– Да, папа, теперь поместье будет принадлежать тебе, только поставь подпись здесь, в конце страницы.

– Что же получается, дочка, я столько лет пытаюсь отложить деньги на покупку винодельни прадеда близ Эрминоля, Лориан поклялся мне, что накопит недостающую сумму и после моей смерти наконец выкупит её, а ты… ты смогла… нашу мечту… нашу честь…честь Бланмартелей…

Тут он не выдержал и украдкой пустил слезу. Я и сама растрогалась и поспешила обнять отца, а он так крепко вцепился мне в лопатки, что я поняла – цель достигнута – я стала для него хорошей дочерью. Ну, всё, теперь моя очередь плакать от радости.

Всю жизнь я не слышала от родителей ни слова похвалы за свои успехи. Они просто никогда их не замечали. С Лорианом всё было иначе… Но его больше нет. И поэтому я должна стать достойной наследницей герцога Бланшарского вместо него. И первый серьёзный шаг на этом пути уже сделан.

– Папа, всё хорошо, ну что ты? Надо радоваться, а не грустить.

– Я рад, дочка, очень рад. Просто это так неожиданно. Как гром среди ясного неба. Ты – и вдруг покупка поместья.

– Просто отныне я могу себе это позволить. А теперь ставь подпись, и мы отпразднуем это грандиозное событие.

Отец достал авторучку из внутреннего кармана пиджака, а я отправилась к бару, чтобы достать заветную бутылку "Заката в Эрминоле", как вдруг мама спросила:

– Эмеран, а как это поместье досталось тебе? Граф Гардельский купил и подарил?

– При чём тут граф, мама? – начала я тихо раздражаться. – Я сама купила поместье. На свои деньги. Честно заработанные.

– Да? – изобразила она искреннее удивление. – И как же ты заработала целое состояние?

– Фотографией, мама, фотографией.

– Правда? – добавила она скепсиса в голос. – Разве она может принести большие деньги?

– Может, ещё как может. Уже восемь лет она меня кормит, и будет кормить и дальше.

– Что-то ты лукавишь, – начала она прожигать меня взглядом. – Наверняка у тебя появился состоятельный любовник. Он собирается на тебе жениться?

– Какой ещё любовник, мама? – не выдержала я. – Зимой у меня была выставка в фотогалерее. Два анонимных покупателя приобрели мои работы за такие баснословные деньги, что их хватило на половину поместья. Вторую половину я выделила из гонорара за свой фотоальбом о поездке в Сарпаль. Я же присылала вам экземпляр. Вы его хоть читали?

И тут воцарилась тишина. Родители переглянулись, отец отложил ручку, а мама нехотя ответила:

– Да, была какая-то посылка, помнишь Бернар?

– Да, книга. У меня не было времени читать, слишком много работы. Ты же взяла её себе, Аделин? Что в ней?

– Всякие горы, туземцы. Я немного пролистала и… Кажется, она лежит на полке в гостиной.

– Мама, ты хотя бы прочитала вступление? – с замиранием сердца спросила я.

– Ну, это же фотоальбом, Эмеран. Что в нём читать?

Всё, у меня кончился запас слов. Перед кем я тут распинаюсь? Полкоролевства уже в курсе, что маркиза Мартельская едва не умерла от голода и укуса змеи, пока снимала пейзажи и портреты для своего альбома о северо-западном Сарпале, а герцог с герцогиней даже не нашли времени ознакомиться с книгой об опасном путешествии родной дочери.

Что ж, всё как в детстве. Рано я решила, будто лёд начал таять. Видимо, когда издам ещё с десяток альбомов и выкуплю половину герцогства, вот тогда родители соизволят поинтересоваться, что там за фотографии я делаю, раз на них можно так разбогатеть.

– Ладно, не будем больше об этом, – предложила я, выставив бокалы, чтобы разлить коньяк. – Давайте просто выпьем за будущие свершения. За герцогство Бланшарское и его возрождение.

Мой тост был принят с теплом. На миг мне даже показалось, что этот день ещё не до конца испорчен, как вдруг мама заявила:

– Это прекрасно, что поместье в Тарси снова вернулось герцогу Бланшарскому. Но кому оно будет принадлежать лет, скажет, через тридцать? Мы ведь с твоим отцом не вечные, Эмеран.

– Что значит, кому будет принадлежать поместье, мама? Как и этот дом, оно со временем будет принадлежать герцогине Бланшарской, то есть, мне.

– А после тебя?

– О боги… – осушила я бокал и приготовилась выслушать очередную лекцию о долге маркизы Мартельской.

– Эмеран, в свои годы ты должна понимать, что деньги и земли не решат для Бланмартелей главную проблему. Виноградники – это замечательно, но нашему роду нужен ещё и наследник. Только ты можешь произвести его на свет. Тебе скоро исполнится двадцать пять, время неумолимо бежит, с годами ты не становишься моложе, твоё женское здоровье тает день ото дня, шанс родить здорового наследника уменьшается…

– А лет через пять я и вовсе стану никому не нужной старухой и поползу на кладбище, чтобы уступить место молодым.

Виновата, не удержалась от сарказма, ибо уже давно не получала очередную порцию нравоучений вперемешку с унижениями. Мама тоже давненько не учила меня жизни, а сейчас решила отыграться за все упущенные месяцы:

– Эмеран, ты должна как можно скорее выйти замуж. Если никто не хочет брать тебя в жёны, соглашайся на предложение графа Гардельского.

– Ты забыла, мама. Один из друзей Лориана очень хотел стать твоим зятем, только он тебе почему-то не понравился.

– Это уже не важно, – резко оборвала она меня. – Граф согласен взять тебя в жёны. Такой шанс упускать просто глупо.

– И почему мне кажется, что граф развёлся со второй женой только для того, чтобы удачно жениться в третий раз?

– А ты что, ждала, что он признается тебе в большой и чистой любви? Разумеется, он предлагает тебе брак по расчёту.

– По-твоему, меня любить нельзя, да?

Её слова будто ударили под дых. Мама ведь и вправду думает, что любить меня нельзя. Она ведь и сама меня никогда не любила. А её не любит отец…

– В нашем кругу браки заключаются в первую очередь по взаимной выгоде, в этом нет ничего ужасного, Эмеран.

– Да неужели? Подскажи мне, в чём будет моя выгода, если я внезапно соглашусь на брак с Гардельяном.

– Как в чём? – пришла она в замешательство. – У тебя будет стабильное ежемесячное содержание.

– Оно у меня и так есть. Называется гонораром.

– Ты сможешь родить наследника.

– Наследника я могу зачать от любого мужчины детородного возраста.

– Что значит "любого"? – всполошилась мама. – Ты что, снова начала встречаться с тем лётчиком? Ты уже беременна от него?

– Я не видела Леона почти год, мама, – процедила я. – Не надо так переживать. Вы же с отцом сделали всё, чтобы мы с ним расстались. Подкупили его приятелей, чтобы они напоили Леона, подкупили певичку, чтобы она нырнула к нему в постель, а я пришла в его квартиру утром и застала эту компрометирующую сцену. Что молчите? Ведь так всё было?

А родители в полнейшей тишине смотрели на меня, кажется, даже боялись моргнуть. А ведь я просто озвучила своё давнее подозрение... Выходит, они действительно всё подстроили, очернили человека, которого я любила, заставили меня порвать с ним. Но кому в итоге от этого стало легче? Точно не мне.

– Всё с вами ясно, – констатировала я. – Вам не наследница рода нужна. Вам нужен удобный инструмент, который будет претворять все ваши желания в жизнь. Бессловесный, без собственного мнения и желаний, зато послушный и безотказный. А вот я на роль такого инструмента не гожусь. Я ведь всё время смею что-то возражать, не слушаюсь, делаю всё по-своему.

– Дочка, ты слишком близко к сердцу принимаешь слова своей матери, – заговорил отец. – Никто не заставляет тебя выходить замуж против воли. Просто граф Гардельский почти полгода назад пришёл к нам и сказал, что очень хочет жениться в последний раз и создать крепкую семью…

– Папа, скажи честно, ты заключаешь для Гардельяна сделки на бирже? Полгода назад он поднял процент твоих комиссионных?

И снова молчание и стекленеющий взгляд. Опять я попала в точку. Выгода, выгода и ничего кроме выгоды…

– Кажется, мне уже пора, – объявила я и поднялась с места, чтобы покинуть обеденный зал, как вдруг мама в приказном тоне заявила: