Надо было срочно это выяснить, так что, не теряя даром времени, скоренько стащила с парня портки и прошлась рукой уже по обнаженной коже. Сначала по внутренней стороне бедра, а потом и по самым чувствительным местам. Колин вздрогнул, а потом громко застонал. Ни капли не стесняясь и не таясь. Да так сладко, что у меня от одного только этого звука внутри все свело.

Не выдержала и перебралась повыше, удобнее устраиваясь на его бедрах. Колин тут же переместил ладони на мои коленки и с нажимом провел по ногам. Чуть потерлась о него ягодицами и вновь уловила те самые сладостные вибрации в мужском голосе, от которых загорается все внутри.

Ох, как же соблазнительно он сейчас выглядит. Голова откинута назад, золотистые глаза блаженно прикрыты, огненно-рыжие волосы беспорядочно рассыпаны по подушке. Он чуть прикусывал полные губы, и от этого захотелось моментально, нестерпимо впиться в них поцелуем. Что собственно и сделала, по пути потершись обнаженной грудью о его горячую кожу.

Почувствовала, как большая мужская ладонь переместилась мне на поясницу, прошлась по спине и обосновалась на затылке. Парень зарылся пальцами в мои волосы и держал крепко-крепко, будто боялся, что я вновь попытаюсь разорвать поцелуй.

И нас опять накрыло…

Вот только, теперь мы точно не могли остановиться. Уверена, даже если бы в спальню ворвался целый отряд гвардейцев, они не смогли бы оторвать нас друг от друга. Так сильно было притяжение. Так крепко нас связало. И для полного, окончательного единения не хватало лишь одной маленькой детали…

Завела руку за спину и скользнула пальцами по ягодицам, отодвигая тонкую ткань трусиков в сторону. А потом быстро, одним резким движением опустилась на него.

Колин шумно рвано выдохнул, будто кто-то разом выбил весь воздух из легких. А меня, словно мягким покрывалом, окутало чувство небывалой целостности. Так приятно, так сладко было ощущать его внутри. Обладать им.

Я хотела продолжить двигаться, но мне не позволили.

— Тише. Не спеши, — остановил меня парень и с силой надавил на бедра, не давая пошевелиться. — Я и так уже на грани…

Его стремление продлить удовольствие, конечно, очень похвально. Вот только мне не хотелось останавливаться или замедляться. Тело настоятельно требовало продолжения, и как можно скорейшего.

Выдержала всего пару секунд, давая нам обоим небольшую передышку. Но на дольше меня не хватило. Колин по-прежнему удерживал мои бедра, не давая двигаться, так что пришлось пойти на небольшую хитрость. Напряглась и сжала внутренние мышцы, еще сильнее, еще плотнее обхватывая его.

— Нэри… Что же ты творишь? — простонал Колин и все-таки разжал пальцы, давая полную свободу действий.

Дальше я уже толком и не смотрела на него. Собственные ощущения были настолько сильными, что не возможно было отвлекаться ни на что другое. Только погрузиться в себя, полностью отдаться сладостному жару, раскручивающемуся внизу живота и постепенно охватывающему все тело.

Я настолько увлеклась, что даже не заметила, как парень вдруг перехватил инициативу и вновь оказался сверху.

Пара резких, сильных толчков, от которых, не будь я так сильно возбуждена, было бы наверняка больно, и меня окончательно поглотило блаженство. Мир взорвался миллионам ярких звезд, я взлетела на небывалую, недостижимую прежде высоту, чтобы спустя несколько мгновений стремительно рухнуть вниз, полностью опустошенной и при этом безмерно счастливой.

Следующие два дня и еще две ночи были похожи на безумие. Безумие с львиной долей страсти, порцией нежности, немыслимым коктейлем из ласк и соблазнов, хорошенько приправленное энтузиазмом двух любвеобильных психопатов, наконец дорвавшихся друг до друга.

