– Считай, что твоё пожелание исполнено. Муаз-адж не против взять в поездку тебя, а ещё отдельный шатёр и прислужниц. Но для этого ты должна сделать то, что и обещала. Поговори с Шанти, заставь его думать, что ты всем довольна и ничего здесь не боишься. Он не должен сомневаться в твоих словах и твоей любви к нему. Он должен поддаться на твои уговоры и поехать с тобой и свитой Муаза-адж Фершида на Запретный остров. Поняла?

Мне оставалось только кивнуть и дальше следовать за Кинифом.

И пяти минут не прошло, как мы оказались во внутреннем дворике посреди высоких стен. Я оглянулась по сторонам и не заметила здесь ни бассейна, ни кадушки с пальмой, ни захудалого горшка с цветком. Эта небольшая площадка напоминала пустыню, что раскинулась за стенами Альмакира, разве что мозаичная плитка на полу радовала глаз своим рисунком в виде раскидистой кроны дерева.

– Эмеран?

Я поспешила поднять глаза и увидела Стиана. Он стоял под портиком рядом с мраморной колонной, но тут же сделал шаг навстречу, и я кинулась ему в объятия. Плевать на сахирдинские приличия – мой любимый снова со мной, и никто больше не посмеет нас разлучить.

Мы вцепились друг в друга и самозабвенно целовались, будто это последний день, когда нам суждено быть вместе. Нет, далеко не последний. Я в это верю, я в этом абсолютно убеждена.

Разорвав поцелуй, я запоздало обернулась, но Кинифа рядом больше не было – он покинул внутренний дворик, оставив нас со Стианом наедине.

– Эмеран, ты… – сбивчиво заговорил он, – ты в порядке? Тебе уже лучше? Неужели знахарка помогла…

– Да, всё благодаря Нейле, – улыбнулась я.

– Вот как? Стало быть, она сумела тебя вылечить.

– Не совсем. Я ведь не была больна.

На лице Стиана застыла маска удивления, и я поняла, что должна признаться именно сейчас:

– Я беременна. Всё это время я просто была беременна, и никто меня не травил.

Сказав это, я невольно рассмеялась. Мир вокруг стал таким солнечным и ярким, даже затенённый дворик расцвёл сочными красками, когда я поделилась самой большой на свете радостью с моим любимым. Вот только он продолжал стоять как истукан и не мигая глядел на меня. Даже тень улыбки не появилась на его лице. И тут я поняла причину его оцепенения:

– Это твой ребёнок! – желая вбить в ему голову эту истину, воскликнула я. – Наш малыш!

С досады я сжала кулаки и пару раз стукнула ему в грудь:

– Я же не вру тебе. Почему ты не хочешь верить?

На глаза сами собой навернулись слёзы. Ну как же так? Я ведь ни в чём не виновата, я никогда не изменяла ему, а он…

– Тише, я верю, – Стиан отвёл мои руки в стороны, а после притянул меня к себе и обнял. – Что бы ни случилось, это наш ребёнок.

– Он и вправду наш.

– Да, конечно наш.

Стиан молча обнимал меня и, кажется, думал о чём-то своём, а я ясно понимала: ни капельки он мне не верит. Он в сомнениях и не знает, его ли сына я ношу под сердцем, или ребёнка Сураджа, но он слишком благороден, чтобы произнести это вслух или отвергнуть меня. "Что бы ни случилось" означает лишь одно – Стиан всё ещё чувствует вину за моё пребывание в гареме Сураджа, и потому готов искупить её, признав себя отцом моего ребёнка. И снова эта жертвенность, и снова эта готовность воспитывать чужого ребёнка как своего. Сначала Жанна, теперь вот… Как же обидно. А ведь ему нужно просто поверить мне.

– Тише, не плачь, – услышала я над ухом, когда его рубаха под моей щекой намокла от слёз. – Всё будет хорошо. Я не дам тебя в обиду. Я нужен им, а мне нужно, чтобы ты была в безопасности. Одно моё слово, и ты отправишься во Флесмер. Они не посмеют отказать мне.

– Ты что, не понимаешь? Никто меня не отпустит.

– Нет же, я скажу им, что не стану выполнять их требования, пока ты не покинешь Сахирдин. У них не будет выбора. Им придётся пойти нам на уступки.

– Нет, это нам придётся уступить. Из-за ребёнка. Он ведь теперь наследник Старого Сарпаля. И пока ты сатрап и царь, я буду заложницей. А когда родится малыш, он тоже станет… Стиан, я не хочу рожать здесь, не хочу, чтобы ко мне и нашему сыну прикасалась полуграмотная повитуха. Он должен родиться во Флесмере, в клинике, под наблюдением врачей. Одним богам известно, какие смертельные болезни витают в здешнем воздухе. Я не допущу, чтобы наш сын заразился или… Поэтому мы поедем на Запретный остров вместе.

– Что? – оторопел он, – но…

– Я всё решила. Или вместе, или никак. Я не смогу спокойно сидеть здесь и ждать из столицы вестей о тебе. А мне теперь нельзя нервничать, так что…

– Тебе теперь нельзя никуда ехать, – наконец, сказал он. – Ты хоть представляешь, что такое путь из Сахирдина на Запретный остров? Сначала верблюдами на запад, потом в ботах через пемзовые островки в море Погибели к Джандеру, там под покровительством одного из кланов через кишащую бандитами степь к влажным лесам Маримбелы, и только потом по открытой воде к Запретному острову. Нет, я тебе не позволю. Либо тебя отправят во Флесмер и я еду в столицу, либо мы оба остаёмся здесь, пока наши требования не выполнят.

– А если требовать придётся восемь месяцев? Что тогда? Они ведь могут отнять нашего мальчика как наследника престола, и что тогда они с ним сделают, я даже не хочу думать. Прошу тебя, пожалуйста, не дай им украсть его у нас. Едем на Запретный остров. Сейчас же, как можно скорее. Я в порядке, я выдерживала и не такие путешествия, и это выдержу. Главное – поторопиться. Чем скорее ты отдашь печать и царский трон сыну здешнего сатрапа, тем лучше. У нас осталось пять месяцев, а может и четыре, пока у меня не начал расти живот. С ним передвигаться по лесам Маримбелы будет очень сложно. А рожать в лесу – и вовсе катастрофа.

– Я понял, – кивнул Стиан. – Ты не отступишь от своего намерения, ведь так?

– Киниф и его патроны тоже не отступят, так что я должна быть сильной. Ради нашего сына.

– Или дочки.

Я отстранилась и подняла глаза, а Стиан смотрел на меня с мягкой улыбкой и теплом в глазах. Неужели он поверил?..

– Нет, – сказала я. – У Бланмартелей должен быть наследник. Пусть лучше будет сын.

– Вистингам наследник тоже не помешает. Так как же будем его делить?

Тут его улыбка стала ещё шире, и на душе сразу стало тепле.

– Значит, он будет носить фамилию Бланмартель-Вистинг. Маркиз Мартельский из славного рода охотников, путешественников и шпионов. Здорово звучит, правда?

– И очень интригующе.

– Осталось только претворить эту интригу в жизнь. Так ты скажешь Кинифу, что мы…

– Я скажу Муазу. Пусть знает цену своего трона. А наше счастье бесценно.

Как же приятно это слышать. Теперь мы снова понимаем друг друга. Мы снова вместе и скоро будем снова свободны. Осталось всего лишь преодолеть пустыню, полное пемзы море, степь с разбойниками и дикий лес. А дальше простая формальность, и мы снова станем простыми и никому не интересными людьми. Скорее бы это миг настал.

Из дворца сатрапа Арифа-джах Фершида в дом визиря дел я больше не вернулась. Меня поселили в апартаменты напротив комнаты Стиана с выходом во всё тот же внутренний дворик. Мы оказались в полной изоляции от внешнего мира, и только слуги своими появлениями всякий раз напоминали, что мы не одни на этом свете. Даже Гро был разлучён со Стианом и сослан на конюшню, ибо нечистое животное не имеет право переступать порог сахирдинского дома.

Теперь у нас были только мы – каждый день и миг вместе, каждую секунду в ожидании, что нас снова разлучат.

Пока люди сатрапа готовили караван для поездки на запад, мы нежились в объятиях друг друга и строили планы на будущее: как вернёмся во Флесмер, как поселимся в городском доме Шелы, как заберём к себе Жанну, как обустроим две детские комнаты и купим много детских вещей и игрушек.

За этими разговорами я увидела, как Стиан постепенно меняется и оттаивает. Кажется, он начал привыкать к мысли о неминуемом отцовстве, и она его крайне воодушевляла. Он уже распланировал, как будет учить нашего подрастающего сына читать, плавать и ездить на велосипеде. Вот только на счёт имени для нашего мальчика мы так и не сошлись во мнениях.