– Стиан! – закричала я во всё горло. – Помоги мне!

Надеюсь, лесной великан не кинется на мой зов. А если кинется, то тогда я смогу отвлечь его от лагеря, а сама постараюсь забраться повыше. Лишь бы они со Стианом не встретились на одной лесной просеке.

Не прошло и пяти минут, как густые кусты снова пришли в движение, бамбук начал разлетаться в разные стороны, а из зарослей вынырнул Гро и мой взволнованный спаситель с огромным ножом.

– Эмеран, где ты?! – тревожно оглядываясь по сторонам, прокричал Стиан.

– Я здесь, – пришлось мне подать голос сверху, и Стиан озадаченно поднял голову, чтобы посмотреть на меня. – Прости меня, я знаю, что веду себя как дура, но я не могу отсюда спуститься.

– Что ты там вообще делала?

– Снимала толстую белку и летучих ящеров. И ещё маленьких насекомоядных обезьян. Они такие жуткие потрошители, когда добираются до тысяченожек.

Стиан озадаченно выслушал меня, немного помолчал, а потом опустил свой нож и рассмеялся:

– Ты неисправима. А я уже успел испугаться, что на тебя кто-то напал.

– Почти, – вовремя вспомнила я и, оглядев с высоты окрестности, поспешила сказать – Тут кто-то проходил рядом. Очень большой. Я не видела его, но все деревья вокруг пришли в движение от его туши. Надо уходить поскорее отсюда. Вдруг это хищник.

– Я понял, – тут же сориентировался он и подозвал к себе Гро, чтобы снять с него намордник.

Пёс радостно покрутился вокруг дерева, пару раз грозно обгавкал замешкавшихся на соседних деревьев обезьян, и тех тут же сдуло как ветром. Я снова затаила дыхание и присмотрелась к пальмам – не шевелятся ли они, не идёт ли кто огромный к нам? Всё было тихо, а значит, самое время спускаться вниз.

– Для начала вспомни, как ты туда залезла, – подсказал Стиан.

– Тем же путём я уже не спущусь. Ветка сломалась.

В доказательство моих слов она тут же нашлась под ногами Стиана, и тогда он предложил:

– Попробуй использовать переплетённые вокруг ствола лианы как ступеньки. Ставь на них ноги и медленно спускайся к нижней ветке.

– Что? Ты уверен?

– Не бойся, я тебя подстрахую. Верь мне. Всё будет хорошо.

Ну, раз он так считает, я не буду возражать. Хотя нет, буду.

– Стиан, как мне спустить камеру?

– Что?

– Я не буду карабкаться с ней по стволу наперевес. А вдруг я упаду, и она разобьётся?

– Эмерен, ты серьёзно? Боишься, не разобьётся ли камера?

– Ну, конечно. Без неё мне на этом острове нечего будет делать.

– Ладно, попробуй спустить мне её. Я попытаюсь её поймать.

– Попытаешься? Нет, ты хорошенько её лови. Это самое ценное, что сейчас есть у меня.

– Самое ценное, это твои кости. Лучше думай о них.

Мы бы ещё долго так пререкались, но я поспешила снять с плеча сумку с объективами, свесить её, дождаться, когда Стиан встанет точно под ней с вытянутыми руками, и отпустить.

Сумка была прочно схвачена, и я с облегчением выдохнула – мои объективы целы. За ними настала очередь камеры, и Стиан так же легко поймал её. А вот вслед за камерой настала пора спускаться и мне.

Я дрожала всем телом, когда пришлось перенести обе ноги на крохотные ступеньки из лиан. Так, пока держусь руками за ветки, всё не так уж и плохо. Пока под лианами есть ещё лианы, я могу не торопясь спускаться вниз. Пока внизу Стиан, он точно подстрахует меня.

Одна мысль об этом приободрила меня, и я стала увереннее ступать вниз, как вдруг вместо лианы моя нога угодила на тонкий стебель плюща. Всего секунда, и я уже парю в воздухе, тщетно пытаясь уцепиться руками хоть за что-то.

Помню, как моя ладонь ударилась о ветку, сучья уцепились за шляпу, а я извернулась, но не удержалась и полетела вниз. В память чётко врезались лишь испуганные глаза Стиана, его руки, а потом наступил миг звенящей тишины и кромешного мрака.

