Вот только почему в груди так и не проходит давящая боль, будто всё светлое и доброе выскребли изнутри и оставили лишь пустоту. Таких мучений я не испытывала со дня, когда мой первый мужчина назвал меня закомплексованной неумехой и прогнал с порога, чтобы вдоволь покувыркаться в койке со своей новой пассией. Даже лицезреть Леона в одной постели с певичкой не было так больно и обидно. Но почему? Сама не могу себя понять.

Стоило мне подумать о Леоне, и к вечеру он объявился в моей каюте, с порога протянув:

– Эми, ну бросай уже хандрить. Ты столько всего пропустила.

– Что я пропустила? – снова плюхнувшись в кровать, спросила я.

– Интересные рыбацкие истории о морских гадах. Отчёт о работе тромделагского института по изучению Сарпаля. А ещё выставку сахирдинских диковин. Представляешь, наш доктор Вистинг не просто так везде с собой таскал мешок с рисом. У него там, оказывается, припрятаны всякие статуэтки, монетки, ритуальные чаши, книги. Прямо в рисе. Говорит, он спасает будущие музейные экспонаты от сырости. Ну и скрывает научный улов от посторонних глаз. Слушай, наш доктор тут такое понарассказывал про работу своего института. Какая-то гиблая у них конторка. Финансирования мало, новых сотрудников набрать не получается. Работают там только старые профессора, что в последний раз бывали в Сарпале ещё во времена колонии, и он с парочкой сорокалетних энтузиастов, которые когда-то мечтали побывать в Сарпале, но тут колония как назло прикрылась, и их мечтам пришёл конец. Короче, из все этой братии он один в экспедиции по Сарпалю и ездит. Остальные боятся туда соваться. Ну, я их даже понимаю. Вот только эти кабинетные прохиндеи, перед тем как наш доктор уедет, составляют ему километровые списки дел, которые он должен для них сделать. Куда заехать, что посмотреть, что привезти. А потом они новые научные работы по его наработкам пишут. Короче, сели ему на шею и погоняют. А у него, видите ли, тоска по второй родине, он без поездок в Сарпаль не может. Чудной парень. Но исполнительный.

– Лео, зачем ты мне всё это рассказываешь? – не скрывая апатии в голосе, спросила я.

– Ну, так ты вроде хотела рвануть с доктором на край света, и даже домой возвращаться не собиралась. Кстати, ты серьёзно мне это всё тогда говорила? Эми, ты, конечно, та ещё авантюристка, но даже для тебя это слишком. Что, так сильно влюбилась? А чего тогда тут грустишь? И доктора зачем обидела? Он тоже в последние дни сам на себя не похож. Небось, сказала ему холодным тоном, как ты умеешь, чтобы страдал и не смел подходить к тебе, ибо ты никогда его не простишь. Ну как, угадал?

Ну вот, припомнил старые обиды. И так вовремя…

– Да, Лео, давай, ещё скажи, что я как самка богомола. Всех своих бывших возлюбленных перемалываю без жалости и сострадания.

– Нет, ну немного жалости в тебе всё же есть.

– Ну, спасибо и на этом.

С минуту мы молчали, каждый думал о своём, а потом Леон не удержался и сказал:

– Знаешь, а я рад, что побывал с тобой в Сарпале. Это было очень полезное путешествие. Правда. Я понял, что окончательно переболел тобой. Как будто нарыв лопнул и организм отчистился. Тяжело жить с постоянным чувством вины, думать о том, что не хотел изменять, а тут так вот вышло… А когда смотришь, как оскорблённая сторона сама не сводит глаз с другого мужчины, да ещё постоянно воркует о чём-то с ним, за руку держится, уже как-то и перестаёшь чувствовать себя последней мразью. Уже начинаешь понимать, что мы, наверное, уже квиты.

– Да, Лео, ты прав. Мы квиты. Пора простить друг другу все обиды.

– Да я уже и не в обиде. Я просто всё понять не мог, ну как ты могла обратить внимание на какого-то садовода, как? Представляешь, каково мне было осознать, что я не выдерживаю конкуренции с торговцем курагой? Ужасное чувство. Зато теперь всё встало на свои места. Глубоко законспирированному доктору философии проигрывать уже не очень-то и обидно. Ну, а ты чего не рада, а? Лучше к нему во Флесмер наведываться, чем прозябать в сарпальской деревне. Или ты что, хотела хлебнуть экзотики? А, всё с тобой понятно. Воспитанный и культурный сарпальский садовод – вот это редкость. А всяких докторов философии и в Фонтелисе как собак нерезаных. Хотелось новизны, а её и нету.

