ОСС занялось прогнозированием. Среди проблем будущего на первом месте ставилась Япония, за нею следовал Китай. Юго-Восточная Азия стояла на пятом месте «как источник сырья и потенциальный рынок для американских товаров и инвестиций». Американцев не беспокоили Ахмед Сукарно и Мохаммед Хатта (ОСС оценило их как «первостепенных лидеров-коллаборационистов»). Японцам в будущей Индонезии американцы приказали оставаться на контрольных позициях до присылки американских войск. Несклонность Сукарно к связям левого толка привлекла к нему американцев.

В свое время на конференции в Тегеране президент Рузвельт призвал своих союзников — четыре великие державы — после войны к управлению французским Индокитаем. Это получило немедленную поддержку Сталина, предложившего, в конечном счете, предоставить Индокитаю независимость — но через двадцать-тридцать лет. Но далее американцы начали оказывать французам уступки. В феврале 1944 г. государственный департамент и министерство обороны США предложило при оккупации и управлении освобожденным Индокитаем использовать французские войска. Рузвельт сопротивлялся, но его все более покидали союзники, и ему противостояли англичане. 3 ноября 1944 г. президент Рузвельт заявил, что «мы еще не приняли окончательного решения относительно будущего Индокитая», и что Соединенным Штатам придется проанализировать соглашения с французами, англичанами и голландцами по поводу Юго-Восточной Азии».

Во главе Вьетмина Хо Ши Мин создал новую республику, декларация независимости которой была едва ли не слово в слово списана с американской Декларации Независимости: «Мой народ смотрит на Соединенные Штаты как на нацию, наиболее симпатизирующую нашему делу». То были напрасные потуги привлечь симпатии американцев, которые нашли эти мысли, как минимум, наивными. Американцы теперь не поощряли независимого Вьетнама. Они рекомендовали англичанам оккупировать территорию южнее 16 параллели, а китайцам — к северу. Фактически это означало передачу Вьетнама французам. Такое восстановление «старого порядка» давало американцам шанс на господство в Азии, но подобное противостояние левой, революционной волне означало так же зарождение конфликта, который вовсю разразился в 1960-е годы.

Но самое большое значение для будущего имел выход из войны огромного Китая. Именно Китай и мог стать самым большим яблоком раздора в отношениях двух победивших во второй мировой войне сверх держав. Сталин имел твердое намерение восстановить потерянное Россией в 1904-1905 годах. С этой мыслью он возвратился из Потсдама в Москву. Американцы, Трумэн в данном случае, всеми силами стремились не допустить доминирования в Китае одной державы. Они чрезвычайно не хотели, чтобы китайцы не пошли на большие уступки России.

В конце июля 1945 г. Объединенный комитет начальников штабов повторил свое стремление избежать боевых действие на огромных равнинах Китая, но снова озвучил желание оккупировать Шанхай и еще два северных порта для того, чтобы позволить гоминдану повернуться в направлении Северного Китая, предваряя заполнение вакуума русскими и китайскими коммунистами. Чан Кайши получил невероятную прежде возможность завладеть контролем над всем Китаем.

Чанкайшистский министр иностранных дел Ван Шичен, как и многие в окружении Чан Кайши, понимал, что в конкретике битвы на евразийском континенте Россия значит не меньше, чем могучая, но отдаленная Америка. Поэтому Ван Шичен вместе с послом Сунгом уже в начале августа 1945 г. был в Москве. Трумэн 5 августа предупредил китайцев, чтобы они сообщали американской стороне о каждой намеченной в пользу СССР уступке. На месте — в Москве — Гарриман внимательно следил за импульсивными китайцами. Те были чрезвычайно удовлетворены пересечением Советской армией китайской границы, они с большим одобрением восприняли окончательный текст Договора о дружбе и союзе — ведь русские могли отвернуться и приступить к выработке договора уже глубоко вклинившись в маньчжурские степи.

Совсем не так чувствовали себя в данном случае американцы, они с подозрением отнеслись к тексту советско-китайского Договора. Гарриман и Бирнс опасались, что советская сторона поставит Чан Кайши в тупик и заставит китайцев пустить русских слишком далеко. Договор следовал намеченным в Ялте идеям. Советская сторона обещала помогать только Чан Кайши, освобожденные территории немедленно «вручались» гоминдану. Русские же возьмут себе в аренду на 3 лет Порт-Артур. Порт Дальний становился «свободным портом для коммерции и плавания всех наций».

В Тяньцзине царила эйфория как среди гоминдановцев, так и среди американских советников. Как писал в Вашингтон Херли, «договор убедительно демонстрирует поддержку советским правительством национального правительства Китая». По словам Г. Колко, «договор с Россией освободил руки Чан Кайши, а американцы вложили в эти руки пистолет». Ведемейер понимал, что коллапс японской армии создает вакуум, в который ринутся и националисты и коммунисты, что может привести их к схватке. Мао Цзэдун с горечью воспринимал роль США в Китае, действенно — посредством ленд-лиза — помогавших Чан Кайши.

10 августа 1945 г. американцы заверили Чан Кайши в своей полной поддержке. Местная политическая администрация будет передаваться от японцев только националистическому правительству. В ожидании сдачи японских дивизий Ведемейер призвал Вашингтон создать пять дополнительных дивизий националистов и немедленно двинуть их на японскую столицу Китая Нанкин, на национальную столицу Пекин, на южную столицу страны Кантон и на промышленно-коммерческую столицу Шанхай. Из Москвы Гарриман и Эдвин Паули решительно поддержали эту идею. Херли указал, что Соединенные Штаты должны предотвратить принятие китайскими коммунистами японской капитуляции. 14 августа «Общий приказ № 1» приказал японским силам в Китае на всех направлениях, кроме маньчжурского, возвратить прежде завоеванные территории — и только Чан Кайши, названному в приказе по имени.

Военное министерство США согласилось на создание только двух новых американских дивизий в Китае — и только после того, как будут найдены транспортные средства для их перемещения на континент. Министерство не было готово к перемещению вооруженных сил на грандиозные расстояния. Вследствие этого следовало помогать Чан Кайши. Теперь американский генерал Ведемейер перемещал войска гоминдана во все критически важные центры Китая. Радио националистов предупредило Мао Цзэдуна не принимать капитуляции японцев. 13 августа 1945 г. Мао Цзэдун заявил, что его жертвы в борьбе с японцами позволяют ему брать в плен солдат противника. С этого времени предотвратить гражданскую войну в Китае едва ли что могло.

Японцы держались за большие города — Шанхай, Пекин, Нанкин, Тяньцзинь. Они продолжали сражаться с коммунистами на севере. И все же в конце августа 1945 г. и коммунисты и националисты стали заполнять оставляемый японскими войсками вакуум. Армия Чан Кайши насчитывала три миллиона человек, ее вооружение было весьма внушительным и тот момент она достаточно успешно устремилась к ключевым точкам страны, противостоя неполному миллиону в рядах армии коммунистов. На определенное время она практически овладела контролем над Китаем. Вхождение в индустриально развитую Маньчжурию давало Чан Кайши новые дополнительные возможности. Валютные запасы гоминдана были внушительными, и казалось, что их хватит на индустриализацию всей страны. Под его началом были 300 млн. жителей страны — гораздо больше, чем 100 млн. в пределах контроля коммунистов.

Будучи теперь уверенны в успехе своего ставленника Чан Кайши, американцы теперь внимательно наблюдали за переговорами китайского посла Сунга и министра иностранных дел Молотова в Москве. На данном этапе американцев более всего интересовало будущее порта Дальний. 5 августа 1945 г. государственный департамент обязал посла Гарримана оказать воздействие на русских и китайцев с целью публикации двустороннего обещания о приверженности доктрине «Открытых дверей» в Китае. Во второй раз Бирнс с той же просьбой обратился к Гарриману 22 августа, особенно напирая на «свободный порт Дайрен». Гарриман обратился к Сталину через пять дней. Советской стороне стали яснее американские цели в Китае. Американцам на данном этапе «вредили» те обстоятельства, что окончание войны выдвинуло экстренные проблемы, а «открытые двери» — благоприятный климат для американского бизнеса — стал видеться едва ли не отвлеченной проблемой.