Когда я открыла глаза, то увидала Стиана, его безмятежное лицо, его шея, засыпанная моими растрепавшимися волосами, его губы… А потом я поняла, что он лежит навзничь, а я лежу на нём, очень даже неплохо себя чувствую, потому что это Стиан смягчил своим телом моё падение.

– Ты в порядке? – забеспокоилась я, поняв, что он мог сильно приложиться головой и спиной о землю и упавшие ветки.

– Живой, – неуверенно выдохнул он. – А ты как?

– Я в порядке. А с тобой точно всё хорошо?

Я даже решила ощупать его на всякий случай на предмет травм, но как-то неожиданно для меня самой моя ладонь невольно скользнула по его груди, а потом пальцы коснулись подбородка и поползли по скуле. В ответ я ощутила, как моей талии коснулись сильные руки, и окончательно потеряла голову. Я не удержалась и поцеловала Стиана, осторожно, неспешно, чтобы распробовать его настроение и эмоции. А их, как будто и не было… Стиан не ответил на мой поцелуй. Он словно одеревенел и его руки, что сжимали мою талию, теперь пытались меня оттолкнуть.

– Что не так? – с болью в сердце спросила я, – мне казалось…

– Тихо, – шепнул он, глядя куда-то в сторону, – кажется, тут кто-то ходит.

Проклятье. Я так увлеклась процессом соблазнения, что позабыла обо всякой безопасности. А Гро тем временем подошёл к дереву, с которого я слезла, уставился на заросли папоротника вокруг него и с подозрительным молчанием начал вилять хвостом.

Я поддалась рукам Стиана и слезла с него. Он взял свой нож, медленно поднялся на ноги и осмотрелся. Вокруг всё затихло, и эта тишина нагнетала тревогу. Почему Гро молчит? Он ведь должен чуять зверей и защищать нас от них.

– Кажется, ложная тревога, – обнадёжил меня Стиан. – Просто показалось.

– Точно? – спросила я, всё ещё не решаясь подняться.

– Точнее быть не может, – уверенно заявил он, – так что идём обратно к озеру. Обед скоро будет готов.

И, не дожидаясь меня, он зашагал в сторону лагеря, Гро припустил за ним, а я только теперь поняла, что Стиан просто меня надул. Никто в кустах не бродил – он просто придумал отговорку, чтобы я больше его не целовала. Какая же я дура… А Стиан – просто бездушный мучитель. Изверг. Истязатель. Всю душу мне наизнанку вывернул и даже не хочет капитулировать. Как будто я ему противна. Как будто он забыл всё то, что было между нами в Сахирдине.

Я была зла, растеряна и унижена. Если бы было можно, я заорала бы во всё горло от обиды и безысходности. Ну почему он так со мной поступает? В жизни не поверю, что Стиан думал о моей якобы помолвке с Адемаром, пока я его целовала. И не о своём оборотническом проклятии тоже. Когда мужчина наедине с симпатичной ему женщиной, он не станет отбрыкиваться от её решительных действий. Значит, вывод следующий: я ему больше не интересна как женщина. И, видимо, уже очень давно.

Осознав эту горькую истину, я сдержала слёзы, попыталась найти застрявшие в распустившихся волосах шпильки, а потом вспомнила, что моя шляпа с москитной сеткой до сих пор висит на дереве.

Я нашла на земле палку и, подпрыгивая, долго тыкала ею в шляпу, пока она не слетела с зацепившего её сучка. Шляпа плавно спланировала на низкорослый папоротник, и я потянулась за ней, как вдруг из развесистых лопухов высунулась голова.

Я не сразу поняла, кто передо мной, наверное, из-за птичьих перьев в волосах, костей вместо серёг в ушах и связок фруктов, перекинутых через плечи. И всё же это был человек. Его смуглое лицо было испещрено чёрными полосками – видимо, это краска для маскировки в лесу. И, судя по копью в руке, я столкнулась с охотником. Или воином. Или просто убийцей, который очищает островной лес от незваных чужаков.

Я в ужасе попятилась назад, моля всех сарпальских богов, чтобы туземец не метнул в меня копьё. А он и сам начал пятиться прочь от папоротника. И тут я увидела его в полный рост во всём его скромном облачении. Из одежды на островитянине была только набедренная повязка. Вернее, тонкая ниточка и подвешенный к ней мешочек для мужского достоинства. Зато на шее его висела куча шнурков с костяными амулетами, на руках – браслеты из деревянных бусин, на лодыжках гирлянды из красных и синих перьев.