Вот ведь нахал! И мне работу не даёт, так ещё и дядю приплёл.

— Нет, так дело не пойдёт, — возразил я, но наш разговор с главным целителем прервал ворвавшаяся в кабинет женщина.

— Что вы себе позволяете? — рявкнул Кораблёв. — Подождите снаружи!

Стройная блондинка, едва сдерживая слёзы, воскликнула:

— Я не могу больше… Пожалуйста, кто-нибудь, помогите мне! Моя кожа горит!

И девушка скинула с себя пальто, под которым из одежды больше ничего не оказалось…

Краем глаза я заметил, как отвисла челюсть главного лекаря, когда женщина скинула с себя пальто, показав нам полностью обнажённое тело. Иван Сергеевич Кораблёв с трудом сдержался, чтобы глаза не прикрыть.

Меня-то такой картиной не удивишь, я в жизни и в медицине многое повидал. А в Российской Империи девятнадцатого века вряд ли даже лекарям часто удаётся взглянуть на обнажённую женщину.

Хотя представшая перед нами картина заставила удивиться и меня в том числе. Стройное тело блондинки было покрыто множеством сияющих красных пятен.

Это что ещё за чертовщина? Опять какой-то местный недуг? Внешне сильно напоминает ожоги, только не припомню в своей практике, чтобы ожоговые раны сияли, как раскалённый металл.

— Пожалуйста, уважаемые, сделайте с этим что-нибудь, я совсем-совсем не могу уже терпеть эту боль, — стыдливо прикрывая грудь и пах, простонала блондинка.

— Только не здесь, — очнулся Иван Сергеевич. — Не в кабинете же главного лекаря!

Я почувствовал, как в моей груди вновь вспыхнул жар лекарской магии. Видимо, не все свои запасы я израсходовал на спасение Бахмутова. Либо она успела восстановиться за эти пару часов. Пока этот процесс был мне непонятен.

А значит, я могу воспользоваться ей ещё раз. Это отличный шанс помочь бедной девушке, а заодно показать этому зазнавшемуся старому хрычу, что я достоин работать лекарем в его амбулатории.

— Смотровая у вас здесь есть? — быстро сориентировался я. — Иван Сергеевич, я осмотрю пациентку.

Я взял инициативу в свои руки, подобрал с пола плащ и аккуратно повесил его на плечи блондинки, прикрыв нагое тело. Девушка всхлипнула, когда одежда коснулась кожи.

— Ещё немного потерпите, — попросил я. — Сейчас до смотровой пройдём, а там снова сможете его снять, — я повернулся к главному лекарю и, повысив голос, спросил: — Так есть тут у вас смотровая или нет⁈

— Пройдёмте за мной, — нахмурившись, ответил Иван Сергеевич и повёл нас с блондинкой в кабинет в другом конце второго этажа.

По дороге к смотровой, главный лекарь неустанно бубнил себе под нос:

— Бардак какой-то, честное слово. Чем остальные лекари заняты?

Иван Сергеевич потянулся к ручке двери, но в этот самый момент та распахнулась и нам навстречу из смотровой выскочил низкорослый кудрявый юноша в круглых очках.

Его глаза и так казались слишком большими из-за линз, но когда парень увидел, что перед ним стоит сам Кораблёв, они увеличились вдвое.

— Родников! — с трудом сдерживая ругательства, воскликнул Иван Сергеевич Кораблёв. — Я слышал, как щёлкнул замок. Вы опять спали в смотровой вместо того, чтобы принимать пациентов⁈

— Так… Иван Сергеевич, — начал заикаться Родников. — Больных-то сегодня и нет вовсе! Я решил отдохнуть немного после дежурства.

— Вы отдыхаете и до дежурства, и перед дежурством, Родников, — вздохнул главный лекарь. — А пациенты тем временем рвутся в мой кабинет.

— Этого больше не повторится, — кивнул он и перевёл взгляд на меня. — Проходите, пожалуйста, я вас осмотрю.

— Это — лекарь, а не пациент, — не выдержался Иван Сергеевич и отодвинул Родникова от прохода. — И он сам осмотрит больную. Верно ведь, Алексей Александрович? Вас ведь никто за язык не тянул. Сами вызвались.

Хочет меня проверить. Хорошо, мне это даже на руку.

— Я и не спорю, — коротко ответил я и провёл девушку в смотровой кабинет.

