Хорошо, что моё тело послушалось её быстрее, чем мозг задумался — почему я вижу Александру и почему она видит меня? Ведь я ушёл на первый слой, а значит…

Справа от меня — там, где только стояли я и парень, которого я успел схватить за руку — уже ползла новая трещина. Миг — и брусчатка разошлась, и наружу вырвался лишь столб раскалённого пара. Где-то на другом конце площади несколько душ сорвались вниз, даже не осознав этого, а тела продолжали дёргаться в макабрическом экстазе…

— Сзади! — выкрикнула Александра.

— Откуда ты…

— Просто доверься мне!

Новая трещина действительно возникла сзади; я вовремя отскочил. Александра сама едва не рухнула, но вцепилась мне в плечо.

— Какого хрена ты такой ледяной? — она уставилась на меня. — И мерцаешь, как вся эта трещина!

Новый толчок; люди падали на площади, души проваливались вниз, а тела оставались колбаситься под невесть какой раз повторяемый куплет.

— Потом объясню! — крикнул я. — Поодиночке их не вытащить, нужно как-то вырубить музыку! Сможешь провести нас туда?

— Я… не знаю. Я стараюсь, но…

— Давай! Это должно быть не сложнее, чем сосчитать пауков в банке!

— Хорошо-хорошо… Давай вправо!

Новая трещина взметнула вверх кусок камня; я присел, чтобы они не угодили мне в лоб — а затем увидел, как камень пролетает прямо сквозь тела людей. Кажется, брусчатка сломалась только на первом слое, в мире живых она цела…

А вот эти твари вполне себе и в мире живых! Из открывшейся трещины показалась чья-то рука, угольно-чёрная и толстая, и, судя по вскрику Александры, отлично ей видимая. Миры на этой небольшой территории уже практически слились воедино; ещё пара толчков — и вниз полетят все души, что продолжают подниматься и трястись под музыку…

Тварь из щели быстро выбиралась наружу; за ней показалась вторая, пока первая метнулась прямо на нас…

Свист катаны заставил тварь отлететь обратно.

— Идите давайте уже! — выдохнула Юми. — Чем быстрее покончим с этим, тем быстрее будем в безопасности!

Ха. Это точно та же самая Юми, которая пробралась в полную нежити и окружённую Отделом больницу после первого же моего сообщения?

Впрочем, думать было некогда; мы с Александрой, перепрыгивая через дыры и трещины, помчались сцене. Ну как помчались — для этого следовало обходить мне валяющиеся всюду тела.

— Назад, назад! — Александра потянула меня за руку, а в следующую секунду земля под нашими ногами встала на дыбы. С каждым следующим толчком трещина становилась всё реальнее и реальнее в мире живых; мы успели увернуться в последнюю секунду.

Новая чёрная тварь прыгнула на нас, но в моей руке возник серп; удар — и существо развеялось дымным облаком.

Наконец, мы были у сцены.

— Давай назад! — я указал Александре на территорию позади сцены; там никого не было — кажется, звукари и работники сцены эффекту не подверглись (ещё бы — вряд ли их будет колбасить от песни, которую они слышат постоянно), но в ужасе разбежались. — Поищи, где там нужные провода, и отключи их.

— А ты?

Я кивнул на саму сцену; трещина ползла где-то под ней, но настил не давал музыкантам и певцу провалиться.

— Попробую вырвать у него микрофон. Вдруг поможет!

— Давай, — Александра покосилась за сцену. — Там должно быть потише…

Я кивнул ей — и, обойдя сцену сбоку (для этого снова пришлось перескочить через пару лежащих тел, одну трещину и врезать серпом чёрной твари), взлетел вверх по ступенькам.

На самом деле, если бы я просто хотел, чтобы музыка замолчала — я бы лучше тоже побежал назад, искать провода. Но у меня была другая мысль.

Всё, что сейчас происходило — всё шло в точности по тексту песни. Треснувший пополам мир, твари, лезущие оттуда, и люди, кое-как балансирующие на краю. Кто-то рухнул вниз, кто-то пока ещё удержался. А Гаруспик завис на одном куплете, войдя в транс с собственной песней…

Что, если…

У меня не было уверенности, что это сработает. Но попробовать стоило. Оказавшись наверху, я ринулся к Гаруспику, но как раз в этот момент сцену тряхнуло — трещина прошла ровно внизу. Грохнули в диссонансе тарелки, бас-гитарист рухнул на помост, клавишник проехался рукой по всему синтезатору, а сам Гаруспик упал на колени — но, словно не замечая всего этого, продолжал петь.

