– Я всё помню и не нарушаю обещаний. Завтра приступишь к своей работе. А сегодня пируй вместе со всеми. Ты принесла в Барият праздник. В честь тебя сегодня будут литься вино и подниматься бокалы. Наслаждайся вечером.

С этими словами Алилата вслед за стражами, что уволокли Стиана, двинулась к выходу из зала, как вдруг у самых дверей её остановил Сеюм. Не знаю, что он нашёптывал ей на ухо, но в этот момент мечтательная улыбка на устах царицы померкла, и она недобро покосилась на меня.

– Подойди ко мне, – поманила она меня пальцем, и я на ватных ногах приблизилась к ней. – Искупитель правда твой жених?

Проклятье… Ну кто тянул Сеюма за язык? Или он сделал это специально, чтобы заронить зерно сомнения дискредитировать меня в глазах царицы? Нет, нельзя, чтобы она думала, будто Стиан очень нужен мне, и я могу попытаться его спасти, иначе Алилата выгонит меня из дворца, а то и вовсе прикажет…

– Женихом больше, женихом меньше, – легкомысленно пожала я плечами. – Не переживай, госпожа, в моих родных краях найти нового не проблема.

– Да? Даже такого сильного и красивого?

– И даже лучше. Намного лучше.

Алилата смерила меня внимательным взглядом и заключила:

– Везучая, – а после стремительным шагом последовала за стражами, что выволокли Стиана из зала.

Гро жалобно заскулил, а я опустилась на колени посреди пира и обняла его за шею. Мысленно я пообещала нам обоим: завтра я начну работать над съёмкой интерьеров дворца, загляну в каждый закоулок, за каждую занавесь, но найду здесь слабые места. А потом исследую город и так же выясню, какие здесь можно организовать ходы к отступлению. И уже затем с помощью Гро я найду Стиана, и вместе мы покинем этот дворец, этот город, и эту безумную сатрапию. У нас всё получится. Не впервой нам устраивать побег из хорошо охраняемого дворца. Получилось в Шамфаре, и в Барияте получится. Иначе… даже думать не хочу, что будет, если мой план рухнет. В любом случае без Стиана во Флесмер я точно не вернусь.

Как же тяжко изображать, что я довольна просторной комнатой для меня одной, новым нарядам, какие подобает носить всякой румелатской жрице, вкусным блюдам и свежим фруктам каждый день, когда мой любимый мужчина в плену, и я даже не знаю, в какой части дворца его держит распоясавшаяся царица, и что она с ним делает, дабы добиться своего.

Чтобы не терять времени зря, на следующее же утро после злосчастного пира я взялась за камеру, прицепила поводок Гро к своему поясу и отправилась обследовать дворец.

Снимать коридоры мне никто не мешал, даже напротив: стражи пропускали меня в любые залы, пока Илимин следовал за мной, весь обвешанный аппаратурой, и по первому требованию подающий мне нужные объективы и новые кассеты с плёнкой.

В первый же день он сумел запомнить название и назначение всех фотопринадлежностей и даже порядок, в котором я их применяю. Он вперёд счётчика кадров вычислял, когда я сделаю шестнадцатый снимок, и плёнка в кассете закончится, чтобы тут же доставать из сумки новую упаковку на замену. Он быстро понял, какова связь между расстоянием до объекта съёмки и съёмными объективами, и вперёд моих просьб протягивал мне последние. Мне даже стало страшно находиться рядом с этим человеком-машиной, у которого на лице не отражается никаких эмоций кроме обожания, а в голове явно работает калькулятор.

Илимин не отходил от меня ни на шаг весь день, так что нам с Гро не удалось отправиться вдвоём на поиски Стиана. А ночью доблестный страж ещё и вздумал залезть вслед за мной в постель:

– Моя прекрасная госпожа, позволь омыть твои ноги и целовать твои пальчики, пока рассвет не коснётся наших обнажённых тел…

– Пошёл вон! – с испугу шарахнулась я и едва не упала с кровати. – Даже думать забудь… о моих пальчиках. Я… я сегодня устала и хочу отдохнуть. Иди к себе и не тревожь меня до утра.

И он покорно удалился, а я ещё полночи вздрагивала от каждого шороха, боясь, что вышколенный Алилатой страж вернётся, чтобы "порадовать" свою новую госпожу ночью любви.