– Лео, ты ещё долго будешь меня добивать? – прямо спросила я.

– Нет, Эми. Я просто хотел тебя взбодрить, пробудить злость. Чтобы ты хоть на меня накричала и выпустила пар. Хватит уже хандрить. Ничего страшного ведь не случилось. Просто крестьянин оказался учёным.

– И лжецом. А ложь я никогда не прощаю.

На этом и закончился наш разговор. Больше Леон не донимал меня задушевными беседами. А через несколько дней наш сейнер зашёл на трёхдневную стоянку в порт Флесмера – столицы Тромделагской империи.

В порту нас ждал небывалый ажиотаж: репортёры, зеваки, полицейские. Оказывается, нашего с Леоном прибытия ждали с тех самых пор, как экипаж сейнера передал радиосообщение о том, что долгие поиски пропавшей маркизы Мартельской и пилота Леона Алара увенчались успехом.

Только в порту я узнала, что нас искали с того самого дня, как моноплан Леона не вышел на связь. За нами высылали самолёты, геликоптеры, океан прочёсывали все проходящие мимо суда и даже яхты добровольцев-энтузиастов. Аконийское королевство и Тромделагская империя схлестнулись в соревновании, кто первым найдёт пропавшую маркизу. За прошедший месяц ни одна газета не выходила без заметки о ходе поисков и теорий, куда же мы могли деться. И вот теперь знаменательный день настал. Флесмерцы, что неделями следили за ходом поисков и переживали за нашу с Леоном судьбу, пришли в порт, чтобы посмотреть на нас.

– Эмеран! Леон! Эмеран! Леон! – скандировали они.

Кажется, так бурно даже кинозвёзд не встречают возле кинотеатра в день премьеры, а тут…

– С возвращением!

– Добро пожаловать во Флесмер!

Как же много людей. Как много шума. Это просто сводит с ума.

– Эмеран! – внезапно услышала я сквозь гомон толпы тонкий девичий голос. – Миледи!

И тут я увидела за спинами полицейских ту самую непоседливую девушку, что когда-то просила у меня автограф на острове посреди океана, и рассказывала, как она сбежала вместе с молодым мужем из-под контроля отца и отправилась отдыхать на Макенбаи.

– Мия, – вспомнила я её имя, подходя к оцеплению. – И вы здесь?

– Да, Эмеран, – начала горячо объяснять она. – Я всё бросила и приехала сюда, как только узнала, что вы прибываете во Флесмер. Мы так за вас переживали, так переживали, когда на Макенбаи сообщили, что ваш самолёт пропал. Я сразу сказала Альвису, что надо что-то делать. Мы даже отпуск прервали и вернулись домой, чтобы вам помочь.

– Помочь мне? – удивилась я. – Но как?

– Мы с мамой уговорили Альвиса отменить грузовые рейсы на север, а освободившиеся самолёты послать на ваши поиски.

– Точно-точно, – выкрикнул кто-то из толпы, – Молодой Крог не пожалел керосина и отправил свои транспортники барражировать небо над океаном. Столько денег потерять не побоялся, хоть и коммерсант.

Точно, Мия ведь замужем за Альвисом Крогом – наследником торговой династии, той самой, что когда-то воспитала первого покорителя северной оси мира и отважную Шелу Крог. Как же символично, что именно Кроги поучаствовали и в моей судьбе – это великая честь для меня.

– Мия, – постаралась я перекричать шум толпы, – передайте супругу мою искреннюю благодарность. Пусть его жертвы были напрасны, но я горда, что Кроги знают и помнят обо мне.

Девушка признательно улыбнулась и с грустью добавила:

– Мама тоже хотела приехать сюда, увидеть вас, но… младшая сестрёнка приболела. Они сейчас вместе отдыхают в санатории рядом с минеральными источниками. Если бы не расстояние, она бы точно приехала, чтобы познакомиться с вами.

Тут между ног полицейских вынырнула рыжая морда с голубыми глазами и с любопытством уставилась на меня. Лайка, северная лайка Мии. Видать, она с ней никогда не расстаётся. Прямо как один мой знакомый со своим серым псом…