В общем, все это время мы с Колином попросту не вылезали из постели. Просто не могли оторваться друг от друга. Даже ели здесь же, полулежа на мягких простынях. Не представляю, как реагировал на такое Роджер, который время от времени приносил нам еду на большом серебряном подносе. Обнаженной я перед ним, конечно, не шастала. Но вид моих голых пяток, вечно торчащих из-под одеяла, наверняка заставлял его изрядно краснеть. А может, и бледнеть. Не знаю, голову-то я тоже прятала под одеялом.

Короче, Роджер оставлял нам всякие вкусности, а сам, от греха подальше, быстренько ретировался из спальни, не задавая ни единого вопроса и держа нас в полном неведении того, что твориться во внешнем мире. Да и не было нам до этого никакого дела.

Впрочем, я заметила, что погода на улице стояла вполне себе сносная, даже солнечная. Заметила это, когда, уже перепробовав все возможные плоскости, мы решили заняться любовью прямо на подоконнике. Надеюсь, никому из случайных прохожих не приспичило в этот момент задрать голову и посмотреть в окошко…

Мы кормили друг друга с рук, будто глупые влюбленные. Бежавший по пальцам сок от спелых сочных ягод Колин тщательно слизывал, постепенно перемещаясь все дальше и дальше по руке, добираясь до плеча, а потом и до шеи, и тогда на еду становилось совершенно наплевать. А когда хотелось особо пошалить, я, уличив подходящий момент, размазывала тягучий густой мед по мужской груди. В отместку меня чуть ли не с ног до головы обливали горячим шоколадом, хорошо если остывшим, или еще чем-нибудь липким, но неизменно сладким. Колин, к моему удивлению, оказался страшным сладкоежкой, так что слизывал все это с огромным удовольствием и особой тщательностью. В общем, вполне себе наедался.

А о том, сколько раз мы сменили простыни за все это время, лучше умолчу. Благо недостатка в оных не наблюдалось. Как, впрочем, и недостатка в горячей воде, так как вслед за такими вот «сладкими» играми неизменно следовал душ. Надо же было отмыться, ну и заодно приятно провести время под теплыми струйками воды, которая делала кожу еще более нежной, еще более чувствительной даже к самым, казалось бы, невинным ласкам.

В какой-то момент — честно говоря, совершенно не заметила, когда именно это произошло — мой дракончик наконец перебрался ко мне. Хотя я и не звала. Да даже и не думала больше об этом. Просто, проснувшись после недолгого сна — а спали мы совершенно не взирая на время суток — я обнаружила на себе уже привычную татуировку, мягко светящуюся оранжевым светом. Вот только, несмотря на свечение, Колину мой страж не причинял никакого вреда. Скорее наоборот, согревал прохладной ночью, когда от нас неведомым образом убегало одеяло.

В общем, чего мы только не вытворяли. И не стыдно ведь было ни капельки! Наши мысли и желания каким-то неведомым образом совпадали, так что понимали мы друг друга буквально с полуслова. Хотя, в нашем случае вернее будет сказать с полужеста, ибо разговорами мы себя особо не утруждали. Да и как, если губы вечно заняты одним крайне увлекательным занятием?

Саламандра с драконом, кстати, тоже не обделяли друг друга вниманием, попеременно играя в салочки то на теле Колина, то на моем. Я даже начала опасаться, как бы они там активно кхм… размножаться не начали… Но до этого слава Богам, не дошло. Они лишь жались друг к другу, изредка сцепляясь длиннющими хвостами. А мы с Колином, повторяя их манеру, крепко прижимались друг к другу, переплетая ноги.

Все это было похоже на наваждение, которое и не собиралось прекращаться. Ни сегодня, ни завтра, кажется, никогда. Однако, всему хорошему рано или поздно приходит конец. Вот и нас неожиданно прервали.

Что-то с размаху ударилось в закрытое окно, а потом с противоположной стороны раздался настойчивый скрежет. Колин нехотя оторвался от моих губ и пошел проверить, кого там принесло.

Оказалось, что нас навестил летучий дракончик. Судя по раскрасу, чужой. Парень чуть нахмурился и принялся спешно отвязывать от лапки ящера послание. Впопыхах развернул кусок пергамента и стал читать. А я лишь наблюдала, как на глазах меняется выражение его лица. От настороженного к удивленному, потом взволнованному, а под конец и вовсе серьезному и тревожному.