Родников удивлённо посмотрел мне вслед и собрался уже было скрыться с «места преступления», но Кораблёв не дал лекарю сбежать.

— Куда? — крикнул главный лекарь и прикрыл дверь до того, как лекарь успел покинуть смотровую. — Останьтесь, Эдуард Семёнович. Посмотрим, как работает наш столичный лекарь. Может, чему научимся?

В словах Кораблёва был нескрываемый скепсис. Похоже, он полагал, что сможет выставить меня на посмешище перед пациенткой и другим лекарем. В таком случае переубедить его в вопросе моего трудоустройства будет очень сложно.

Но в своих силах я не сомневался. Местные болезни чем-то похожи на те, которые я лечил в прошлой жизни. Остаётся только понять особенности их патогенеза — механизма развития. А дальше — дело за лекарской магией.

Я проигнорировал колкости Кораблёва, поскольку спорить с коллегой при пациенте попросту неэтично. Лучше докажу, что он ошибается, делом.

— Снимайте плащ, — попросил я. — Лечь на кушетку с такими ранами вы вряд ли сможете. Сесть у вас получится?

Девушка, покраснев, интенсивно замотала головой и указала пальцем на бёдра.

— Там тоже всё горит, — произнесла она.

— Тогда придётся немного постоять, — заключил я и принялся осматривать кожу.

По всему телу блондинки не меньше двадцати очагов гиперемии — покрасневших участков кожи, поражённых воспалительным процессом. Изучая их, я невольно вспомнил пять признаков воспаления, которые любой врач изучал ещё в медицинском университете. Краснота, припухлость, жар, боль и нарушение функции.

Только на этот раз красноту и жар заменили настоящие пламенные очаги. Даже стоять рядом с пациенткой было нестерпимо жарко. И дело было вовсе не в её привлекательной фигуре.

— Долго думаете, Алексей Александрович, — хмыкнул Кораблёв. — По-моему, диагноз очевиден.

— Разумеется, — решил подлизаться Родников. — Очевидно, что это горючая сыпь. С кем, уважаемая, у вас были… тесные контакты?

Горючая сыпь? Это так местные сифилис называют? Только очаги явно не инфекционные, здесь что-то другое.

— Ошибаетесь, господа, — перебил я коллег. — Не вмешивайтесь, пока что пациентку опрашиваю я. Причина явно в другом.

Воспаление не инфекционное. Оно аллергическое. И судя по местам расположения очагов и их форме, образовались они из-за контакта с какой-то жидкостью. Будто женщина себя чем-то намазала.

— Вы чем-то обрабатывали кожу? — спросил я.

— Ну… — замялась она. — А вы никому не расскажете?

— Конечно, нет, — улыбнулся я. — Лекарская тайна.

Родников с Кораблёвым удивлённо переглянулись.

— Я была у ведьмы, — вздохнула она. — Купила у ней мазь для сохранения молодости. Только вы не подумайте, она не специально меня так изувечила! Видимо, я слишком много нанесла.

— Нет, — помотал головой я. — Нанесли-то вы, может, и правильно, но у вас пошла сильная аллергическая реакция.

— Аллергическая? — услышал я шёпотом Родникова за своей спиной.

— Должно быть, какие-то столичные новшества, — ответил ему Кораблёв.

Теперь они оба с интересом наблюдали за тем, как я взаимодействую с пациенткой.

Что ж, аллергия — это неадекватный ответ иммунной системы. А значит, всё, что мне нужно сделать — это снять признаки воспаления и объяснить девушке, как смыть с себя остатки мази.

Я мысленно потянулся к гудящей внутри меня магии и повторил тот же трюк, который использовал в поезде. Моя рука аккуратно скользнула по телу девушки. Я старался воздействовать холодным магическим светом на все очаги, которые мог найти.

— Да он же просто её лапает! — услышал я возмущённый возглас Родникова.

— Тихо! — перебил его Кораблёв. — Смотрите внимательно, Эдуард Семёнович. А краснота ведь и вправду исчезает.

Блондинка тихо всхлипывала, но терпеливо ждала, когда я закончу процедуру. Как только моя магия удалила последний очаг, я резко ощутил навалившуюся слабость. Огонёк в груди перестал колыхаться и затух, как свеча на ветру.

Похоже, я израсходовал весь свой нынешний запас лекарской энергии. А как её восстановить и сколько на это уйдёт времени — это большой вопрос. Но разбираться с ним я буду позже.