— Мир треснул пополам! Мир треснул пополам! Мир…

Не устояв на ногах, я тоже покатился по сцене, едва не слетев с неё, но в последний момент уцепился за край.

— … треснул пополам! Мир треснул…

— А потом не треснул! — оказавшись вплотную к Гаруспику, я рванул микрофон, зажатый в его руках. Хрен там! Руки певца будто закостенели, и вырвать оттуда что-то было почти нереально.

На меня светили софиты, но в данный момент мне это было совершенно по барабану — всё равно этого никто не замечал. Уж точно не те, чьи души в этот момент сыпались в Преисподнюю, как спелая черешня с ветки.

— … пополам! — надрывался Гаруспик. Кажется, завтра с утра он будет только хрипеть и сипеть. Если, конечно, доживёт до этого момента.

— Отдай сюда! — прорычал я.

Вырвать микрофон совсем не получалось, но мне удалось притянуть его к себе вместе с руками Гаруспика — теперь казалось, что мы поём дуэтом. Второй рукой я заткнул звезде рот, а сам завопил в микрофон, стараясь хоть немного попадать в ноты:

— Мир снова целый был! Мир снова целый был! Нежить! Пошла нахрен и там осталась! Дыры! В земле затянули обратно! Те, кто упал на дно, ээээ, тоже вернулись обратно!

Кажется, теперь я официально лишился любого права критиковать тексты песен Гаруспика, но извините — времени подыскивать рифму не было. Главное — чтобы оно вошло в резонанс с играющей мелодией, иначе не подействует.

Гаруспик, к счастью, не вырывался, просто мычал мне в ладонь; похоже, ему не было никакой разницы, петь с микрофоном или без. Я же повторял свой идиотский текст снова и снова.

В какой-то момент над нами мигнули и погасли софиты, и мир погрузился в темноту. Чёрт, не тот провод, Александра! Ищи другой!

Действует? Или нет? Мне показалось, что толчки прекратились, да и трещина стала меньше, но времени вглядываться не было — нужно было петь дальше…

…музыка оборвалась на полутоне — кажется, Александра нашла-таки нужный провод — и, выпустив Гаруспика и микрофон, я обернулся к площади.

Трещина медленно исчезала; люди, приходя в себя, поднимались на ноги. Подействовало? Души, упавшие вниз, вернулись или нет?

— Что это было?.. — донеслось с площади.

— Вау! Вот это шоу!

— Невероятно!

— Я почувствовал себя так, будто на пару секунд умер… просто провалился в какую-то бездну, а вокруг ничего!

— Я тоже!

— И я! А потом всё замолчало… эй, мы хотим ещё!

Тихо выдохнув, я рухнул на доски сцены. Где-то вблизи от меня приходили в себя певец и музыканты, и я надеялся, что без софитов они не сразу заметят меня и не зададутся вопросом, кто я такой и что здесь делаю.

Полежав на досках ещё пару секунд, я встал; Гаруспик тоже поднялся на ноги, и я поймал на себя его удивлённый взгляд.

— Обслуживание сцены, — тихо усмехнулся я. — Не благодари.

И направился вниз, туда где уже стояла Александра.

Интересно, а где Юми?..

— … вау! — только и смог выдохнуть Макс. — Я думал… думал, мы уже…

— Я тоже… — Владлена трясло крупной дрожью.

— Это правда был Ад? Один из нижних слоёв?

— Спроси чего полегче, бро!

Два духа поглядели друг на друга.

— Почему мы вернулись? — поинтересовался Макс.

— Понятия не имею, — отозвался Владлен. — Зато точно знаю, что нам бы лучше отсюда убраться. Вальда мы не вычислили, лишь чудом не попали в Ад, плюс привлекли кучу внимания. Сейчас здесь будет Отдел и ещё чёрт знает кто.

— Ага. Пошли.

Пошатываясь и стараясь не слишком отсвечивать, они принялись проталкиваться в приходящей в себя толпе.

Юми задумчиво смотрела в спины двум призракам, быстро покидавшим площадь. Ей хотелось выругаться во весь голос, но она сдерживала себя.