Стен задержался у костра, где здоровенный мужик неожиданно чистым голосом пел балладу о Леан, королеве, которая вышла на бой, чтобы спасти своего любимого из темного леса. Некоторые воины, стоявшие возле поющего, узнали Стена и уступили место в центре группы слушателей. С улыбкой он присоединился к ним.

Внезапно он почувствовал, что на него кто-то пристально смотрит. Когда он огляделся, то прямо напротив себя увидел Висинию, которая глядела на него с противоположной стороны костра. Их взгляды встретились, и она улыбнулась.

Стен подошел к ней. Ее улыбка стала шире, когда он остановился рядом.

— Я искала тебя, — просто сказала она.

— Ты искала меня? А что случилось?

Она показала рукой в сторону от костра.

— Давай немного пройдемся.

Стен согласно кивнул, и они молча пошли рядом, пока не достигли места, куда не доставал свет костра. Стен остановился и вопросительно посмотрел на Висинию. Она кивнула, и они пошли дальше, дошли до его палатки. Стен отбросил полотно, прикрывавшее вход в нее. Оказавшись внутри, Висиния замерла в центре. Стен пытался понять, чего же хочет рыжеволосая влахака. Неожиданно он понял, насколько близко она стоит. «Мне нужно лишь протянуть руку, чтобы до нее дотронуться», — промелькнуло у него в голове.

— Итак, ты хотела поговорить? — сказал он, внезапно рассердившись, так как вспомнил, что Висиния теперь навсегда недостижима для него. В последние дни он почти забыл об этом, так как все время был занят. И одной из причин того, почему он так часто ходил в разведку, как он с удивлением понял, было то, что он не хотел встреч с Висинией. «Раньше мы часто виделись, говорили друг с другом, — подумал Стен. — Я не хочу потерять ее!»

— Да, я хотела поговорить, — мягко ответила она, — из-за планов Ионны на мое будущее. Если, конечно, это будущее состоится.

— Да, я знаю, — гневно выдавил Стен. — Ты выйдешь замуж за Ласцлара Сциласа, так как это самое лучшее для нашего народа. Не так ли? Так что я желаю тебе всего хорошего!

Он как раз хотел развернуться и выйти в сумерки, как услышал ее тихие слова:

— Но я не буду. Я не буду выходить замуж.

Стен удивленно остановился.

— А как же намерения Ионны заключить этот союз? — спросил он.

— Она сдалась. Поэтому она и хотела поговорить со мной. Чтобы сказать мне, что я свободна. Будет эта война означать наш конец или нет, это отныне не зависит от династического брака, считает она. И…

Хотя Стен и слышал ее слова, но он все еще не мог понять, что она ему говорит. «Она свободна!» — пронеслось у него в голове. Наконец он вышел из оцепенения и схватил ее за руку.

— Висиния, я… я…

— Ш-ш-ш… — она приложила к его губам палец. — Хочу, чтобы ты знал: даже если бы Ионна не изменила своего мнения, я все равно пришла бы к тебе сегодня.

Мир, казалось, потерял все цвета, и неожиданно крики и песни лагеря стали доноситься словно издалека. Ее близость и запах дурманили юного воина, заставив просто позабыть обо всех волнениях и вопросах, и он обнял ее. Его губы нашли ее губы, и все его существо ощущало только ее прикосновения, его тело прижалось к ней, ее губы раскрылись под натиском его губ. Опьяненный, Стен зарылся рукой в ее волосы, наслаждаясь ощущением ее тела под своими пальцами. Он хотел, чтобы она оставалась в его объятиях вечно, чтобы вечно длился поцелуй. Но покашливание у входа в палатку заставило обоих обернуться.

— Вы что, живете тут во грехе? — усмехаясь, спросила Флорес и вошла.

Стен удивленно спросил:

— Что ты тут делаешь?

— Какое милое приветствие, братец. И я рада тебя видеть. И конечно, тебя, Висиния, тоже, — смеясь, ответила сестра Стена.

Сконфуженно Стен посмотрел сначала на нее, потом на Висинию, та улыбалась.

— Прекрасно, что ты здесь. Но, может, ты не знаешь?… Ночью будет битва.

— Да, да, — отмахнулась Флорес. — Знаю. Кстати, мне понадобится кое-какое снаряжение.

