– Прости, госпожа, – немного оторопела я от таких заявлений. – Я не знаю, как тебя зовут.

– Я, Гилела из рода Нигош, дочь сахирдинского визиря, жена Керо Кафу.

– Жена губернатора? – поразилась я.

Гилела всё не отпускала мою руку, вцепилась в неё, словно в спасательный круг. В её глазах читалась неподдельная мольба.

– Госпожа Гилела, почему ты здесь заперта?

– Мой муж не хочет, чтобы я покидала дворец. Он приставил генерала Зиана присматривать за мной. Это великое счастье, что ты оказалась здесь милостью богов, самой Инмуланы.

Скорее волей злобной губернаторской кошки. Хотя, кошка и есть одна из ипостасей верховной сарпальской богини. Так что Гилела недалека от истины.

– Помоги мне, сестра, передай письмо поверенному во Флесмер, чтобы он переслал его моему отцу.

– Флесмер? – удивилась я, услышав о столице Тромделагской империи, – но почему туда? Что там делает твой поверенный?

– Когда-то я училась во флесмерской школе для девочек. Мой отец хотел, чтобы не только у его сыновей, но и у дочерей было достойное образование. Если Шела Крог смогла стать образованной сарпалькой, то и другие смогут. А что мне толку от моего учения, если я сижу здесь и не вижу никого, кроме мужа и собственных детей? Он обманул и меня, и моего отца. Когда платил выкуп, говорил, что будет уважать меня, относиться как к равной, а на деле я живу хуже пустынной кочевницы. Он заставляет меня писать письма отцу под диктовку, будто у меня всё хорошо, будто я всем довольна. А на деле я знаю, что каждый вечер муж уезжает в весёлый квартал к своей блуднице. Предатель. Он говорит, что Чахучан станет великим, если чахучанцы переймут не только аконийскую технику, но и аконийский образ мыслей. Мой муж говорит, что каждый аконийский король брал в жёны королеву, чтобы она родила ему наследника, а для любви у него была вечно юная и прекрасная фаворитка. Как же так? Почему вашему королю нельзя любить свою жену? Ведь я своего любила всем сердцем. Но он спутался с грязной девкой. Я берегла честь для своего единственного мужа, а он делит ложе с потасканной певуньей. Половина Синтана побывала на её ложе, а он млеет от её песен и игры на лютне.

Бедная женщина. Какое унижение – жить в неволе, да ещё быть обманутой.

– Значит, тоже певичка, – невольно вырвалось у меня.

– Неужели и твой муж тоже ходит в весёлый квартал? – с участием спросила Гилела.

– Нет, не муж. Бывший жених. И та женщина была не проституткой, а просто певицей. Наверное.

Сама не понимаю, зачем я всё это рассказываю едва знакомой женщине. Больше полугода прошло, а ведь мне до сих пор больно. И Гилеле тоже.

Неожиданно она притянула мою руку к своей щеке, и со вздохом облегчения произнесла:

– Значит, ты понимаешь меня, сестра. Знаешь, что я чувствую. Но ты живёшь свободно и всегда можешь уплыть на северный континент, а я не вправе даже навестить своего отца. Помоги мне, сестра, передай весточку домой.

Тут она отпустила мою руку и поднялась с места, чтобы подойти к кованому сундуку. Гилела достала из его недр деревянную шкатулку с замысловатым резным орнаментом, открыла её и вынула плетённый из кожаных ремней браслет. Она поднесла его ближе ко мне, и я увидела нанизанные на ремешки металлические бусины. В ловких пальчиках Гилелы две из них провернулись и разделились на пару половинок. Да это же капсулы, а внутри лежат свёрнутые крохотными цилиндрами записки.

– Здесь письмо поверенному, – пояснила Гилела. – А здесь записка с адресом, куда его нужно направить. Прошу, увези послание из Чахучана и даже из Сарпаля. Отправь во Флесмер аконийской почтой, а уж потом мой поверенный переправит его в Сахирдин отцу.

Она расстегнула манжету и задрала мой рукав, чтобы повязать рядом с наручными часами браслет и прикрыть его тканью рубашки.

– А это, – и она достала из своего необъятного рукава ещё один браслет, на сей раз золотой, – это плата за твою услугу, сестра. Может быть, моя жизнь зависит от этого послания. А может и жизни сотен тысяч людей.