Наутро я еле оторвала голову от подушки, когда мне объявили, что царица снизошла до аудиенции, и меня приглашают в тронный зал сделать её портрет. Через полчаса я уже была на месте и с любопытством разглядывала залитое светом просторное помещение и Алилату, сидящую в роскошном кресле и облачённую в белые одежды.

Нет, заклинательница демонов должна обитать в каком-нибудь склепе, вроде того, где мне позировала старшая жена Сураджа Нафиса, а не здесь. Кстати о том самом склепе:

– В кладовой Сураджа, госпожа, я видела трон Румелов. Признаться честно, здесь бы он смотрелся намного лучше.

– Ничего, – лениво протянула она, – скоро трон Румелов вернётся в Румелат. Сатрап Старого Сарпаля поможет мне в этом.

Смекнув, что речь вовсе не о Сурадже, а о Стиане, я не преминула спросить:

– Как он там? Уже второй день о нём ничего не слышно.

– Переживаешь о нём? – усмехнулась она. – А, может, ревнуешь?

– Я? – пришлось мне изобразить удивление. – Нет, просто привычка. Всё-таки мы давно путешествуем вместе, я уже немного к нему привыкла.

– Шепси и Шукета говорили мне, что ты привязываешься к мужчинам. Не надо, они того не стоят.

Я смекнула, что ради безопасности Стиана лучше мне сейчас же замолчать и приступить к съёмке. Так я и поступила, потратив целый час на выбор ракурса, освещения, антуража и реквизита, а потом и ещё полчаса на саму съёмку. Царица Алилата была терпелива, когда я руководила её слугами, указывая им, как лучше обустроить декорации из алебастровых статуй в виде крылатых быков. Сохраняла она смирение, и когда я указывала ей, как встать, как повернуть голову с сияющей на свету короной и в какую сторону откинуть подол платья.

После окончания съёмки она с ехидцей спросила меня:

– На этом всё? Теперь ты поедешь с Илимином к себе домой, чтобы написать мой портрет на своём удивительном бумажном полотне?

Вспышка паники овладела мной, и я выпалила:

– Нет! Я… я бы хотела попросить тебя, госпожа, позволь остаться в твоём удивительном крае хотя бы ещё на неделю. Хочу побродить по улочкам Барията, запечатлеть дома и храмы на плёнку, чтобы показать величие Румелата всем северянам. Знаю, я злоупотребляю твоим гостеприимством, но всё же…

– Ты ничем не злоупотребляешь, – неожиданно заявила она. – Оставайся хоть до следующего полнолуния, я буду только рада.

– Правда?

– Конечно. Ты же хочешь увидеть настоящий Румелат и показать его своим соплеменникам. Раз Камали выбрала тебя своей жрицей и привела ко мне, к твоей старшей сестре, я открою твоим глазам такой Румелат, какой дано увидеть лишь немногим.

Признаться честно, царица меня не на шутку заинтриговала. Я уже хотела спросить, что именно она хочет мне показать, как вдруг Гро, до этого лежавший под окном и смиренно наблюдавший за фотосъёмкой, встал и приблизился к царице, чтобы тщательно её обнюхать. Алилата не сделала шага назад, не стала гнать пса от себя, а напротив, поднесла руку к его голове, чтобы погладить, и Гро тут же уткнулся носом ей в ладонь. Что это значит, он чует Стиана? Тогда почему им пахнет одежда царицы и её руки? Что она с ним делает? Что себе позволяет?

Меня чуть не задушила ревность от осознания, что сегодняшнюю ночь и утро Алилата провела в постели с моим мужчиной. Пожалуй, я была близка к тому, чтобы наплевать на всё и разразиться бранью, но тут царица отстранилась от Гро и направилась вместе со своими служанками к дверям, сказав мне на прощание:

– Жди наступления темноты. Слуги принесут тебе подходящее одеяние, а Илимин проводит к месту нашей встречи.

На этом она покинула тронный зал, а мы с Гро ещё немного побродили по дворцу, делая вид, что должны снять резные перилла лестниц и подпирающие высокие потолки колонны.

В какой-то миг мне показалось, что Гро учуял след Стиана, когда потянул меня к узкому коридору за поворотом, вот только Илимин был на страже и тут же сказал: