ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ОТ СОЮЗА К КОНФРОНТАЦИИ

Трумэн

К тому времени, когда президентом США стал Г. Трумэн, то Америка окончательно порвала с «изоляционизмом», встав на путь широкого участия в разрешении военных и политических проблем стран и регионов, отстоявших от их территории на тысячи километров. Промышленное производство США в годы войны неуклонно возрастало: 101,4 млрд. долл. в 1940 году и 215,2 млрд. долл. в 1945 г. Уровень накоплений достиг астрономической суммы — 136 млрд. долл. Это обеспечивало основу для активной внешней политики. Была развернута двенадцатимиллионная армия. Участие в борьбе со странами «оси» — Германией, Италией, Японией — создавало в определенной мере благоприятный для правящих кругов политический климат внутри страны. Хозяин Белого дома получал большой кредит для проведения инициативной внешней политики.

Едва ли можно отказать Г. Трумэну в уме, цепкости, напористости, равно как злопамятстве, волюнтаризме, слабой осведомленности, отсутствии широкого кругозора. Сравнивать Г. Трумэна с Ф. Рузвельтом не берутся даже его апологеты, слишком уж различен был опыт, окружение, кругозор, сам масштаб личностей двух президентов.

«Мы не узнаем каков он на самом деле, пока не увидим его в условиях давления исторических обстоятельств», — сказал генерал Джордж Маршалл военному министру Генри Симсону, когда они возвращались после первой встречи с новым президентом в Белом доме. «Никто не знает, что представляют собой взгляды нового президента», — заметил Симсон. Министр финансов Генри Моргентау: «Это человек большой нервной энергии, и, кажется, он расположен быстро принимать решения. Но он, прежде всего, политик, и что у него в голове мы узнаем лишь со временем».

Конституция США дает главе исполнительной власти столь большие возможности, что упомянутые черты важнейших фигур американской политической сцены не могли не сказаться в переломный период, когда старый, довоенный мир был разрушен, а новому еще предстояло сформироваться. Основной задачей, намеченной на послевоенный период, было: после победы над военными противниками в Европе и Азии обеспечить контроль над территорией поверженных врагов, предвоенных конкурентов, достичь доминирования в лагере «западных демократий», противопоставить друг другу СССР и Китай.

Новый президент воспринял эти цели и привнес свои методы в их достижение. Многие недооценили его, не заметили твердого и упорного характера. Равно как и кричащей неинформированности и отсутствия международного опыта. Знавший Трумэна лучше, чем очень многие, Гарри Гопкинс отметил что тот, «почти ничего не знает о международных делах».

Сам Трумэн признавал свое невежество: «Они ничего не сказали о том, что происходит» — это было сказано через месяц после вступления Трумэна в должность президента. Собственно, он говорил с Рузвельтом всего дважды на протяжении 82 дней его последней администрации. Д. Йергин: ФДР «избрал вице-президентом специалиста по внутренним проблемам, неопытного и неинформированного в международных проблемах, стоящего перед одним из величайших поворотных пунктов современной истории: замена евроцентричной международной системы на глобальную систему. Обстоятельства усугублялись еще и тем, что внешняя политика США в это время зависела от лично Рузвельта самого, от его сложных усилий следовать двумя противонаправленными курсами в одно то же время — вильсонизм на домашней арене и реализм в отношениях великих держав».

Трумэн придерживался традиционных вильсоновских взглядов, то есть не признавал раздела мира на отдельные зоны влияния. Он твердо поддерживал идею активного американского участия в работе Организации Объединенных наций. Раздел мира на зоны влияния был для него неприемлем. Трумэну весьма трудно было представить, что поведение России в Восточной Европе могло быть ответом на «дипломатию великих держав» Рузвельта. Трумэну трудно было поверить, что поведение СССР могло диктоваться стремлением Москвы к обеспечению безопасности. Этот президент не мог себе представить, как другие страны могут опасаться «столь миролюбивых» Соединенных Штатов. Прямолинейность заставляла его всегда рисовать черно-белую картину, создавать контрастное видение происходящего. Всевозможные тонкости казались ему крючкотворством; дипломатические интриги были ему ненавистны. Трумэн сам признавал, что его удручают детали.

Президент Г. Трумэн, не обладая достаточным опытом в области внешней политики, не испытывал особых желаний вступить в круг «большой тройки». Психологически это объяснимо и понятно. Обычно встречи в верхах предполагали выработку некоего — хотя бы в самом общем виде — совместного видения мира и развития мировых событий. Глава американского правительства поздней весной 1945 г. не хотел обсуждать, каким станет мир будущего.

В целом, внутренне — насколько можно судить по документам — Г. Трумэн не был готов к осуществлению политики коллективной ответственности за международную безопасность. С точки зрения видного американского историка Г. Фейса, «его (Трумэна. — А. У.) уверенность была временами, возможно, подсознательным прикрытием его неуверенности"'. Даже апологеты Г. Трумэна признают, что он „был новичком, лишенным опыта, не имевшим престижа и способности осуществлять руководство военной и гражданской бюрократией“.

Устремившись к траурному поезду бывший вице-президент Генри Уоллес увидел нового президента — Гарри Трумэна, беседующим в углу с главным донором демократической партии — калифорнийским нефтяным магнатом Эдвином Поули, чье мнение, видимо, было немаловажным при выборе вице-президента в ходе предвыборной кампании 1944 г. Возможно, ревность полоснула Уоллеса, так близко был он к высшей власти, но воротилы демократической партии тогда, осенью 1944 г. настояли на кандидатуре сенатора от Миссури.

Каким же был новый мир, образующийся на руинах «оси»? Было ясно, что Великобритания в качестве равного партнера исчезла надолго, вероятнее всего, навсегда. Дни Британской империи были сочтены, доминионы обрели фактическую независимость, колонии боролись за нее. Как писал американский историк Р. Донован, «великие дни Британской империи ушли в прошлое. Британская экономика была в упадке, а вооруженные силы перенапряжены. Теперь уже над империей Трумэна не заходило солнце».

Президенту Г. Трумэну отнюдь не импонировала предстоявшая встреча с У. Черчиллем по сугубо личным соображениям. Британский премьер не мог смотреть на «миссурийского новичка» без сарказма. У. Черчилль был первым лордом британского адмиралтейства, когда Г. Трумэн служил рядовым в национальной гвардии штата Миссури. У. Черчилль был министром колоний, когда Г. Трумэн торговал мужской одеждой в Канзас-Сити. Премьер-министр Великобритании уже после первой встречи с Г. Трумэном отметил одну существенную черту нового американского президента. Отвечая на вопрос своего врача, лорда Морана, о его способностях, Черчилль сказал: «Он не замечает тщательно ухоженного участка земли, он просто… его топчет».