Горячие земли, вот как называлась эта страна, и, как видно, не зря. Климат менялся по мере того, как маленькая флотилия продвигалась вперёд, рассекая бирюзовые волны Едкого моря.

Становилось всё жарче. Берега постепенно меняли цвет. Вместо чёрных изломанных скал появились рыжие, охристые и бурые камни.

Матросы с пиратских кораблей поснимали рубашки, и остались в одних линялых штанах. Только женщина-убийца, капитан, и маг не обращали внимания на жару. Чернокожая убийца редко показывалась на свет. Капитан Фрей, с тех пор, как принял поражение капитана Роберта, больше не появлялся на палубе корабля Мёртвых, и только поглядывал со шканцев на пленников, суровый, как всегда, затянутый в строгий колет, из-под которого сияла белоснежная рубашка. Маг, с закатанными рукавами длинной рубахи, из-под которых на руках темнела затейливая татуировка, прохаживался вдоль борта своего корабля, неусыпно наблюдая за пленниками. Его лысая голова блестела от пота, загорелый лоб, тоже украшенной татуировкой, собирался морщинами. Глаза его тревожно помаргивали, останавливаясь на фигуре Игоря, и сразу же торопливо косили в сторону, как будто маг боялся даже глядеть на капитана корабля Мёртвых.

Пленные, (которым не оказали помощи), маялись от жары и тесноты на палубе корабля Мёртвых. Их было не больше десятка — всё, что осталось от команды ветеранов.

Их капитан, с здоровенной шишкой на лбу и расплывшемся по лицу обширным синяком всех цветов побежалости, лежал у фальшборта. Он не был серьёзно ранен, но лежал пластом, безразличный ко всему, не открывая глаз, сложив руки на груди, и сильно походил на покойника.

Остальные, в окровавленных повязках, которые наложили друг другу сами, приткнулись кто где. Тех, кто был ранен серьёзнее, и кого победители посчитали безнадёжными (или просто в запале после драки), пираты давно побросали за борт.

— Висельник, Повар, Синий язык, Малец Ящер… — проговорил тихонько человек с замызганной повязкой на голове.

Игорь скосил на него глаза, но не ответил. Ветеран повторял эти слова, вернее имена, как ежечасную молитву.

— Пусть море будет вам мягче песка, легче пуха, тише воды в забытом кувшине… — продолжал ветеран. Игорь уже знал, что зовут его Писарь. — Пусть бог войны и бог смерти позаботятся о ваших душах…

Солнце припекало невыносимо. Ветеран с остервенением почесал заскорузлую повязку и недобро взглянул на Игоря:

— Что прилип к своему колесу, морская шкура? Выслуживаешься перед этими говнюками? Заработаешь багор в жопу. До островов ещё палкой не докинешь, как до седьмой луны.

Он отвернулся, зло уставился на горизонт, будто хотел разглядеть там нечто невидимое, и снова яростно зачесался.

— До каких островов? — негромко спросил Игорь. Как видно, этот человек знал, о чём говорил. — Куда мы идём?

Ветеран фыркнул. Попытался сплюнуть на палубу, но только засипел пересохшим горлом.

— До каких островов? Да ты и правда итиол, мать твою ящерицу. До пиратских островов. Там сидит самый главный их господин — выборный князь, Яггер Первый, язви его душу… Так что если кто из нас намедни не сдох, то это ненадолго. У них там разговор короткий.

Писарь подвигал кадыком в тщетной попытке плюнуть, и снова безуспешно.

— Чего вылупился? Не знал, что ли? За скалами Зунне море принадлежит пиратам. Король их подкармливает, чтоб с Горячих земель не совались. По суше к Зунне не больно-то сунешься — сплошь пустыня да голые камни. А морем милое дело… если бы не острова.

— А что они теперь сунулись? — задумчиво спросил Игорь. — Чего ж не побоялись?

Ветеран хмыкнул:

— Чего сунулись… Ты с неба свалился, парень. Для Горячих земель это самая сласть — вставить Зунне по самое не могу. А сейчас повод есть, да какой…

Писарь скривился, будто глотнул горькой дряни.

— У них давно зубами щёлкают на драгоценности Великого предка майити. Говорят, они наследники, так что вынь и положь. Да землицы в придачу… Пока старый король был в силе, перемирие соблюдали кое-как. А сейчас ещё, говорят, золотой призрак появился над столицей. А уж когда слух прошёл, что старого графа прикончили… Что говорить. Все теперь бегают, как ошпаренные. Если уж золотой Дракон Великого предка над морем летал, жди войны. Это и к магам не ходи.

Игорь посмотрел на ветерана. Золотой Дракон Великого предка? Это что же, их дракон с его гребнем тоже принадлежал старику майити?

— Он что же, летал на нём, предок-то? — спросил Игорь.

— Ещё как, — хмуро ответил Писарь. — Летал, крыльями махал, весь в золоте и брильянтах. Видал, как эта баба с волосами всех уделала?

Можно было не уточнять, кто эта баба — и так было ясно.

— Ну вот. А раньше вся эта земля, всё, что вокруг моря, было ихнего народа. Мусорщиками они стали потом, когда их на помойки загнали. А до того не было воинов злее, чем Каменные Ящеры. Так они себя называли. Ещё, говорят, были у них короли — Огненные Ящеры, но это уже сказки. А загнал их в могилу и на помойки тот самый Великий предок майити на своём Драконе. Вдвоём с Железным Князем — предком нашего Князя.

Ветеран хрипло засмеялся и на этот раз удачно сплюнул. Оскалился в улыбке:

— Вот и всё, что от них осталось.

И непонятно было, кого ветеран имеет в виду: потомков Железного Князя, потомков Великого предка майити — или Каменных Ящеров, превратившихся в жалких мусорщиков.

Игорь машинально отлепил себя от штурвала. Вот оно как. Их ведут на пиратские острова, где всех — судя по словам ветерана — ждёт мучительная смерть. Или ещё что — но точно какая-нибудь пакость. Зато у него есть время. Ветеран сказал — далеко, как до седьмой луны. Что же, время — деньги. Надо потратить его с пользой, чтобы потом не было мучительно больно.

Он подвигал плечами, повёл шеей, чтобы размять мышцы. Посмотрел наверх, туда, где молчаливым укором темнел застывший ветряк. Накануне, в отчаянии, Игорь махнул на ветряк рукой. Но сейчас любая мелочь, любая вещь могла перетянуть чашу весов судьбы в пользу поредевшей команды корабля Мёртвых. Клятва капитана Роберта — спасти жизнь доверившимся ему людям всё ещё действует. И он не собирается от неё отказываться.

Игорь похрустел пальцами, в несколько шагов добрался до мачты, и полез вверх.

Воздух, горячий и липкий, наверху стал свежее и весело трепал слипшиеся волосы. Пираты, поначалу встрепенувшиеся, успокоились от взмаха руки капитана Фрея, и только с любопытством смотрели, как капитан Роберт лезет всё выше, подбираясь к марсу и той штуковине, похожей на уродливый флюгер.

Даже лысый маг, с тревогой воззрившийся на Игоря, сунул палец в рот, и, кусая костяшку, стал молча наблюдать за действиями странного капитана-итиола.

Игорь добрался до ветряка, утвердился поудобнее, чтобы не свалиться, и стал разглядывать то, что осталось. Как ни странно, ветряк выглядел почти нетронутым. Сильно пострадавшим выглядели только лопасти «пропеллера» и торцы корпуса. Их густо покрывала копоть. Что-то не давало крутиться лопастям, и даже свежий ветер высоты не мог их сдвинуть. Но это была их последняя надежда.

Игорь сжал зубы и принялся раскручивать крепления. Ему даже не понадобился гаечный ключ — пальцы у итиола были будто железные. Ничего. Они ещё побарахтаются. В крайнем случае пиратский князь Яггер Первый получит их обугленные трупы — и всех тех, кто попробует им помешать. Капитан Роберт Льюис Стивенсон слов на ветер не бросает.

Игорь сунул в рот обожжённый палец. Во рту стоял едкий привкус моря и сажи. Ветряк был разобран — и собран заново. Теперь Игорь мог бы сделать это на ощупь, практически с закрытыми глазами.

Он с усилием потёр лоб, оставив на коже след копоти. Вспомнил бородатый анекдот про мужика, которому ради шутки подложили к разобранному оружию ещё одну детальку. И как этот мужик, который мог с закрытыми глазами собрать и разобрать свой пистолет, мучился, не в силах понять, почему на этот раз ничего не выходит…