим возвращаться. Мы не знаем, что здесь. Пусть хоть один житель Владыкино останется не тронутым хворью.

— Спасибо вам, господин лекарь, — начал кланяться Фёдор. — По гроб жизни буду вам обязан, если спасёте моих соседушек. Рано им умирать, ой рано!

С этими словами Фёдор убежал назад — к выезду из посёлка.

— Ну что, господа лекари? — торжественно произнёс я, схватившись за ручки деревянных дверей церкви. — Готовьте свою магию. Внутри может оказаться тяжко.

И я ворвался в святую обитель местных жителей. Ещё издали заметил, что вместо креста на церкви возвышался совершенно другой знак. Он чем-то напоминал птицу явно магического происхождения. Если отталкиваться от привычной мне мифологии, но над куполом изображён грифон. Существо с телом зверя и головой птицы.

Да уж, в этом мире народ явно не Православием увлекается. У их совершенно другая система духовенства.

В церкви царил мрак. Хоть на дворе и было ранее утро, света внутри не было. Все окна жители занавесили, лишь в другом конце зала горело несколько свечек. Запах витал непереносимый. Я даже начал сомневаться, что передо мной вспышка ящура. Уж больно едкий запах гниения. Может, Родников прав, и жителей Владыкино захватила тяжёлая магическая болезнь?

— Кто вы? — крикнул нам мужчина в белой рясе с редкими оранжевыми полосками. На груди его одеяния красовался всё тот же грифон. — Уходите, вам нельзя находиться в…

— Мы — лекари, — коротко ответил я. — Вы — Владыкинский диакон?

— Д-да, — кивнул он и изобразил ладонями странный жест, будто попытался обдать себя прохладным воздухом. Похоже, это был аналог христианского «перекреститься». — Слава богам, слава грифону — владыке нашему! Неужто Фёдор всё-таки смог живым добраться до Хопёрска?