Я даже не стала цепляться к последней фразе, потому как Гилела попыталась нацепить на мою руку ещё и холодный металл.

– Нет, не нужно, – поспешила я застегнуть манжету. – Я не возьму плату. Я обязательно увезу и отправлю письмо, но не из-за выгоды. Я бы не хотела жить, как ты. Жизнь замужней женщины вообще не должна походить на заточение в тюрьме. То, что случилось с тобой, прискорбно. И если маленькая услуга с моей стороны поможет вернуть тебе свободу, я сделаю всё и даже больше, чтобы так и случилось.

Гилела с грустью улыбнулась и неожиданно обняла меня. Что и говорить, женщина на любом континенте остаётся женщиной. Одни и те же проблемы, одни и те же мечты. Только взаимовыручка нам и поможет.

Гилела разомкнула объятия и поспешила убрать ширму, чтобы подвести меня к двери и напутствовать:

– Иди по коридору и сверни направо. Если встретишь Афу, не бойся его, я вскормила его ещё котёнком, он ручной, просто не доверяет незнакомцам. А если встретишь служанок, скажи, что испугалась Афу, убежала и заблудилась, потому и не можешь найти выход. Генералу Зиану скажи то же самое. А моему мужу ничего не говори вовсе. Да пребудет с тобой милость Инмуланы и путеводный свет Энтаура, сестра.

Да будет так. Главное, беспрепятственно покинуть дворец и не дать генералу обнаружить браслет с записками под моей рубашкой.

На первом же повороте я столкнулась с ушастым Афой возле статуи трёхголового божества и остановилась. А ведь какой красавец-зверь. До чего грациозная спина, длинные лапы. Почему же голова, как у котёнка?

Заслышав тонкие девичьи голоса неподалёку, я решила поиграть в актрису и сдавленно пискнула:

– Помогите…

Служанки тут же примчались и грозным "кыш-кыш" прогнали кота, а тот радостно умчался за своим мячиком, который ему бросила одна из девушек.

Меня привели к резной решётке, за которой в нетерпении ожидал генерал Зиан.

– Почему так долго? – грозно спросил он.

– Женские дела требуют времени, – не смущаясь, заявила я.

Тут он неожиданно схватил меня за руки и притянул кисти рук, чтобы лучше их рассмотреть. Только бы браслет не сполз и не выглянул из-под ткани, только бы не сполз, только бы…

– Раны больше не кровоточат? – спросил он.

– Как видишь, досточтимый генерал.

– Тогда забирай свою камеру и иди.

Я и забрала, с превеликим удовольствием. Но ведь каков хам. Видите ли, подозревает во мне шпионку… Что ж, теперь можно сказать, что он почти угадал.

Мы вернулись в малый зал, но кроме Рина Реншу, что стерёг мои вещи, там больше никого не было. Я повесила на шею вторую камеру, сложила штатив, а после втроём мы вышли во двор резиденции, где губернатор Керо Кафу что-то увлечённо рассказывал Леонару возле своего шикарного автомобиля.

Без штатива я всё же сделала несколько снимков с короткой выдержкой и до конца интервью под присмотром генерала делала вид, что хожу за собеседниками и собираюсь ещё раз их сфотографировать.

Губернатор, бесспорно, импозантный мужчина, интересный рассказчик и просвещённый руководитель. Но вот глава семейства из него вышел неважный. Все его слова о значимости женского образования ничего не стоят – видела я, как он распорядился тромским образованием жены на деле. А ещё решил по примеру аконийских королей завести себе помимо жены любовницу. Интересно, что скажет на это тесть, когда получит послание? Подозреваю, не похвалит зятя. Уж я этому поспособствую.

После интервью Леонар еле отделался от навязчивого Рина Реншу. Тот рвался показать нам город и даже обещал отвести пообедать в лучший ресторан. Но Леонар был стоек и заверил его: город мы в состоянии посмотреть сами, а переводчик, то есть я, у него уже есть.

– К тому же нам надо обсудить свои журналистские моменты, так что…

В общем, толмач сделал вид, что всё понял и третьим лишним становиться не стал, просто сказал водителю, куда нас отвезти, а сам отправился по своим делам.