— Ты будешь сражаться с нами? Ты изменила мнение? — вырвалось у Стена, и он подошел и взял сестру за руку.

— Ну ладно, — отозвалась она. — Только не надо сантиментов, хотя, вероятно, завтра в это время мы уже будем все мертвы!

— Почему ты передумала? — спросил Стен, который почти лишился дара речи.

— Вы же все время уговаривали меня… Вы все. Можно одуреть с вами, — с усмешкой объяснила Флорес, а потом серьезно добавила: — Смерть Нати не должна быть напрасной.

— Спасибо, Флорес, — тихо сказал Стен, но сестра отмахнулась.

— Не благодари. Сегодня ночью столкнутся друг с другом тысячи воинов, я уже молчу о твоих больших уродливых друзьях!

— Конечно. Но… — начал было Стен, но тут его прервал Костин, который, насвистывая, вошел в палатку и резко остановился, увидев маленькое собрание.

Взглянув на Висинию, в глазах которой стояли слезы, он быстро спросил:

— Все в порядке?

— Конечно, дружище Костин, — ответила Флорес и положила маленькому влахаку руку на плечо. — Пойдем, снаружи песни и танцы!

— Но я пришел как раз… — озадаченно начал Костин, но Флорес энергично перебила его:

— Пойдем!

Бросив последний взгляд на Стена, Костин все понял.

— Конечно, снаружи поют и танцуют, ясно!

Смеясь, Флорес вытащила его из палатки, и Стен с Висинией снова остались одни. Стен смущенно посмотрел на нее, потом сердце заставило его притянуть девушку в свои объятия. Ее пальцы скользили под рубашкой по его голой спине, в то время как он целовал ее шею.

— Я люблю тебя, Висиния, я люблю тебя, — шептал Стен, и ее волосы касались его лица. — Я дурак, что так долго не говорил тебе об этом, — пробормотал он, покрывая ее лицо поцелуями.

— Ты не дурак, ты мне уже все сказал, только по-своему. После этого она опустилась на его ложе, и он последовал за ней.

Темноту и тишину ночи разорвал свет множества факелов, звуки труб. Когда влахаки покинули лес и двинулись на холм, в лагере Цорпада началась лихорадочная деятельность. «Удивлены? — злобно подумала Флорес. — И это лишь начало!»

Но предстояло пройти еще большой открытый участок, а это давало масридам достаточно времени, чтобы развернуть позиции. Вместо того чтобы подойти с юга, где, собственно, и ожидалось их появление, влахаки подошли к лагерю Цорпада с востока, где местность не давала преимущества марчегу. Обманный маневр — продвижение войска Ионны днем по тайным дорогам, подсказанным Стеном, — позволил обойти позиции Цорпада и большую часть постов, которые охраняли подступы к его лагерю.

Где-то позади Флорес мужской голос завел балладу о Раду Святом, и уже скоро ее стали подхватывать остальные, пока песня не зазвучала так, словно целое войско пело как единая глотка. По спине Флорес пробежал мороз, когда сила слов дошла до нее и пронзила всю, от макушки до пят.

Все ближе и ближе они подбирались к масридам, сигнальные трубы которых все еще тревожно гремели, но потом приказ остановиться дошел до тех рядов, в которых находилась Флорес. Только сто — сто пятьдесят шагов разделяли сейчас оба войска. Множество факелов ярко освещали передние ряды, хотя само поле битвы было окутано тьмой. Воины схлестнутся в плоской ложбине меж двух холмов.

В первых рядах противника, в центре, там, где борьба обычно разгорается сильнее всего, Флорес разглядела воинов маленького народца в сверкающих металлических доспехах, с широкими щитами, на которых был выгравирован переплетающиеся орнамент. На флангах стояли масриды в полном облачении, с копьями и щитами.

Позади них она увидела кавалерию, которая заняла место на косогоре, за пределами досягаемости лучников. На вершине холма были палатки, на одной из них развевалось знамя Цорпада. «Ты, сволочь, — пронеслось в голове у Флорес. — Сегодня ты ответишь за все!»

Но сначала нужно было выиграть битву, а ряды их врагов были крепки. Юный воин возле Флорес выразил ее собственные мысли:

— Так много…

— Войско всегда кажется больше, чем оно есть на самом деле, — успокоил его стоящий рядом ветеран. — Во время осенней битвы войско выглядело точно так же, а под конец масриды улепетывали как зайцы!